Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - Валерий Замулин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8-й ак согласился выделить пикирующие бомбардировщики для нанесения дальнейшего удара в 11.30–12.30. Корпус намеревается объединить удары с воздуха с наступлением пехоты 3-й тд на восточную часть ур. Толстое.
В 09.35 танковая бригада доложила, что враг быстрыми темпами отступает из ур. Толстое в районе села Новенькое. Бригада всё ещё сражается с танками противника. Только что поступил приказ: „Великой Германии“ и 3-й тд перейти в атаку по всему фронту. Бригада, независимо оттого, успеет ли подойти пехота, должна нанести дальнейший удар. В 10.20 она располагалась в 1,5 км северо-западнее Красного Узлива и двигалась на северо-восток. В селе Новенькое наблюдается большое скопление войск, что подтверждает воздушная разведка.
Командир 8-го ак в 11.00 находится на командном пункте 48-го тк и управляет действиями пикирующих бомбардировщиков.
До настоящего момента наступление происходит, как на учебном поле, но около 11.00 сопротивление противника усилилось. Многочисленные вражеские танки наносят удар из села Новенькое в юго-восточном направлении. На участке между урочищами Толстое и Плотовое разгорелось ожесточенное танковое сражение. Бригада хорошо закрепилась на высотном выступе между лесами. Находясь под фланкирующим огнем артиллерии, противотанковых пушек, танков и „Катюш“ с востока из ур. Толстое, атакуемая вражескими танками с запада бригада преодолевала метр за метром, продвигаясь к выс. 240.2.
12.00. Огонь артиллерии из ур. Толстое ослаб. Возможно, противник начнет отступать.
В 11.30 3-я тд с мотопехотой ворвалась в восточную часть ур. Толстое, противник оборонялся крайне упорно. В лесу южнее Долгого гренадеры 677-го грп встретили сильное сопротивление. В это время танки 3-й тд достигли юго-западной окраины ур. Толстое немного западнее Долгого. Здесь враг также оказал упорное сопротивление. Исходя из тех целей, которые имеет корпус, это сопротивление нужно только приветствовать, т. к. есть надежда удержать в дубраве и уничтожить мощные силы неприятеля. Танковая рота „Великой Германии“, находящаяся на севере, сражается в танковом бою севернее выс. 258.5 и защищает северную опушку ур. Толстое, чтобы помешать противнику отступить. Также срочно необходимо подтянуть к западной части ур. Толстое силы пехоты.
332-я пд получила приказ: следовавшую за танками пехоту немедленно вывести из боя. Разведотряд дивизии должен следовать согласно приказу на танках»[658].
О действиях своих корпусов 14 июля в излучине Пены М. Е. Катуков писал, что:
«… гитлеровцы бросили против них доукомплектованную людьми и техникой моторизованную дивизию „Великая Германия“. На помощь нашим танкистам я направил 6-й танковый корпус»[659].
Действительно, 6-й тк играл в этот день важную роль, его танкисты и мотострелки здорово дрались. Хотя, если посмотреть на численность, например, 10-го тк, именно соединение В. Г. Буркова должно было стать щитом для пехоты. И оно стало таковым, но не благодаря умелым действиям его командования, а вопреки его инертности и нерасторопности.
Утверждение командарма о том, что 48-й тк к 14 июля получил существенное пополнение, — это не «добавка» военного цензора, а данные разведсводок. Но они были ошибочными. Дивизии фон Кнобельсдорфа понесли существенные потери и кроме обещаний ничего еще не получили. Как увидим дальше чтобы удерживать позиции перед возрастающим давлением войск генерала А. С. Жадова, корпус смог усилить 11-ю тд лишь двумя ротами учебного саперного батальона. И только во второй половине дня штаб 4-й ТА дал разрешение на переброску сюда нескольких подразделений из 52-го ак. В столь же сложном положении находилась и «Великая Германия», — она не была ничем пополнена. В то же время, как наиболее боеспособная среди других соединений, «Великая Германия» и удерживала оборону перед атакующими 204-й сд и 3-м мк, и участвовала в боях в излучине, а во второй половине дня её тяжёлая артиллерия была вынуждена помогать соседу справа — 11-й тд, — отражать наступление 5-й гв. А и 6-й гв. А.
Возможно, Михаил Ефимович таким образом попытался объяснить, почему на первом этапе наступление противника 14 июля шло «как по маслу». Командарм не мог не помнить этот сложный и очень напряженный момент на исходе оборонительной операции на Курской дуге. С утра немцы не только сорвали намеченный контрудар в излучине Пены, но и сбили с рубежей две стрелковые дивизии И. М. Чистякова, нанеся им существенный урон. Однако причины успеха неприятеля следует искать не в усилении резервами.
Во-первых, командование 48-го тк смогло использовать все имеющиеся средства, в том числе и авиацию для пролома обороны 184-й сд на участке всего 3 км. Мощный огневой вал, не раз прокатившийся по позициям 184-й, 219-й сд и 10-готк, сыграл в этом важную роль.
Во-вторых, штаб 10-го тк никак не отреагировал на данные разведки 178-й тбр, которая с 3.00 докладывала о концентрации танков противника южнее ур. Суходол. Затем, когда стало ясно, что неприятель упредил контрудар корпуса, В. Г. Бурков не отдал своевременно приказы о переходе к обороне и срочном развёртывании части сил на юг, против рвущихся к высоте 240.2 и Новенькое танков «Великой Германии». Вот точка зрения командования 178-й тбр на эту ситуацию:
«Сигналы разведвзвода 178-й тбр в разведотделе корпуса не получали должного внимания, в результате командир 178-й тбр, несмотря на неоднократные просьбы об атаке противника в направлении ур. Суходол, которые остались без внимания со стороны командира 10-го тк, был вынужден наступать согласно полученному приказу, и лишь сама обстановка заставила затем командира бригады самому остановить наступление, а затем поставить об этом в известность штакор. Но время было упущено, в результате чего бригада понесла большие потери. Ценой потерь роты автоматчиков 389-го тб и особым упорством 439-го тб противник был отброшен»[660].
О положении, в которое попало наиболее боеспособное соединение 1-й ТА, остановлюсь несколько позже.
В-третьих, на участке 184-й сд, где действовали основные танковые силы 48-го тк, достаточных средств артиллерии и танков непосредственно в боевых порядках стрелковых частей не было. Это позволило противнику после детонации минных полей в результате бомбежки танками быстро смять позиции соединения.
В-четвёртых, эффект ударов неприятеля усилила неустойчивость частей 184-й сд. Прежде всего, 294-го сп, который находился на направлении главного удара бригады «Великой Германии». А затем и отдельных командиров 178-й тбр.
Утром после бомбежки появились вражеские танки. Следовавшая за ними пехота силой до пехотного полка была отсечена огнем пулеметов и минометов. Но немцы не отошли, а залегли и вступили в огневой бой с батальонами 294-го сп. В этот момент часть его личного состава, не приняв бой, начала без приказа в беспорядке отходить. Вместе с красноармейцами поддался панике и ряд офицеров. В отдельных случаях именно младшие командиры первыми бежали с поля боя, теряли офицерскую честь и достоинство. А затем уже в тылу провоцировали пораженческие настроения. Вот цитата из одного документа 6-й гв. А:
«Наряду с героическими примерами подвигов наших бойцов в сражении с немецко-фашистскими захватчиками имеют место отдельные позорные случаи отхода с рубежа без приказа командования и бегства с поля боя.
14 июля 1943 г. в результате контратаки противника часть личного состава 184-й и 219-й сд поддалась панике и без приказа вышестоящего командования ушла со своих рубежей, оставив оружие. Так, командир взвода 184-й сд мл. лейтенант Изманин во время появления немецких танков бежал в тыл увлекая за собой часть бойцов, и скрывался с 10.00 до 17.00 14 июля 1943 г. Командир 2-го взвода 294-го СП … при приближении немецких танков сорвал погоны и совершил бегство, бросив при этом вверенное ему оружие. Командир батареи Вяткин проявил трусость, оставил батарею и бежал в тыл»[661].
Растерянность, а порой откровенную трусость демонстрировали и командиры, находившиеся за окопами первой линией. Так, начальник артиллерии 294-го сп капитан П. Е. Лоскутов и помощник начальника штаба этого же полка по разведке капитан А. П. Авдеев получили приказ комполка находиться на НП и, ведя наблюдение за передним краем, передавать информацию в штаб. Но лишь только появились танки неприятеля, оба без разрешения покинули поле боя и ушли в тыл, где начали распространять придуманные ими небылицы о том, что штаб полка уничтожен врагом, а батальоны отрезаны танками и погибли в окружении[662]. Это лишь несколько примеров недостойного поведения офицеров 184-й и 219-й сд.
На протяжении всей Курской битвы в некоторых дивизиях 6-й гв. А наблюдались случаи паники и отхода без приказа под ударами танковых групп противника. Но, судя по всему, ни одно из соединений не проявило такую неустойчивость, как 184-я и 219-я сд. До этого момента в армии столь значительное число бойцов и командиров в момент боя не покидали передний край. Особенно если учесть, что обе дивизии лишь третьи сутки вели бои. Этот факт и заставил руководство 6-й гв. А издать достаточно жесткий приказ, в котором указывалось:
