Отрезок пути - Iris Black

– Я на них напал.

– Прошу прощения, Лонгботтом? – осведомляется бывший директор, пощипывая бородку.

– Стояли себе пятеро слизеринцев, никого не трогали, – поясняю я, хихикая. – А тут я мимо шел, ну и решил напасть. Почему нет? – все это кажется мне таким забавным, что от хохота я едва не падаю с кресла. – Такой вот я подлец, профессор Блэк, можете себе представить?

– Ну, хватит! – резко говорит Северус и сует мне под нос флакон. – Выпей это!

Я послушно глотаю кисловатую жидкость. За этим зельем следует еще одно – приторно сладкое – а затем дополнительная порция кровевосстанавливающего. После этого он сращивает мои многочисленные переломы.

– У меня зубы шатаются! – сообщаю я. – Передние, между прочим. Я буду тебе нравиться, если они выпадут?

– Ты мне и так не нравишься, – заявляет он. – Помолчи лучше.

– Шрамы должны остаться, чтоб никто ничего не понял!

– Никуда не денутся твои шрамы, только заткнись!

Где-то минут через тридцать я с помощью Северуса прихожу в себя настолько, насколько это вообще возможно. Извиняюсь перед портретами за свое чрезмерно неформальное поведение и шмыгаю вслед за Северусом в гостиную. По правде сказать, я бы с удовольствием чего-нибудь выпил. Огневиски, например.

Как выясняется, именно огневиски мне сейчас ни в коем случае не полагается. Видите ли, алкоголь не сочетается с зельями, которые я только что принял! Несправедливая штука – жизнь.

– Так нечестно! – заявляю я, сердито наблюдая, как он наливает себе вино, а мне – чай. – Вот теперь не покажу тебе, что у меня есть!

Северус вопросительно поднимает бровь, и уголки его губ начинают подрагивать от сдерживаемого смеха. Я и сам понимаю, как по-детски это прозвучало, поэтому, махнув рукой, со смешком достаю из кармана перепачканный кровью шелковый платок. Он внимательно изучает его, чуть ли не обнюхивая, удовлетворенно кивает и возвращает мне.

– Ты как будто даже не удивлен, – разочарованно замечаю я, очистив платок от пятен и спрятав его обратно в карман.

– Скажем так: немного удивлен, но уж точно не шокирован, – поправляет он. – В конце концов, именно мисс Гринграсс рассказала мне о сегодняшнем инциденте.

– Серьезно? – недоверчиво спрашиваю я. – И как она только решилась?

– Она ведь слизеринка, – напоминает Северус с такой гордостью, словно лично занимался ее распределением. – Она преподнесла все так, что даже будь я тем, кем она меня считает, едва ли мог бы что-то заподозрить. Еще и Драко с собой привела, судя по всему, именно он сообщил ей о том, что вытворяют его однокурсники.

– Ну надо же! И как он себя вел?

– Нервничал. Тем не менее, не похоже, чтобы избиение младенцев доставило ему удовольствие.

– Дурацкое сравнение! – раздраженно говорю я. – Да и мне, знаешь ли, от этого не легче. Если ему это не нравится, мог бы хоть как-то проявить! Хотя бы зелье передать, как Астория…

– Какое зелье она тебе дала? – подозрительно спрашивает Северус. – Надеюсь, не кровевосстанавливающее?

– Э-э-э… ну да, его…

– Болван! Сразу не мог сказать? – он смотрит на меня, как на идиота. – Я бы тогда не стал тебе его давать.

– И что теперь со мной будет? – я напрягаюсь и внимательно прислушиваюсь к своим ощущениям.

– Ничего смертельного, – отмахивается Северус. – Возможно кровотечение из носа, головокружение, шум в ушах – стандартные симптомы передозировки… Ну, собственно, как я и сказал, – добавляет он, внимательно вглядываясь в мое лицо.

В ту же секунду я чувствую, что в носу становится горячо, и по губам стекает струйка крови. Снова пачкать кровью платок Астории мне совсем не хочется, поэтому я вытираю нос рукавом мантии. Северус брезгливо морщится.

– Ты омерзителен, – взмахом палочки он призывает откуда-то с другого конца гостиной кусок чистой ткани и командует: – Вытрись, прижми к носу и запрокинь голову.

Я подчиняюсь и откидываюсь в кресле.

– В ушах не шумит, – сообщаю я через пару минут. – А вот голова и вправду кружится.

– Не обращай внимания, скоро пройдет, – равнодушно бросает он.

Я чувствую себя немного уязвленным. Конечно, он всегда мне помогает в сложных ситуациях, но простого человеческого сочувствия от этой сволочи не дождешься.

– Вообще, все это действительно странно, – говорю я, задумчиво, решив не принимать его реакцию, точнее, отсутствие таковой, близко к сердцу.

– Что именно тебя удивляет? – спокойно осведомляется Северус. – Что тебе помогла посторонняя девчонка, или то, что эта девчонка – студентка Слизерина?

– И то, и другое, наверное, – признаюсь я. – Все-таки она староста, и все такое…

– То есть о том, что к Пожирателям смерти она и ее семья не имеют никакого отношения, ты благополучно забыл? – в его голосе появляется холод.

– Не забыл. Но ее ведь никто сейчас не трогает! И другие тоже не особенно рвутся нам помогать!

– И это значит, что их все устраивает? Если ты не помнишь, в Слизерине и учится, и училось немало полукровок, отцы и матери которых – магглы и магглорожденные волшебники. Им, по-твоему, тоже все нравится? – холод в голосе становится прямо-таки арктическим.

– Да не знаю я, что им нравится! – в отчаянье восклицаю я. – Ладно, оставим в покое учеников – другие факультеты тоже стараются Кэрроу лишний раз не злить. А как насчет взрослых магов? Почему бы им не принять нашу сторону, если все так, как ты утверждаешь?

– А почему они должны принимать вашу сторону? – свирепо спрашивает он, повышая голос. – Что вы им такого хорошего сделали? Вы же их в Пожиратели смерти записываете за одну только факультетскую принадлежность!

– Да при чем тут факультет? – я тоже повышаю голос и выпрямляюсь в кресле, отбрасывая в сторону окровавленную тряпку. – Как прикажешь понять, что они на самом деле думают?

– А откуда им знать, что вы вообще станете их слушать? Да и станете ли?

– Но ведь есть же правда, Северус! Если они понимают, что Темный Лорд не прав, они должны сражаться за это!

– Сражаться за правду? – он зло смеется. – Думаешь, кому-то нужна правда? Большинство людей интересует только собственное благополучие и благополучие близких. До всего прочего им мало дела.

– Отлично! – восклицаю я, стукнув кулаком по столу. – Получается, что они не согласны с нынешней политикой Министерства, но сидят и трусливо помалкивают, я правильно понимаю?

– Очень интересно, Лонгботтом, – растягивая слова, произносит Северус. – Ты не винишь Лавгуда за то, что он сдал Поттера Пожирателям смерти. Не винишь Эббот за то, что она осталась с отцом. Не винишь Боунса за то, что он исчез вместе со своей семьей. Ты даже не винишь Уизли за его глупый побег. Но бывших и нынешних слизеринцев ты почему-то обвиняешь в трусости, хотя они тоже думают о своих семьях. Не замечаешь никакого парадокса?

– Но ты…

– А что – я? Я ничем не хуже и не лучше других слизеринцев. Но, во-первых, у меня нет никакой семьи, а, во-вторых, я оказался в такой ситуации, когда от меня требуются конкретные действия и практически отсутствует альтернатива, – он болезненно морщится и, чуть помедлив, кивает на меня: – Вот ты, например. Студент Гриффиндора, приятель Гарри Поттера, твои родители пострадали от рук Пожирателей смерти, а твоя бабушка придушила бы тебя подушкой, вздумай ты остаться в стороне от военных действий. Все просто, не так ли?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – признаюсь я смущенно, пытаясь разобраться в его логике.

– О выборе, Лонгботтом, – поясняет он неожиданно мягко. – О выборе, который сложно, а порой и вовсе невозможно сделать. О выборе меньшего из зол.

– Но почему зол? – непонимающе спрашиваю я. – Ладно, допустим, они беспокоятся о своих семьях. Но ведь они могли бы попросить защиту у кого-то из членов Ордена Феникса, или…

– Защиту? – переспрашивает Северус с сарказмом. – Ты ведь это не серьезно? Члены Ордена даже себя не могут защитить, не говоря уже о ком-то другом.

– Ну, знаешь…

– Знаю, – перебивает он жестко. – Между прочим, ты абсолютно прав, поскольку предложил оптимальный выход. Вот только, как ты совершенно справедливо заметил ранее, чистокровным магам действительно ничего не угрожает. Следовательно, это члены Ордена должны думать о том, чтобы переманить на свою сторону как можно больше людей. Обеспечить их безопасность, заручиться поддержкой.

– Но у них не было на это времени! – возражаю я.

– У них было два года. Более того, и до этого многие понимали, что Темный Лорд рано или поздно вернется. Следовало получше подготовиться к встрече с ним.

– Почему же Дамблдор этого не сделал?

– У него своя стратегия, которая недоступна твоему пониманию, – заявляет Северус и смотрит на меня так сердито, словно это я только что обвинил Орден Феникса в неправильной политике.

Ну вот и как его понять? Видимо, никак. Моему пониманию недоступна не только стратегия предыдущего директора Хогвартса, но и логика нынешнего.