Ветвь оливы - Вера Космолинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А Нансе? — уточнила Диана. — Он ведь тоже был там.
— Он всего лишь верный цепной пес, — сказал Рауль. — Но ясное дело, подтверждение, на чьей пока стороне гвардия — это дорогого стоило. В конце концов, мы с Готье тоже там присутствовали не более чем для моральной поддержки. И Медина — тоже ведь ясно, что он всего лишь свидетель. И он должен знать, с кем тут по настоящему нужно иметь дело.
— Эх… — сказал я.
— Разумеется, — кивнул Рауль.
— Но дело ведь этим не кончилось — что было дальше?
Рауль пожал плечами.
— А дальше Таванн взял на себя небольшую военную реформу в Лувре, с помощью Нансе и проверенных людей, в числе которых были мы с Готье, а также Пуаре с Фонтажем, которые совершенно честно почти ничего не понимали — только в общих чертах. Произошло несколько довольно кровавых эксцессов, пока мы выясняли, сколько хранителей находилось в составе дворцовой стражи. А пока мы их выявляли, особенности их поведения производили на нормальных пока еще людей столь неизгладимое впечатление, что никого не приходилось всерьез убеждать и уговаривать, все были достаточно напуганы и готовы действовать безо всяких подсказок. А техника была проста как мир, и вызвала сумасшедший охотничий азарт, захвативший участников целиком. Ведь было теперь так понятно, где свои, где чужие. Да еще настолько чужие! А потом чужаки стали пытаться проникнуть целыми отрядами. Но небольшими, менее ста человек каждый, и отрядов было не более четырех. Но их ведь уже ждали, все были подготовлены и взбудоражены. Теперь можно считать, что ночь все-таки удалась. Париж все равно завален мертвецами, и особенно Лувр. Пусть на этот раз это была совершенно честная самозащита.
— Славное Варфоломеевское утро, — протянул я. — Кругом «натюрморты»… Так что Клинор?
Рауль прищурился.
— Понятия не имею. Хотя есть основания полагать, что в Лувре он был и приглядывал за тем, что творилось, но улизнул незамеченным. Он понял, что не просто все пошло не так — мы здесь, и пришли вершить возмездие. А в каком плачевном состоянии наша память и насколько минимальны наши возможности, не знал. И не рискнул столкнуться в открытую. Предпочел отступить. Окажись он на виду… он знает, что мы бы ни перед чем не остановились.
Я кивнул.
— А потом?
— А потом мы навестили и разворошили его особняк… Но веришь ли? Кто-то постарался раньше нас. В доме почти ничего не было кроме стен. Видно, он послал целую армию все убрать до того, как мы туда вломимся.
— И вы не застали там никого и ничего?
— Никого. И ничего предосудительного кроме обычной мебели. По крайней мере, то, что можно было бы отыскать быстро, не простукивая все стены. А поутру дом и вовсе сгорел.
— Сгорел? — Я не был уверен, что понял правильно. Подожгли ли его «мы» или кто-то из хранителей по приказу самого Клинора.
— Да. Можно, конечно, списать на неумелое мародерство наших сторонников, но думаю, на самом деле Линн решил таким образом замести оставшиеся следы. Кстати, помнишь, как выглядел его дом?
— Достаточно обычно. Если не считать выпуклых стекол в переплетах — потрясающе смотрелось под лучами солнца.
— Верно. Но я имею в виду — внутри. Первый этаж с круговой анфиладой. Семь зал, убранных каждая в свой цвет радуги — расположенных как лепестки цветка, и еще одна, восьмая, в центре. Что-нибудь напоминает?
— Мм… Не совсем точно… «Маска Красной Смерти»? Дворец Просперо? — удивленно переспросила Диана.
— Именно. Хоть зал немного больше чем в той сказке — и в точности по семи цветам, обозначенным сэром Исааком Ньютоном.
— Кроме восьмой. Она черная? С эбеновыми часами? — поинтересовался я.
— Нет. Абсолютно белая. С люстрами, украшенными хрустальными подвесками.
— О…
— Но все равно ясно, откуда он взял мотив, правда?
— Да, в стиле ему не откажешь…
— Значит, все затягивается, — вслух высказала мою мысль Диана.
— Что ж, не все сразу. По крайней мере… Приятно, если не быть, то хотя бы чувствовать себя живым. И его грандиозное наступление мы все-таки сорвали, явно напугав его до колик. Уже неплохо.
В коридоре опять послышалась какая-то возня. Дверь распахнулась, и в комнату дружно ввалились Готье и Мишель, таща огромную корзину с цветами — пунцовыми розами и гвоздиками вперемешку с веточками лавра, перевитыми разноцветными лентами. Судя по тому, как Рауль вскочил со стула и остекленевшим взглядом уставился на композицию, он был еще не в курсе, что это за безобразие. Воздух в комнате стал резко сгущаться — кто-то для верности обильно полил цветы духами.
— Что это? — выдавили мы с Дианой в один голос.
— Угадайте с одного раза! — весело предложил Готье, которого в самом отдаленном будущем, которое мы могли припомнить, звали Олафом. — Горячий привет от Королевы Мая!
— Какой еще май? — возмутилась Диана, с ужасом созерцая чудовище современной флористики и выразительней некуда наморщив нос. — Август на дворе!
— А боярышник-то цветет… — зловеще заметил Готье.
— Герцогиня де Ла Гранж, — вздохнул я обреченно и невольно закашлялся.
— Она! — обрадовался Готье. — Говорил же — угадаешь с одного раза. Помнишь, как она ненавидела беднягу?
— А я здесь при чем? Я еще не умер, чтобы меня заваливать цветами.
— Помереть — дело нехитрое, — он небрежно пожал плечами, копаясь в корзинке с видом бывалого криминалиста. — Там есть еще кое-что кроме пышной ботаники. Во-первых, письмо… хотя, судя по толщине, скорее целый роман, во-вторых, вот эта коробочка — сейчас проверим, не бомба ли там…
Но сперва Готье снова сунул нос в розы и подозрительно принюхался.
— По крайней мере, никакого лампадного масла, — заметил он придушенно, протирая слезящиеся глаза.
— И на том спасибо…
— А нельзя было все это проверить в стороне от скопления народа? — сквозь зубы поинтересовался Рауль. — Не смешно. Теперь там и правда может быть бомба или даже что-нибудь похуже…
— Не дрейфь, на самом деле я уже все проверил, мин нет, — усмехнулся Готье и чихнул, затем извлек из цветочного стожка продолговатый футляр, обтянутый алым бархатом, и смахнул с него прилипший листик. — Поглядим теперь вместе?
— Давай уж…
Готье открыл фигурный, но не потайной, золотой замочек и поднял крышку.
— Та-дам! По-моему, вполне прелестно!.. — он бережно, как ценную бабочку, извлек из футляра изящный стилет в парчовых ножнах.
— Черт… — пробормотал я мрачно. — Она в курсе, что я убил его кинжалом?
— А какая разница? — удивился Готье, извлекая стилет из ножен и поворачивая его к свету. Отличная крепкая, чистая сталь. Действительно, просто хорошая вещь. Готье тихо хмыкнул, и сунул мне вещицу ближе мне под нос. — Посмотри на щиток.