Окружение Сталина - Рой Медведев

Очевидно, что из сегодняшних дней мы, «искушенные» знанием — горьким и ужасающим, — видим это настойчивое стремление «переписать» историю и обелить сталинизм. Ведь ни слова не сказано о миллионах жертв насильственной коллективизации и спровоцированного голода, о цене социалистической индустриализации, о лжи и фальсификации процессов над «идейными врагами», о многом другом. Здесь критическим возмущенным комментариям не будет конца.

Но помимо имевшегося «диктата обстоятельств» природа и корни сталинизма истолковывались и далее примитивно и убого — как следствие личных недостатков самого Сталина, невольным заложником которых стал он сам, подталкиваемый льстецами, а вместе с ним и вся многострадальная страна: «В первые годы без В. И. Ленина Сталин считался с его критическими замечаниями. Но в дальнейшем он стал переоценивать свои заслуги, уверовал в собственную непогрешимость. Некоторые ограничения внутрипартийной и советской демократии, неизбежные в обстановке ожесточенной борьбы с классовым врагом и его агентурой, Сталин стал возводить в норму, обосновывая это своим ошибочным тезисом об обострении классовой борьбы в условиях социализма. Были допущены серьезные нарушения советской законности и массовые репрессии. В результате невинно пострадали многие видные деятели партии и государства, крупные военачальники, честные коммунисты и беспартийные советские люди». Таким образом, преступный террор против собственного народа преподносился и под расплывчатой формулировкой «невинно пострадали», и в странном (видимо, ограниченном 37-м годом) порядке перечисления, с бесконечными оговорками и объяснениями. Кроме того, перечисленные объективно отрицательные стороны затем затмевались мифом о Сталине — стратеге и военачальнике, организаторе послевоенного восстановления страны.

Вся эта неуклюжая, безнравственная реабилитация осуществлялась и с другой целью: показать неизменность и поступательность развития государства, когда отдельные ошибки Сталина никак не затронули социализм, подчеркнуть преемственность руководства.

В конце 1979 года резко обострилась внутриполитическая обстановка в Афганистане: борьба за власть между враждующими группировками в правящей революционной партии приняла вооруженные формы. Нестабильность усугублялась и внешним курсом X. Амина, пришедшего к руководству после убийства Тараки, и ростом сопротивления вооруженной оппозиции. В этой катастрофической ситуации руководство Афганистана (во главе с Б. Кармалем) обратилось к Советскому Союзу с просьбой оказать военную помощь и ввести войска. Как теперь известно, решение принималось приватно, узким кругом лиц в политбюро. Сторонником вооруженной поддержки был и М. А. Суслов. О последствиях этого непродуманного шага сегодня сказано достаточно. Приведем лишь отрывок из воспоминаний А. А. Громыко (министра иностранных дел СССР): «В соответствии с Договором о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве (от 5 декабря 1978 г.) правительство республики Афганистан обратилось к Советскому Союзу с просьбой оказать поддержку Афганской народной армии. Дополнительную остроту обстановке придало убийство генерального секретаря ЦК Народно-демократической партии Афганистана Тараки, от правительства которого исходили просьбы о помощи. Этот кровавый акт произвел потрясающее впечатление на все советское руководство. Л. И. Брежнев особенно тяжело переживал его гибель… После того как решение было принято на Политбюро (12 декабря 1979 г.), я зашел в кабинет Брежнева и сказал: „Не стоит ли решение о вводе наших войск оформить как-то по государственной линии?“ Брежнев не стал отвечать сразу. Он взял телефонную трубку: „Михаил Андреевич, не зайдешь ли ко мне? Есть потребность посоветоваться“. Появился Суслов. Брежнев проинформировал его о нашем разговоре. От себя он добавил: „В сложившейся обстановке, видимо, нужно принимать решение срочно — либо игнорировать обращение Афганистана с просьбой о помощи, либо спасти народную власть и действовать в соответствии с советско-афганским договором“. Суслов сказал: „У нас с Афганистаном имеется договор, и надо обязательства по нему выполнять быстро, раз мы уже решили. А на ЦК обсудим позднее…“[548]»

Реакция в мире на ввод «ограниченного контингента советских войск» в Афганистан была бурной и по преимуществу негативной. Да и внутри страны отношение было далеко не однозначно. Потребовались масштабные пропагандистские усилия в средствах массовой информации. По вопросу об Афганистане высказались практически все партийные руководители на встречах с избирателями (в Верховный Совет РСФСР). В феврале 1980 года Суслов на собрании избирателей в Тольятти больше внимания посвятил не проблемам города или области, а международной обстановке: «Действия агрессивных сил империализма и реакции особенно наглядно проявились в связи с событиями в Иране и Афганистане. Империализм использует любые средства для усиления вмешательства во внутренние дела Ирана в целях обеспечения своих корыстных интересов. Напротив, наше правительство неизменно выступает за развитие добрососедских отношений с Ираном на основе равенства, уважения суверенитета и невмешательства во внутренние дела друг друга… Объединенные силы реакции развернули после освободительной революции в Афганистане активную подрывную деятельность против его народа, повели, по сути дела, необъявленную войну против этой страны с целью задушить революцию и использовать территорию Афганистана для провокаций против Советского Союза. Помощь в борьбе с внешней агрессией, оказанная Советским Союзом Афганистану по просьбе его руководства, была использована правительством США в качестве предлога для того, чтобы развернуть кампанию шантажа, клеветы и угроз в адрес нашей страны»[549].

Не успело пройти и несколько месяцев с начала боевых действий в Афганистане, как партийное руководство страны было поставлено еще перед одной болезненной проблемой: острый политический и социальный кризис разразился в Польше. Причем Михаил Андреевич побывал в ПНР в феврале 1980 года, где принял участие в работе VIII съезда ПОРП. Уже тогда в атмосфере чувствовалась напряженность. Озабоченность этим прозвучала и в речи Суслова, адресованной делегатам съезда: «В докладе (первого секретаря ПОРП Э. Терека. — Авт.) и выступлениях делегатов трезво и откровенно сказано и о непростых проблемах, и о трудностях, с которыми вы сейчас сталкиваетесь… Потребуется, конечно, много сил и настойчивости, чтобы решить задачи, которые вы перед собой ставите, добиться дальнейшего упрочения позиций социализма во всех сферах жизни, построения развитого социалистического общества»[550].