Странствия убийцы - Робин Хобб

Я пришел как раз вовремя, чтобы сменить на посту Кеттл. Они с Кетриккен отправились спать, пообещав прислать шута, чтобы он сторожил вместе со мной. Волк бросил на меня извиняющийся взгляд и пошел вслед за Кетриккен в палатку. Я заверил его, что полностью это одобряю. Через некоторое время вышел шут, потирая глаза правой рукой и держа свою левую слегка согнутой и прижатой к груди. Он сел на камень напротив меня, а я осматривал мясо, чтобы проверить, какие куски пора перевернуть. Некоторое время он молча смотрел на меня. Потом нагнулся и поднял левой рукой сухую ветку. Я знал, что должен остановить его, но вместо этого с любопытством следил за ним. Он бросил ветку в огонь и выпрямился.

– Тихая и славная, – сказал он мне. – Около сорока лет роста, зимой и летом, в бурю и в хорошую погоду. А до этого орех, упавший с другого дерева. И эта нить уходит назад, все глубже и глубже. Не думаю, что мне следует бояться естественных вещей. Опасно только то, что сделано человеком. Нити путаются. А к деревьям будет приятно прикоснуться.

– Кеттл сказала, ты не должен касаться ничего живого, – напомнил я ему, как болтливому ребенку.

– Кеттл не должна с этим жить. А я должен. Я должен понять, какие ограничения это накладывает на меня. Чем скорее я узнаю, что я могу и чего не могу делать левой рукой, тем лучше. – Он озорно улыбнулся и сделал вопросительный жест по отношению к себе.

Я покачал головой, но не смог удержаться от смеха. Он засмеялся вместе со мной.

– Ах, Фитц! – тихо сказал он через мгновение. – Ты не знаешь, как много для меня значит, что я еще могу заставить тебя смеяться. Пока я могу заставить смеяться тебя, я могу смеяться сам.

– Удивительно, что у тебя все еще хватает сил шутить, – заметил я.

– Если у тебя есть выбор, смеяться или плакать, лучше смеяться, – ответил он. Потом неожиданно спросил: – Я слышал, что ты выходил из палатки. Потом, пока тебя не было… Я чувствовал кое-что из того, что случилось. Куда ты ходил? Я многого не понял.

Я чуть помолчал, размышляя.

– Связь Скилла между нами становится все сильнее. Вряд ли это хорошо.

– Эльфовая кора кончилась. Хорошо это или плохо, так уж оно есть. А теперь объясни мне, что произошло.

Я не видел особого смысла в отказе и попытался объяснить. Он несколько раз прерывал меня вопросами, на некоторые из них я не мог ответить. Когда он решил, что понял все, насколько это можно выразить словами, он криво улыбнулся мне.

– Пойдем проведаем эту девушку на драконе, – предложил он.

– Зачем? – спросил я устало.

Он поднял правую руку и пошевелил посеребренными кончиками пальцев, подняв одну бровь.

– Нет, – сказал я твердо.

– Боишься? – подзуживал он.

– Мы стоим на карауле, – сердито ответил я.

– Тогда давай завтра, – кивнул он.

– Это неразумно, шут. Кто знает, какое действие это может оказать на тебя.

– Я не знаю. И именно поэтому я хочу сделать это. Кроме того, какое право имеет шут быть разумным?

– Нет.

– Тогда мне придется идти одному, – сказал он, изобразив тяжелый вздох.

Я не поддался на провокацию. Через некоторое время он спросил меня:

– Что ты такого знаешь о Кеттл, чего не знаю я?

– Примерно то же, что я знаю о тебе, чего не знает она.

– Это хорошо сказано. Эти слова могли бы быть украдены у меня. Тебя не удивляет, что группа до сих пор не попыталась снова напасть на нас?

– Ты выбрал эту ночь, чтобы задавать неприятные вопросы?

– В последнее время других у меня нет.

– Ну, я смею надеяться, что смерть Каррода ослабила их. Это должно быть огромным потрясением для группы. Почти так же тяжело, как потерять связанного с тобой Уитом зверя.

– А чего ты боишься? – настаивал шут. Этот вопрос я настойчиво отгонял от себя.

– Чего я боюсь? Худшего, конечно. Я боюсь, что они каким-то образом собираются с силами, чтобы обрушиться на Верити. А может быть, они готовят нам ловушку. Я боюсь, что они попытаются Скиллом найти Молли. – Последнее я добавил с большой неохотой. Это казалось слишком страшным несчастьем даже для того, чтобы думать об этом, не говоря уж о том, чтобы произносить вслух.

– А ты не можешь как-нибудь предупредить ее Скиллом?

Как будто это никогда не приходило мне в голову.

– Нет, так я только выдам ее. Я никогда не мог дотянуться Скиллом до Баррича. Иногда я вижу их, но не могу заставить почувствовать мое присутствие. Я боюсь, что даже одна попытка связаться с ними может выдать их группе. Возможно, Регал знает о ее существовании, но пока не нашел ее. Ты сказал мне, что даже сам Чейд не знает, где Баррич прячет ее. И у Регала много забот, требующих его внимания и присутствия войск. Бакк далеко от Фарроу, и красные корабли держат его в напряжении. Регал, конечно, не станет посылать туда войска, чтобы найти одну несчастную девушку.

– Одну несчастную девушку и наследницу династии Видящих, – серьезно напомнил шут. – Фитц, я не хочу огорчать тебя, но ты должен знать. Я ощутил на себе, какова злоба Регала. В ту ночь, когда они схватили меня… – Он сглотнул, и глаза его уставились в пустоту. – Я так старался забыть это. Когда я прикасаюсь к этим воспоминаниям, они кипят и горят во мне, как яд, от которого я не могу избавиться. Я чувствовал Регала в себе. Ненависть к тебе точит его, как черви гниющее мясо. – Он с отвращением покачал головой, вспоминая это. – Этот человек безумен. Он приписывает тебе все мерзкие побуждения, которые может вообразить. На твой Уит он смотрит с ужасом и ненавистью. Он не может понять, что все, что ты делаешь, ты делаешь для Верити. С его точки зрения, с момента твоего прихода в Баккип ты посвятил свою жизнь тому, чтобы вредить ему во всем. Он считает, что вы с Верити отправились в горы не для того, чтобы поднять Элдерлингов на защиту Бакка, а чтобы найти какую-то сокровищницу Скилла и использовать ее в борьбе с ним. Он думает, что должен действовать первым, найти то, что ты ищешь, и обратить это против тебя. На это он и бросает все свои силы.

Я слушал шута в каком-то застывшем ужасе. На лице его было выражение человека, вспоминающего пытку.

– Почему ты не говорил мне об этом раньше? – мягко спросил я, когда он остановился, чтобы перевести дыхание.

Руки его покрылись гусиной кожей. Он отвернулся.

– Не могу сказать, что это приятные воспоминания. – Он слегка дрожал. – Они ворвались в мое сознание, как злые ленивые дети, которые разбивают все, что не могут схватить. Я не мог ничего спрятать от них. Но я их не интересовал. Они видели во мне меньше чем собаку. Они рассердились, когда поняли, что я – не ты. Они чуть не уничтожили меня только за то, что я не был тобой. Потом они придумали, как использовать меня против тебя. – Он кашлянул. – Если бы не эта волна Скилла…

Я почувствовал себя самим Чейдом, тихо сказав:

– А теперь я поверну это против них. Они не смогли держать тебя так крепко, не открыв тебе многое о себе. Насколько можешь, прошу тебя, вернись в ту ночь и расскажи мне все, что вспомнишь.

– Ты не просил бы об этом, если бы знал, о чем просишь.

Я думал, что знаю, но воздержался от того, чтобы сказать это вслух. Рассвет уже начинал освещать небо, и я только что закончил обход лагеря, когда он снова заговорил:

– У них были книги Скилла, о которых ты ничего не знаешь. Книги и свитки, которые Гален забрал из комнат Солисити, когда она умирала. Информация, которую они содержали, предназначалась исключительно мастеру Скилла. Некоторые были даже заперты при помощи искусных замков. У Галена было достаточно времени, чтобы открыть их. Замок ведь всего-навсего позволяет честному человеку остаться честным, ты же знаешь. Гален нашел многое, чего он не понял. Но там были свитки, перечисляющие людей, обученных Скиллу. Гален нашел всех, кого мог найти, и допросил их. Потом он покончил с ними, чтобы другие не задавали им тех же вопросов, что он. Гален многое нашел в этих свитках. Как человек может долго жить и сохранять при этом хорошее здоровье. Как причинять боль Скиллом, даже не прикоснувшись к человеку. Но в самых древних свитках он обнаружил намеки на величайшую силу, которая ждет одаренного Скиллом человека в горах. Если бы Регал смог захватить горы, он овладел бы силой, которой никто не может противостоять. Именно с этой целью он искал руки Кетриккен для Верити, даже не думая, что она на самом деле станет его женой. Он думал, что, когда Верити умрет, он женится на ней вместо своего брата. И получит ее наследство.

– Я не понимаю, – сказал я тихо. – В горах есть опалы, меха и…

– Нет. Нет, – шут покачал головой, – это совсем другое. Гален не открывал Регалу всей тайны, потому что тогда ему нечем было бы удерживать своего сводного брата. Но можешь быть уверен, что после его смерти Регал немедленно завладел всеми свитками и книгами и начал изучать их. Он не силен в древних языках, но боялся прибегать к чьей-либо помощи, чтобы никто не обнаружил тайну до него. В конце концов он разгадал ее, и, когда это произошло, он пришел в ужас. Потому что к тому времени он с радостью отправил Верити в горы, надеясь, что тот умрет, занимаясь своими дурацкими поисками. Он наконец вычитал, что главная сила – это власть над Элдерлингами. Он немедленно решил, что Верити сговорился с тобой и вы собираетесь сами захватить эту власть. Они хотят одурачить Регала! – Шут слабо улыбнулся. – Он считает, что власть над Элдерлингами принадлежит ему по праву рождения, а ты хочешь украсть ее. Он верит, что, пытаясь убить тебя, он отстаивает справедливость и законность.