Столетняя война. Том I. Испытание битвой - Джонатан Сампшен

в долговой тюрьме в Мехелене, но он по-прежнему признавался в "любви к солдатской жизни". Таких, как он, было очень много, даже если о солдатской жизни они имели представления от участия в турнирах. Турниры Эдуарда III были полны участников и зрителей. На турнире в Данстейбле в 1342 году, который был прерван прибытием послов из Бретани с известием о падении Нанта, присутствовала "вся благородная молодежь Англии". За "прекрасным" турниром, проведенным на Смитфилдском рынке в Лондоне в середине лета 1343 года, последовали подражания по всей стране. В январе 1344 года к традиционным участникам этих рыцарских феерий присоединилась большая часть жителей Лондона и "безмерная толпа" других людей в Виндзорском замке на неделю поединков и трапез, когда Эдуард III объявил о своем плане основать новый Круглый стол по образцу короля Артура с 300 рыцарями. У короля были свои причины для продвижения этих показушных мероприятий. Он хотел "прославить репутацию воинов, прославить профессию оружия и укрепить корону, собрав вместе огромное количество опытных воинов"[760].

Существует множество доказательств того, что ему это удалось. Отношения короля с аристократией были тесными, что заметно контрастировало с ситуацией во Франции. Дворяне были незаменимы, они были военачальниками в его кампаниях, в значительной степени его финансистами, единственной группой, которая могла вести устойчивую и последовательную оппозицию его политике. Но события 1297 года не повторились в 1330-х и 1340-х годах. Эдуард III скрупулезно соблюдал формы парламентских консультаций. Поддержка правительства была тщательно отрепетирована. Советы знати собирались в тех случаях, когда созыв Парламента был неуместен, и все большее число магнатов вызывалось для участия в них. Обидные конституционные распри 1341 года, которые последовали за возвращением Эдуарда III после осады Турне и почти лишили Эдуарда III контроля над собственным правительством, были улажены. Единство целей, которое наблюдалось в начале войны, похоже, возвращалось.

В апреле 1343 года, вскоре после заключения перемирия в Малеструа, парламентарии дали королю обязательство, что если он не сможет добиться почетного мира, то они будут "помогать ему в его деле всеми своими силами". На данный момент Эдуард III оставил попытки монополизировать торговлю шерстью, которые оказались непопулярными и не прибыльными. Вместо этого он освободил торговлю и ввел пошлины. Парламент убедили проголосовать за введение мальтота или дополнительной пошлины на экспорт шерсти в размере 2 фунтов стерлингов за мешок (в дополнение к древнему обычаю в 6 шиллингов 8 пенсов) на следующие три с половиной года. Такая удивительная степень поддержки возобновления боевых действий отчасти объяснялась тем, что парламентарии осознавали огромную стоимость и опасность вооруженного перемирия, которое оставляло политическую инициативу за противником. Успешная кампания в ближайшее время в долгосрочной перспективе могла оказаться дешевле. Следующему Парламенту, собравшемуся более чем через год, в июне 1344 года, казалось, что:

конец нынешней войны и почетный мирный договор никогда не будут достигнуты без привлечения мощных сил против врага. Поэтому пусть король, как только он будет готов, переправится за море, чтобы взять все, что Бог даст ему, и продолжать свое предприятие, пока не доведет его до конца, невзирая на все послания и протесты Папы.

Парламентарии предоставили субсидию на два года, причем предоставление субсидии на второй год было обусловлено тем, что король лично поведет свою армию за границу. Духовенство, собравшееся в соборе Святого Павла в то же время, проголосовало за выделение десятины из своих доходов на три года. Впервые за несколько лет финансы Эдуарда III были в состоянии выдержать нагрузку крупной кампании[761].

Задолго до срыва конференции в Авиньоне Эдуарда III решил, что откажется от перемирия в Малеструа летом 1345 года, на год раньше истечения срока. Его стратегическое положение на континенте, в Гаскони, Бретани и Фландрии, было настолько ослаблено, что он не смог бы больше откладывать это решение, даже если бы его уважение к соглашениям было выше, чем оно было. Первые подробные планы возобновления вторжения во Францию были подготовлены в феврале 1345 года, как раз когда в Авиньоне стало ясно, что мирная конференция провалилась. Первоначально предлагалось отправить две армии на континент в начале лета. Король сам намеревался вести одну из них к неуказанному (и, возможно, не определенному) месту назначения на севере Франции. Люди и корабли, выделенные для этой армии, должны были быть готовы к отправке в день, который после нескольких отсрочек был окончательно назначен на 5 июня 1345 года. Несколько меньшая армия должна была отправиться в Гасконь под командованием Генри Ланкастера, графа Дерби[762].

Сохранить в тайне планы такого масштаба было невозможно, а возможно, и нежелательно. Новости о действиях Эдуарда III воодушевляли всех недовольных во Франции, которые надеялись построить свою политическую позицию на унижении французского государства. Жан де Монфор прибыл в Англию 1 апреля. Жоффруа д'Аркур, чье нахождение в Брабанте становилось все более неудобным по мере сближения герцога Брабанта с Филиппом VI, прибыл в Англию примерно через шесть недель после него, в мае, захватив с собой нескольких своих нормандских приближенных. Агенты Эдуарда III были заняты на континенте, пытаясь склонить на свою сторону других французских дворян.

Эдуард III, как обычно, питал экстравагантные надежды на помощь, которую такие люди могли ему оказать, а изгнанники старательно подпитывали его оптимизм. 20 мая 1345 года во дворце архиепископа Кентерберийского в Ламбете состоялась небольшая церемония, в ходе которой Жан де Монфор признал Эдуарда III королем Франции и принес ему оммаж за герцогство Бретань. Жоффруа д'Аркур совершил аналогичный акт немного позже. Оба сразу же поступили на службу к Эдуарду III, и для них были выделены войска, которые они могли возглавить. В течение апреля и мая 1345 года из ресурсов, выделенных для экспедиционных сил самого Эдуарда III, была сформирована третья армия. Граф Нортгемптон был вновь назначен лейтенантом Эдуарда III в Бретани. В его распоряжение было предоставлено около 500 человек, плюс небольшой дополнительный отряд под командованием сэра Томаса Феррера, предназначавшийся для отвоевания Нормандских островов. Было решено, что Жан де Монфор будет сопровождать графа Нортгемптона в свое герцогство. Жоффруа д'Аркур должен был сопровождать Феррера: Нормандские острова были хорошей базой для возобновления контактов с реальными или воображаемыми друзьями на полуострове Котантен[763].

14 и 15 июня 1345 года Эдуард III официально отказался от перемирия, "вынужденного необходимостью", сказал он англичанам, "для защиты нашего английского королевства и восстановления наших законных прав". Одновременно он опубликовал для сведения Папы и своих континентальных союзников многословное обличение агрессии Филиппа VI, которое Климент VI с некоторым основанием охарактеризовал как акт чистого лицемерия. Первая из континентальных армий Эдуарда III на самом деле уже убыла. Нортгемптон и Феррерс отплыли из Портсмута в первых числах июня. Флот графа