Невеста-наследница - Коултер Кэтрин

— Я еще не окреп, — сказал он, делая вид, что смакует ветчину.

— К пятнице окрепнешь. А может быть, даже и раньше. Ах, если б ты был в полном здравии уже теперь!

Колин набрал в легкие побольше воздуха.

— Я должен кое-что сообщить тебе, Джоан. Нет, сделай милость, выслушай меня не перебивая. Это очень важно. Твой брат не позволит нам пожениться. Он сам мне об этом сказал. Он считает, что это его долг, что только так он сможет тебя защитить.

Синджен молча смотрела на него, держа над тарелкой вилку с горошинами на зубцах. Так и не дождавшись разъяснений, она поднесла вилку ко рту, медленно прожевала горох и запила его вином из своего бокала. Потом, все так же молча, стала ждать, что он скажет дальше.

— А, к черту! Твой брат подозревает, что я убийца. Он тебе сам скажет, если этого не сделаю я. Как я уже говорил, он считает, что обязан тебя защищать. Он не позволит нам пожениться, пока все не будет выяснено до конца. Но, к сожалению, дело обстоит так, что он никогда ничего не сможет выяснить, сколько бы ни старался. Я ему этого не сказал, но это правда. Мне очень жаль, Джоан, но мы с тобой не сможем пожениться. Твой брат против, а я должен уважать его волю.

— И кого же ты, по его мнению, убил?

— Мою первую жену.

Ни секунды не колеблясь, Синджен твердо сказала:

— Какая немыслимая чушь! Нет, я не о том, что ты так молод и все-таки уже успел один раз жениться, а о том, что ты будто бы способен кому-либо причинить зло, тем более своей собственной жене. Чушь! А откуда Дуглас взял всю эту нелепицу?

— Из анонимного письма.

— Ах, вот оно что! Видимо, кто-то тебе завидует или же просто-напросто невзлюбил тебя, оттого что ты такой красивый и так заметно выделяешься на фоне всех остальных. Я поговорю с Дугласом и объясню ему его заблуждение.

— Нет.

Синджен отметила про себя непреклонность, с какой он произнес это слово, но ничего не сказала. Она терпеливо ждала. Ее так и подмывало задать ему вопрос, но она удержалась.

Ее терпение было вознаграждено. После паузы, которая показалась ей бесконечной, он сказал, глядя ей прямо в глаза:

— Если ты действительно хочешь выйти за меня замуж, нам надо бежать нынче ночью. Мы отправимся в Шотландию, где можно пожениться безо всяких бумаг и предварительного оглашения в церкви. Но в Гретна-Грин (Гретна-Грин — знаменитая деревня в Шотландии, где убежавшие влюбленные могли обвенчаться без предоставления соответствующих документов.) мы не поедем, поскольку именно там твой брат станет искать нас в первую очередь. По дороге в мой замок мы остановимся в особняке Кинроссов в Эдинбурге и там сочетаемся браком.

Итак, он сделал это. Ему стало стыдно. Но что еще ему оставалось делать? Какого черта, ведь у него не было выбора, и к тому же она сама поднесла ему себя на блюдечке, так что грех было отказаться!

Синджен молчала очень долго. Когда она наконец заговорила, Колин испытал величайшее облегчение.

— Я молчала вовсе не потому, что прикидывала, принять или не принять твое предложение, а потому, что придумывала план. Колин, мы сможем это сделать! Единственное, что беспокоит меня, это то, что ты еще не вполне поправился, но, впрочем, это не так уж и важно. Я все возьму на себя. Мы уедем в полночь.

Она встала и расправила юбки. Вид у нее был такой же решительный и непреклонный, как давеча у ее брата.

— Это огорчит моего брата, но ведь речь идет не о его жизни, а о моей, и я должна выбирать то, что считаю для себя наилучшим. О Господи, сколько всего еще надо сделать! Но ты, Колин, не беспокойся. Ты должен отдыхать и набираться сил.

Она нагнулась и поцеловала его. Он не успел ответить на ее поцелуй, поскольку она тотчас же развернулась и устремилась к двери, шагая так широко, что материя ее платья натягивалась, ясно обрисовывая бедра и ягодицы. Однако, взявшись за дверную ручку, она вдруг остановилась и снова повернулась к нему.

— Дуглас отнюдь не дурак. Он сразу же сообразит, куда мы едем. Но я придумала, как сбить его со следа и пустить по ложному пути. Хорошо, что я скуповата — благодаря этому я скопила целых двести фунтов из денег на карманные расходы! А когда мы поженимся, Дугласу волей-неволей придется отдать тебе мое приданое, и тогда тебе уже не придется опасаться разорения. Он должен будет поторопиться — мы с тобой ему это объясним, — ведь я знаю, деньги нужны тебе срочно. Поверь, мне очень жаль, что тебе пришлось страдать из-за этого гадкого письма. У некоторых людей совершенно нет совести!

С этими словами она удалилась. Он мог бы поклясться, что слышал, как она насвистывает какой-то удалой мотив.

Итак, все получилось. Он выиграл, выиграл, несмотря ни на что, и при всем при том он в конце концов делал лишь то, чего желала она сама. Ведь не он ее подталкивал, а она его. И все же его не отпускало чувство вины. Как ни коротко было его знакомство с Джоан, Колин нисколько не сомневался, что она все устроит как нельзя лучше и они уедут точно в назначенный час, и притом в очень удобной карете, которую ее брату будет весьма нелегко догнать. Он бы ничуть не удивился, даже если бы она умудрилась достать для этой кареты пару лошадей одинаковой, например серой, масти. Он закрыл глаза, потом открыл их снова. Надо съесть все, что лежит на его тарелке. Он должен восстановить силы, и как можно скорее.

Братья убьют меня, думала Синджен, сидя в карете, мчащейся сквозь тьму в сторону Редингской дороги. Измученный Колин спал рядом. Она наклонилась и легко коснулась губами его щеки. Он не шелохнулся. Она плотнее подоткнула одеяла, которыми он был укрыт. Он спал спокойно, дыхание его было ровным и глубоким. Отлично, значит, его больше не мучают кошмары. Она не переставала удивляться, что болезнь настолько ослабила его. Но теперь это уже не имело значения. Он поправится, и очень скоро, тем более что ухаживать за ним будет она.

Она так сильно любила его, что порой это чувство даже причиняло ей боль. Никто никогда не сможет встать между ними! Никто больше не причинит ему вреда — она этого не допустит! «Это моя жизнь, моя, — твердила она про себя, — не Дугласа, не Райдера, а моя. Да, только моя, а я люблю его, верю ему и в сердце уже теперь считаю его супругом».

Ей вспомнилось, как мать пресекла сопротивление бедняги Финкла и величаво вплыла в спальню Колина, словно королевский флагманский корабль. Колин не мог сдержать усмешки, когда рассказывал ей, как ее матушка долго молча разглядывала его, стоя у постели, а потом изрекла:

— Итак, молодой человек, насколько я поняла, вы желаете жениться на моей дочери из-за ее приданого.

Колин улыбнулся своей будущей теще и учтиво сказал:

— Ваша дочь необычайно похожа на вас, сударыня. Ей повезло, а значит, повезло и мне. Да, сударыня, мне действительно нужна богатая невеста, иного выбора у меня просто нет. Однако красота вашей дочери превзошла самые смелые мои ожидания. Уверяю вас, я буду хорошо о ней заботиться.

— Вы умеете говорить медовые речи, сэр, и я желаю, чтобы вы и дальше продолжали в том же духе. А теперь выслушайте меня со вниманием. Моя дочь Джоан — форменный сорванец в юбке. Вам придется изыскать какой-нибудь способ удержать ее от проказ, в которых она необыкновенно наловчилась. По правде сказать, она ими даже прославилась. Ее братья всегда аплодировали ее проделкам, поскольку у них нет ни малейшего понятия о том, как подобает вести себя женщине. Теперь исправление поведения Джоан будет уже вашей обязанностью. Кроме того, должна вам признаться, что моя дочь читает книги. Да, я считаю своим долгом быть с вами откровенной — она читает книги! — Вдовствующая графиня Нортклифф сделала глубокий вдох, чтобы подавить дрожь в голосе. — Даже ученые трактаты и старинные фолианты, которым следовало бы стоять на полках и покрываться пылью. Я не несу ответственности за этот изъян в ее воспитании. Во всем опять же повинны ее братья, которые не научили ее, как следует себя вести.

— Неужто она и впрямь читает книги, миледи? Старинные фолианты и все такое прочее?