Путь к сердцу мужчины (СИ) - Муромцева Кира El.Bett

Но Серов удивил. Всех, в том числе, меня. Резкими, уверенными шагами, подошел ко мне, встал рядом и схватив мою руку в свою лапищу, крепко сжал.

Воцарившаяся тишина оглушала. Я подняла голову и снова посмотрела на Гошу. А этому хоть бы хны, только руку сильнее стиснул, что я невольно пискнула. Такими темпами он мне все кости переломает. Хватка слегка ослабла и меня, молча, потащили знакомиться с женами, невестами, девушками, старательно огибая мужскую часть компании. Был бы это кто-то другой, я с уверенностью бы сказала, что мужчина ревнует, но с Серовым я не могла быть в этом убежденной. Поэтому решила плыть по течению. Здоровалась, шутила, кивала старым знакомым и все это под неусыпным контролем Гоши. Благо моего «телохранителя» отвлек Завьялов, который, кстати говоря, был без жены и требовал внимания к своей персоне.

— Да, Валя, — усмехнулась одна из девушек, с которыми мне довелось познакомиться. — Впервые вижу Серова таким агрессивным. Обычно он непрошибаемый.

— Да, да, — вторила другая. Если не ошибаюсь Люба. — Я думала он робот, у которого одна работа на уме.

Девочки дружно засмеялись, стреляя глазами в сторону Серова. Мне же стало за него обидно. Работал мужик, деньги зарабатывал, старался свою личную жизнь ограждать от таких вот кумушек, но появилась я. Репутация хладнокровного и непробиваемого, канула в лету, ибо выводила я его всегда и везде, независимо от моего на это желания.

В остальном отдыхом на природе я была довольна. Птички пели, шелестели листья на деревьях, мы жарили шашлыки и сидели у костра, распевая песни на всю мощь своих легких. Ну, как распевали. Я жалась к теплому боку Серова, наслаждаясь тяжестью его руки на своих плечах, парни, оставшиеся сегодня без вторых половинок, играли на гитаре и пели. Было тепло, хорошо и спокойно. Даже комары не омрачали столь прекрасного вечера.

По палаткам мы разбрелись глубоко за полночь. Благо мужчины поставили их, как только мы приехали и сейчас, в кромешной темноте, не пришлось решать эти проблемы.

Ожидаемо, что палатка нам осталась одна на двоих. Я старалась делать вид, что меня это несколько не смущает. Я же взрослая девочка, мудрёная жизненным опытом, однако трусила все равно знатно. И дело даже не в том, что наши с Гошей отношения перейдут в другую плоскость, а в страхе сделать что-то не то, опять разочаровать его и вывести из себя.

Я не была идеалом. Ни внешне, ни внутренне. И мысль, что рядом он не по своему желанию, что я вынудила его, заставила, добила, так сказать, разрывала мой мозг похлеще ядерной бомбы.

— Ты опять сопишь, — хмыкнул Гоша, а я повернулась к нему лицом, чтобы увидеть его глаза. Мне казалось он давно спит.

Его рука легла мне на талию, притягивая ближе. Хотя куда еще ближе, если палатка была рассчитана на двоих, тесно знающих друг друга, человек.

— Зачем ты меня поцеловал?

— Что? — брови Серова взлетели вверх, выражая всю степень удивления моим вопросом. — Валя, зачем люди целую друг друга?

— Но мы то не люди, — фыркнула я, но тут же поспешила исправить сморозившую глупость: — То есть….Я хотела сказать…Из жалости, да? Ты поцеловал меня из жалости?

— Валя, — захохотал мужчина и убрав руку с талии, повернулся на спину. Холодок одиночества тут же поспешил пробежать по спине. — Ты вроде бы умная, но такая дура.

Я в праведном своем возмущении ударила кулачком Гошу в плечо. За что и была поймана, в считанные секунды оказавшись под тяжестью его тела.

— Ни одно на свете чувство, кроме желания, не заставит мужчину целовать женщину. Какая бы эта, женщина не была настойчивая и настырная, — ухмыльнулся Георгий, а затем поцеловал. Так словно никогда и ни одну женщину в своей жизни не целовал. Страстно, горячо, терзая своими губами мои губы.

— Святые ёжики, — голос бравого командира разлетелся по всей поляне. И я, оглушенная эйфорией, сначала даже не поняла, что произошло. А потом вход в палатку открылся, Гоша слетел с меня, а между нами вклинилось огромное тело товарища, гада такого, майора. Дышать стало тяжело. Без того маленькая палатка, казалось, порвется по швам. Гоша и я оказались по разные стороны баррикад.

— Я у вас переночую, — не спрашивая, а поставив перед фактом, произнес Артём. — Там змея, а я змей ужасно боюсь. Вот жена у меня, огонь женщина. Она и коня на скаку остановит и тещу заставит домой уехать.

— Ты ничего лучше не мог придумать? Почему именно к нам? — пыхтел недовольством Серов.

— Нет, ну как ты представляешь себе это? Командир и боится каких-то змей. Что про меня подчиненные подумают?

- А то, что ты орал на всю поляну тебя не смущает? — парировал Гоша.

— Ни сколько, — Завьялов повернулся на бок, лицом ко мне и хитро подмигнул. — Вон видишь Валентиночка Сергеевна не против.

Валентиночка Сергеевна была против, еще как против, но судя по виду майора, его отсюда и калачом не выманишь. Пришлось смириться с неизбежным. Кидать тоскливые взгляды на Гошу и терпеть невыносимый храп, которым, спустя каких-то десять минут, осчастливил нас Артём Михайлович.

— Почему ты говоришь его жена не приехала? — приподнялась я на локтях, чтобы видеть лицо Серова.

— К маме уехала, — вздохнул мужчина, разглядывая потолок нашей палатки. Ночка нас жала незабываемая.

***

В Гошину квартиру мы вернулись вечером следующего дня злые, голодные и не выспавшиеся. Завьялов же наоборот рассыпал флюиды благодушия и прекрасного настроения. Еще бы, он то, в отличие от нас, выспался. Нам же всю ночь пришлось слушать его трели. Можно было, конечно, выйти из палатки, оставив ею в полное распоряжение товарища майора, но, во-первых, на улице знатно похолодало, а костер перед тем как уходить, мужики затушили, а во-вторых никто из нас не горел желанием сидеть на обдуваемой всеми ветрами полянке. Поэтому пришлось выбрать меньшее из зол.

В квартире все так же царил хаос и кошмарно воняло сыростью. Такими темпами совсем скоро по стенам пойдет грибок, который вывести будет очень сложно.

— Завтра вызову бригаду, пусть глянут, что с этим можно сделать, — цокнул недовольно языком Гоша и повернулся ко мне: — Жрать хочется, невероятно. Давай что-то приготовим, а потом в гостиницу?

— Может все-таки ко мне? — уточнила я, разглядывая творившейся бедлам.

— Не лучшая идея. Валь, я на работу выхожу. Больничный закрыли, — он сказал это так просто, обыденно, а у меня сердце с грохотом опустилось вниз. Конец. Баста, карапузики.

— Понятно, — выдохнула еле слышно, пытаясь сделать вид, что это меня совсем не трогает. — Тогда давай поедим, да я к себе поеду. И так пекарня без меня целый день, завтра в любом случае выходить.

— Валь, посмотри на меня, — попросил Серов, а я только сейчас поняла, что стараюсь не сталкиваться с ним взглядом. Боюсь просто. Никогда и ничего не боялась, а сейчас боюсь в его глазах увидеть облегчения. Ноша сама слезла и собирается укатить в закат. А потом работа, дела и тотальное отсутствие времени. — Валя…

И я посмотрела. Потому что жизнь учит своим страхам в лицо смотреть. Особенно когда лицо такое мужественное и красивое.

— Останешься? — подошел совсем близко и пальцами нежно подбородок приподнял. Я почти не дышала, будто воздух из легких выкачали, а как обратно его вернуть не научили.

— Сейчас? Конечно, я же сказала, что… — я начала тараторить, пытаясь перебороть своё волнение, но Гоша лишь отрицательно махнул головой.

— Не только сейчас, Валь, — усмехнулся он и опять поцеловал, как тогда, в палатке.

Думала ли я, что будет дальше? Нет. Я наслаждалась. Его руками, которые были везде, губами, что так нежно, но в то же время настойчиво целовали меня, его дыханием, которое согревало, его запахом, которым я хотела пропитаться с головы до кончиков пальцев. Врасти в него, пустить корни. И да, со всей уверенностью могу сказать, что секс на подоконнике ничуть не хуже секса на кровати. Правда, кровать мы тоже опробовали, только чуть позже, уже в гостинице.

Глава одиннадцатая

— И? — подпрыгивала на своем месте, от нетерпения, Лизавета. — Как он? Шикарен?