Пламя и лёд - И. Беров

После очередной неудавшейся атаки человек-тень сделал ложный выпад, а затем быстро ушел в оборону, вращая свой меч мельницей перед собой. Летаврус нанес пару ударов когтями для уверенности — оборона противника была хорошо организована, но Форбариус уже подустал. Все-таки сил в нем было меньше, чем в наемнике. Тем более что его Аватар уже не мог ему помочь, а Никсу помогал Бетлерус. Движения человека-тени хоть и были правильными, но немного запаздывали по времени. Воспользовавшись усталостью Форбариуса, Никс начал резкую атаку — крепко напряглись мускулы, когда правая рука нанесла встречный удар по вращающемуся пламенному м е ч у.

Человек-тень не выпустил оружие, но зато Летаврус остановил бешено крутящийся огненный меч. И снова когти наемника нанесли удар, прочертив на зеленой груди пять широких полос, сочащихся алой кровью. Вампир-маг отскочил назад, его губы, посиневшие от потери крови, приготовились к произнесению заклинания, но наемник применил свой излюбленный удар в живот. На этот раз Форбариус сложился пополам, истекая кровью. Двухлезвийник двумя ударами обезоружил противника, сначала отклонив пылающий меч в сторону, а затем прорезав сухожилие на зеленой руке. Магическое оружие со звоном и треском выпало из обессиленной руки.

Человек-тень, отрубленной культей зажимавший рану в животе, грустно посмотрел на Никса.

— Вот и все, мой мальчик. — Голубые глаза по-прежнему с вызовом смотрели на возвышавшегося победителя, хоть в голосе вампира-мага и чувствовалась грусть поражения.

— Ты ведь знаешь, как должен поступить, не так ли?

Летавурс знал. Клыки вампира давно уже чувствовали жажду вражеской крови, а амулет ламбирда жадно сверкнул глазками.

Форбариус не закричал, когда Летаврус поднял его над полом и погрузил свои клыки в зеленую шею монстра.

Горькая, густая и горячая жидкость наполнила рот наемника. Обычай среди похитителей жизни — при победе над врагом в честном поединке победитель забирает жизнь проигравшего. Но Никс отведал противной крови вовсе не потому, что разделался с врагом Мудрахана, а потому, что в крови Форбариуса еще остались частички силы Файдайера. Горевший пламенем меч ясно подтверждал это. Никс следил именно за огненным лезвием меча. Его клыки освободили шею зеленокожего существа, как только пламя меча погасло и само оружие растворилось в воздухе. Только теперь Летаврус упал на колени. Ему тоже пришлось не сладко во время прошедшей ночи. Теперь еще и амулет ламбирда намного стал тяжелее. Наемник снял восьмигранный артефакт с шеи — он явно увеличился в размере и стал теперь еле-еле помещаться на ладони. Внутри восьмиугольника по-прежнему красовалась мордочка летучей мыши. Только теперь она была какая-то другая. Вроде как ушки стали острее, а глаза шире. Двухлезвийное оружие довольно завибрировало, когда по нему пробежались красные всполохи, а на тыльной стороне локтевой пластины ледяного доспеха проступило изображение небольшого крылатого ящера — Аватару явно пришлось по душе и проведенное сражение, и уровень магической силы соперника. Но теперь все было в прошлом. Форбариус превратился в тощий черный скелет. Его лицо приняло нормальные человеческие черты. Теперь он напоминал типичного пострадавшего при пожаре человека.

Летаврус отсалютовал своему противнику, человеку-тени — некогда искусному магу, обманом проникшему в подземный город и завладевшему мощными магическими артефактами — каменными волками Файдайера. Но все же это был сильнейший из всех противников, с которыми Никсалорду приходилось драться. Проводить такого воина тоже следовало с честью, хоть он честным и не был.

— Прощай, коллега, мне хотелось не убивать тебя, а сдать в какую-нибудь тюрьму Мейриярда. Архатра была бы очень довольна, — Никс уже слышал топот солдатских сапог, когда его мощное тело в два прыжка взобралось под крышу здания.

— На крыше! То есть под крышей, — Никс ненавидел этот слащавый старческий голос. Густав что-то громко выкрикивал ему в спину, давая попутно указания стрельцам. Арбалетные болты едва не задели Летавруса, когда он мощно оттолкнулся от каменного карниза. Без крыши, сгоревшей в огне, взлететь с верхней потолочной балки было для наемника плевым делом. Летаврус широко расправил крылья и поспешил на встречу со своими друзьями, коих, как ему подсказывали чувства ламбирда, было немного больше трех.

Глава четырнадцатая Древний враг

— Долго нам еще идти? — Крейн, выполнял привычную для него миссию конвоира и шел позади Аль-эм-Ашвул, которая несла на своих руках паукоженщины раненого человека. Раненый изредка открывал пересохший рот и что-то тихо говорил. Альви трудно приходилось, поскольку обгоревший человек был практически на грани смерти. Женщине паучьих стражей пришлось изрядно напрячь свои колдовские способности, чтобы залечить ему кровоточащую рану на спине. Теперь человек нуждался только в хорошем уходе и постельном режиме. Альви настаивала, чтобы они остались в городе, но Крейн советовал ей взять этого странного человека и отойти под прикрытие лесного массива. Воин объяснял это тем, что после случившегося в городе пожара городские власти будут искать виновника происшествия. А так как внешность Альви довольно необычна для поверхностного мира, да и в городе их раньше никто не видел, то их тут же будет ожидать суровая расправа. Женщина в свойственной себе манере упорно настаивала на своем, но лишь до той поры, пока к лежавшим за пределами ворот раненым не подоспели люди в цветных мантиях. Их магическая сила поражала воображение женщины. Это были наемные маги из других городов, котрых нанял наместник. Как только Крейн узнал о приближении магов, так сразу же взял необычного раненого и бегом стал удирать в лес, пока их не заметили. Потом женщина настояла на том, чтобы раненый был у нее в руках, так как только она умеет врачевать и может применять магию.

— Дупло, — Филипп в очередной раз прошептал заветное слово, означавшее название теплого сухого места, где его ждал старый друг, у которого могли найтись ответы почти на любые вопросы. Приветливое женское лицо улыбнулось своему подопечному самой обворожительной улыбкой. Вор даже подумал, что уже попал в сады Бастиона Духов, когда ослепительный каскад изумрудного цвета волос всколыхнулся под порывом ветра.

— Как твое имя, красавица? — Филипп попытался улыбнуться в ответ, растянув свои потрескавшиеся от ожогов губы в усмешке.

— Эй, Крейн, — Альви обернулась, — по-моему, я ему нравлюсь.

— Великолепно, — паучий воин смачно сплюнул себе под ноги, с интересом наблюдая, как стая ворон вспорхнула с толстой дубовой ветки. — Тогда брось его на землю и пусть идет на своих двоих.