Проклятие Деш-Тира - Дженни Вурц

— Предводитель Стейвен ожидает вас внутри, ваше высочество, — сказала она.

Аритон поплелся в указанном направлении. Сил шевелить языком не было, а их понадобилось бы достаточно, чтобы вслух отказаться от высокого титула. Он и так едва переставлял ноги, следя, как бы не рухнуть при очередном шаге. Пересохшие губы пылали, а ноги за долгие часы, проведенные в седле, превратились в студенистую массу и отчаянно болели. Аритон ввалился в шатер, принеся с собой запахи сырой травы и мокрой шерсти. Шатер встретил его приятным теплом, мягкими осенними красками расстеленных ковров и светом свечей. С легким стуком полог за его спиной захлопнулся. Аритон стоял, привыкая к свету. Сознание едва отметило собравшихся и, похоже, ожидавших его людей.

Только потом он понял, что эти люди не просто сидели возле низенького столика, загроможденного оловянными кувшинами, листами старого пергамента и писчими перьями. Четверо из них стояли на коленях: молодой парень, женщина средних лет и двое мужчин постарше. Пятый, внушительного вида мужчина в кожаной кольчуге, громко и торжественно произнес:

— Добро пожаловать, ваше высочество наследный принц Фаленский.

Аритон вздрогнул. Вновь желая откреститься от ненавистного титула, он вяло взмахнул правой рукой, разбрызгивая капельки воды с гофрированных манжет и перепачканных кружев. Левая рука, остававшаяся под плащом, удерживала что-то похожее на сверток. На лбу сквозь паутину спутанных мокрых волос поблескивал серебряный обруч — символ наследных принцев Ратана.

— Я — чужестранец, молящий лишь о приюте. Не надо приносить мне клятвы верности, — хриплым голосом произнес он.

Горевшие свечи мешали Аритону ясно видеть пространство, в котором он оказался. Но тут рослый человек встал, приветливо улыбаясь, и Аритон вдруг увидел его своим внезапно пробудившимся магическим зрением. Этот человек с уродливым шрамом на лице, несомненно, знал себе цену. Более того, он обладал даром провидца и наверняка заранее знал о том, что происходило сейчас. Глубоким, низким голосом он объявил:

— Вы — тейр-Фаленит, и ваше право на престолонаследие было объявлено Асандиром. Я поклялся служить вашей династии, как служили мои предки, временно правящие этим краем до возвращения законного верховного короля Ратана.

— Кайден, — прошептал побелевшими губами Аритон. Собравшиеся встрепенулись, услышав древнее паравианское слово, а могучий воин улыбнулся еще шире.

— Я хранил наследие Ратана и боевую силу до возвращения наследника престола. Возвестите о своем наследном праве, ваше высочество. Мое правление подошло к концу.

Аритон сердито стиснул зубы.

— Вели соплеменникам встать.

Ему было не до церемоний. Пламя свечей раздражало глаза, голова кружилась, а левая рука устала держать ношу, укрытую плащом.

— Я всего-навсего незаконнорожденный, — с отчаянием добавил Аритон. — Я не принимаю ничьих клятв.

— Это не имеет значения, ваше высочество, — возразил один из воинов постарше, который стоял рядом с предводителем.

Он был явно из потомков ратанской родовой знати: седовласый, в черном, изящно перепоясанном камзоле с оранжево-красной шелковой подкладкой. Наверное, когда-то так одевались при ратанском дворе. Человек этот подошел к принцу и со спокойным достоинством поклонился. Потом выпрямился и, раскрыв в улыбке рот, в котором недоставало нескольких передних зубов, сказал:

— Обстоятельства рождения не могут лишить вас права на престолонаследие. Незаконнорожденность никогда не мешала продолжению династии Фаленитов. Начиная со времен Торбанда прямые потомки всегда имели больше прав на престол, нежели их двоюродные братья. В качестве примера могу привести добрую дюжину старинных баллад.

Аритон устало посмотрел на этого бодрого, голосистого старика.

— Кто ты? — шепотом спросил он.

Старик будто не слышал его вопроса. Безупречно поставленным голосом опытного певца он сказал:

— В ваших жилах течет кровь Фаленитов. Маги Содружества Семи объявили вас наследником престола.

— Кто ты? — уже резче повторил Аритон.

— Меня зовут Халирон, и я тоже имею честь приветствовать вас во владениях северных кланов.

Аритон побледнел. Какая горькая ирония судьбы! Перед ним стоял сам магистр Халирон — единственный во всей Этере человек, способный понять устремленность его сердца и осуществить его надежды. Разумеется, если бы судьба Аритона не переплелась с этим проклятым троном.

Свеча в напольном канделябре, горевшая едва ли не у самого локтя Аритона, вдруг начала коптить. Он протянул руку, чтобы поправить фитиль, но собравшиеся успели заметить, как изменилось его лицо, когда Халирон назвал себя.

Воцарилось неловкое молчание. Аритон увидел подходящую возможность изменить тему разговора. Он порывисто распахнул плащ.

— Возьмите ее, — сказал Аритон, указывая на посиневший труп маленькой девочки, привезенной им из Итарры.

Ей было не больше пяти лет, этой девочке, не знавшей ни детских радостей, ни сытной еды. Скрюченная костлявая ручонка, прижатая к груди, была изуродована гниющей раной, наполовину скрытой под грязной повязкой. В воздухе повеяло трупным зловонием.

Все тотчас окружили Аритона.

— Она умерла минувшей ночью, — сообщил он. — Ее похитили из вашего клана, и она была невольницей в работном доме скупщика туш. Остальных детей удалось освободить. Они разбежались и, будем надеяться, доберутся домой. Эта малышка была слишком больной и слабой.

Кто-то зашептал на древнем языке слова поминального ритуала. Чьи-то руки потянулись и забрали у Аритона мертвую девочку. Он поднял голову. То была женщина в одежде дозорной. Чем-то ее сдержанность и суровость напомнили ему Маноллу, предводительницу кланов Тайсана.

— Это дочка Танлии. Я узнала ее по родимому пятну на ухе.

Аритон распрямил затекшую левую руку. Его захлестнуло волной печали.

— Прошу тебя, передай Танлии мои... Нет, просто скажи, что ее дочка до самого конца держалась очень мужественно.

Он сбросил промокший плащ с леопардом и подал его женщине, чтобы та завернула мертвого ребенка. Женщина со слезами на глазах приняла королевскую реликвию. Аритон повернулся к остальным.

— Я принес вам не королевское наследие, а лишь страдания!

Люди из клана встретили его слова со странным спокойствием.

— Гибель этой девочки — не первое горе, которое мы познали. Со времени разрушения Итамона каждое наше поколение многократно сталкивалось с подобными трагедиями.

— Нет. С таким вы еще не сталкивались. — Аритону наконец удалось добиться нужной интонации. — Деш-Тир своим заклятием обрек меня на вражду с моим единоутробным братом Лизаэром Илессидским. Нами обоими движет ненависть безумцев, одержимых желанием уничтожить друг друга. Лизаэр взбудоражил всю Итарру. Не пройдет и нескольких дней, как их армия двинется по моим следам. Стоит ли вам жертвовать жизнью ради чужака, родившегося далеко от Этеры?