Космический Рейнджер - Айзек Азимов

— Если эта планета или планетная система — часть ненаселенной звёздной системы, — возразил капитан. — Вы должны признать, что Сатурн таким не является. Это часть нашей Солнечной системы, а она, клянусь воющими демонами космоса, заселена.

— Верно, но мне кажется, официального соглашения на этот счёт нет. Возможно, будет решено, что Сириус имеет право на занятие Сатурна.

Капитан ударил кулаком по колену.

— Мне всё равно, что скажут космические законники. Сатурн наш, и всякий землянин с этим согласится. Мы вышвырнем оттуда сирианцев, и пусть оружие решает, кто прав.

— Но именно этого и хотят от нас сирианцы!

— Так дадим им то, что они хотят.

— И нас обвинят в агрессии… Капитан, среди звёзд расположено пятьдесят заселенных планет. Они никогда не забывают, что были когда-то колониями Земли. Мы дали им свободу без войны, но об этом они забыли. Помнят только, что мы по-прежнему самая населённая и передовая система. Если Сириус объявит о нашей неспровоцированной агрессии, все объединятся вокруг него. Именно поэтому он пытается заставить нас напасть и именно поэтому я решил вернуться.

Капитан прикусил губу. Он собрался что-то сказать, но Дэвид продолжал:

— С другой стороны, если мы ничего не предпримем, мы можем обвинить сирианцев в агрессии, и общественное мнение внешних миров расколется. Мы используем это и привлечем к себе сторонников.

— Внешние миры на нашей стороне?

— Почему бы и нет? Во всех звёздных системах сотни незаселенных планет всех размеров. И они не захотят создавать прецедент. Иначе каждая система будет стремиться усыпать другие своими базами. Но нельзя вызвать у них панику, заставить думать, что могущественная Земля нападает на собственные бывшие колонии.

Капитан встал и прошёлся взад и вперёд по своей каюте. Он сказал:

— Повторите ваш приказ.

— Вы понимаете необходимость отступления?

— Да. Могу я получить приказ?

— Хорошо. Приказываю вам доставить эту капсулу, которую я передаю сейчас, главе Совета Науки Гектору Конвею. Вы не должны ни с кем обсуждать случившееся ни в субэфире, ни другими способами. Вы не предпримете никаких враждебных действий — повторяю, никаких враждебных действий — против сирианцев, если только не подвергнетесь прямому нападению. И если вы встретите силы сирианцев и спровоцируете их на нападение, я добьюсь, чтобы вас предали трибуналу и осудили. Я ясно выразился?

Капитан стоял с застывшим лицом. Губы его шевелились с трудом, будто были вырезаны из дерева.

— Выражая искреннее уважение, сэр, предлагаю вам, как члену Совета, принять команду над моим кораблем и лично доставить капсулу.

Старр слегка пожал плечами и ответил:

— Вы очень упрямы, капитан, я даже восхищаюсь вами. Иногда в сражении такое упрямство необходимо… Я не могу лично доставить капсулу, потому что намерен на «Метеоре» снова лететь к Сатурну.

Воинственность капитана разбилась.

— Что? Воющий космос, что?

— Мне кажется, я ясно выразился, капитан. У меня там кое-что недоделано. Первейшая моя обязанность — предупредить Землю о серьёзной политической угрозе. Если вы доставите моё предупреждение, я смогу заняться другими делами… в системе Сатурна.

Капитан широко улыбнулся.

— Ну, это другое дело. Я хотел бы отправиться с вами.

— Я знаю это, капитан. Для вас трудно уклоняться от боя, но я прошу вас об этом, потому что вы привыкли к трудным заданиям. Я хочу, чтобы все ваши корабли поделились энергией с «Метеором». И мне понадобится ещё кое-что из ваших запасов.

— Только скажите.

— Хорошо. Я возвращаюсь на свой корабль и попрошу члена Совета Василевского отправиться со мной.

Он попрощался за руку с капитаном, теперь настроенным дружески, и они с Василевским по соединительной трубе перешли с флагмана на «Метеор».

Соединительная труба вытянулась почти на всю длину, и на преодоление её ушло несколько минут. В трубе не было воздуха, но члены Совета могли разговаривать: металл передавал голоса искаженно, но понятно. К тому же никакой способ сообщения не защищен так хорошо от подслушивания, как звуковые волны на коротком расстоянии. Поэтому в трубе Дэвид смог коротко поговорить с Василевским.

Наконец Василевский, слегка изменив тему, сказал:

— Послушай, Счастливчик, если сирианцы хотели причинить неприятности, почему они тебя отпустили? Почему не вынудили тебя повернуть и напасть?

— Бен, тебе нужно послушать запись. Слова звучали скованно, да и грозили они только магнитным захватом. Я убеждён, что со мной говорил робот.

— Робот! — Глаза Василевского распахнулись шире.

— Да. Можно по твоей реакции судить, как восприняли бы это на Земле. Земляне беспричинно боятся роботов. Но дело в том, что корабль, управляемый роботом, не может причинить вред кораблю с живыми людьми. Первый закон роботехники — робот не может причинить вред человеку — запрещает это. Но от этого опасность только больше. Если бы я напал — а сирианцы этого и ожидали, — они могли бы утверждать, что я напал на беззащитный корабль. А на всех внешних мирах роботов ценят, не то что на Земле. Нет, Бен, я мог только отступить, что я и сделал.

С этими словами они оказались в шлюзе «Метеора».

Их ждал Верзила. На лице его, как обычно при встрече с Дэвидом даже после короткой разлуки, расцвела улыбка.

— Эй, — сказал он, — какие новости? Тебе, значит, удалось не вывалиться из трубы и… А что Бен здесь делает?

— Он летит с нами, Верзила.

Маленький марсианин выглядел раздраженным.

— Зачем? Корабль двухместный.

— Временно придётся потесниться. А теперь лучше начать перекачивать энергию с других кораблей и принимать по трубе оборудование. После этого сразу вылетим.

Голос Старра звучал твёрдо, возврат к прежней теме был невозможен. Верзила понял, что лучше не спорить.

Он пробормотал:

— Конечно, — и ушёл в машинное помещение, бросив злобный взгляд в сторону Василевского.

Бен спросил:

— Что это с ним? Я ни слова не сказал о его росте.

— Ну, ты должен понять малыша. Официально он не член Совета, хотя фактически им и является. Только он один этого не понимает. Ну вот, он и думает, что, раз уж ты член Совета, мы с тобой будем общаться, а его отстраним, что у нас будут от него тайны.

Василевский кивнул:

— Понятно. Ты предлагаешь сказать ему…

— Нет! — Слово было произнесено мягко, но безапелляционно. — Всё, что нужно, я ему сам скажу. Ты ничего не говори.

В этот момент в пилотской рубке снова появился Верзила и сказал: