Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С чего вдруг нам с тобой Карпова трясти, отец? – резонно поинтересовался Гектор. Они уже шли следом за Милонопоклоновым к дому на окраине заброшенной деревни.
– Улиту, зазнобу свою прошлую, у Савки-подельника сто лет назад отбитую в драке, он ведь грохнул – вот с чего, – ответил Милонопоклонов.
– Не верю, отец, – возразил Гектор. – И Буланова убили, знаешь ведь уже новость наверняка. Все одно к одному – цепочка.
– Думай свое, но ты – чужак здесь, – отрезал Милонопоклонов. – А я их сорок пять лет, зараз, знаю. Вы Улитке-дуре при Карпе налом заплатили, она их небось в лифчик заховала, а Карп… он же запойный. Денег у него своих нет. Улитке по хозяйству помогал за харчи. И вдруг купюры замаячили в близком доступе!
– Но мы же вам сказали: сумма небольшая была, за овощи и яйца, – вмешалась Катя. – Неужели за нее Карпов решился убить свою давнюю знакомую?
– Карп? Да он за копейку замочит, если водки душа алчет, – хмыкнул Милонопоклонов. – Узнал я про смерть Улитки и сразу на него глаз навострил. Пусть вы свои бредовые сети плетете насчет старого убийства Елисеева, а коллеги заречные свинарей Любимовых закрыли в ИВС – все туфта. Карп! Он ее кончил. Они с дружбанами второй день бражничают у него. На какие шиши, спрашивается? На Улиткины.
– И он же, по-твоему, отец, прикончил Буланова? – удивился Гектор.
– Про Кроликовода помолчу пока. Одно дело – в один день. Правило мое еще со службы, – заявил Милонопоклонов. – Значит, расклад следующий: их дома трое. Карп, Бурляй да Колян Строчков. Сроки раньше мотали первые двое, Колян – тракторист здешний, с пути они его сбили, в компанию свою затянули. По дури своей он заступиться за Карпа могет вполне, кулаки у него – гири. Карп, если жареным запахнет, тоже осатанеет. Бурляй не в счет: трус заполошный, свинтит моментально. Крутой, бери сказанное мной на заметку. Действуй по обстановке. Коллега из Полосатово, капитан, ты тоже на ус мотай. Из троицы меня лишь Карп интересует. Ты, Крутой, его возьми в хате, а я уж к тебе подоспею. И допросим Карпа с тобой на пару. Цыц! Тихо! Их халупа! – Он ткнул в темноту.
И вдруг…
– «Станция Таганская! Доля арестантская!»[113]
Из старого домика с резными наличниками на подслеповатых окнах, выкрашенного в голубой цвет (очередного фантома из кошмара Серафима Елисеева), утробно ревели на всю округу пьяные глотки.
Гектор перепрыгнул через низкий штакетник.
– Сначала я, – объявил он. – Сеня, заходишь внутрь строго по моей команде. Катя, ты – здесь. Отец, и ты дух переведи, запыхался.
– Колян Строчок – дурак честный, ему кулаками помахать да стулом по башке звездануть. А Карп – подлая душа, от него и заточки жди, и пера в бок, – предупредил Гектора бывший участковый. – Ну, Крутой, фас!
Гектор быстро пересек палисадник, лишь мельком глянул в низкое окошко и бесшумно поднялся на крыльцо. Внутри орали уже «Ботиночки он носит Нариман»![114]
Гектор двинул ногой в деревенскую дверь – она не просто слетела с петель, но преломилась в дощатой середине, а дверная коробка треснула. Грохот! Опилки! Пыль!
– Арсений, за мной! – крикнула Катя и, зацепившись курткой, неловко перелезла через низкий штакетник, устремляясь, вопреки наказу мужа, к голубому домишке с резными наличниками.
Внутри с внезапным и столь эффектным появлением на пороге Гектора – немая сцена. За столом с клеенкой, уставленным бутылками, – в ступоре трое: знакомый Гектору Карпов, щупленький Бурляй и огромный, под два метра, смахивающий одновременно на пещерного тролля и австралопитека с выдающейся челюстью и тяжелыми надбровьями, Колян Строчков. Все вдрызг пьяные.
– Ты кто? – Именно Колян первый опомнился от грома и шока. И поднялся во весь свой гигантский рост.
– Вали отсюда, – дружелюбно приказал ему Гектор. – Бурляй, ты тоже пошел на хрен! Карп, ау! Очнись. Марш ко мне.
– Ты Кто Такой Есть? – загремел Колян, хмуря низкий лоб австралопитека в усилии осознать случившееся.
– Чумовой из Москвы! И баба его! – крикнул Карпов, узрев за спиной Гектора на крыльце подоспевших Катю и Блистанова. – Колян, двинь ему в зубы. Пусть кровью умоется! Че они ко мне вяжутся?!
По его злобному, пьяному, истеричному тону Катя поняла: Карпов напуган вторжением. И… не только им, вдруг Милон Поклоныч прав? И убийство Улиты – его рук дело?
– Колян, отвали! – Гектор беспечно отмахнулся от пещерного тролля во плоти, словно от комара. – Ты ж пахарь, Колян! Сеятель здешний, кормилец! Рыпнешься – я тебя покалечу. Три месяца в гипсе – тебе оно надо, а? Уйди просто отсюда. – Гектор посторонился, открывая проход к двери, но… узрев на крыльце не вовремя появившихся Катю и Блистанова, моментально вновь преградил двигавшемуся к нему Коляну дорогу к отступлению.
– Я тебя …! Какого …! – хрипел матом Колян. – Мы дома у себя …! То есть… в гостях! А ты… Кто ты есть?!
Он махал кулаками, стремясь достать длинными, узловатыми дланями Гектора, отступившего на шаг, гибко, быстро уклоняющегося от ударов. Но Колян изловчился, вцепился пальцами в капюшон его худи, рванул и… силища медвежья! Плотная хлопковая ткань треснула, словно батист! Гектор повернулся – и… два его молниеносных удара: пяткой в колено Коляна и одним лишь указательным пальцем в ключицу.
Кукуйский пещерный тролль с воплем боли рухнул на пол.
– Он Ссстрочка зззавалил! – завизжал, заикаясь от страха, тощенький заполошный Бурляй. – Атас!
Он юркнул к двери, где стояли Катя и Блистанов. Гектор перепрыгнул через тело поверженного гиганта, поймал Бурляя за пояс мешковатых порток и, не желая даже на метр подпускать его к Кате, подхватил, легко поднял и… вышвырнул дрыгающую ногами и руками тушку в окно. Звон стекла… Визг…
– Че творишь?! – заорал затравленно Карпов. – Дом мне на… разгромил! Че я тебе сделал?!
– Догадайся. Улиту вспомни. Лопату ее куда унес? Где спрятал? – Гектор пошел прямо на него.
– Сука! – выкрикнул Карп уже яростно. – Не подходи! Убью!
Щелк! В его руке блеснула финка с выкидным лезвием.
Гектор ударом ноги опрокинул стол набок, загораживая Карпову дорогу к двери и Кате, загоняя его в угол в буквальном смысле. Водочные бутылки, сковородка с салом, тарелки – все посыпалось на пол. Карпов в углу, вжимаясь спиной в стену, хаотично размахивал ножом, полосуя воздух. Гектор вспрыгнул, словно пантера, на ребро опрокинутого набок стола и выбил у него нож. Тот отлетел к двери.
– Сеня, не поднимай, просто придержи! – предупредил растерявшегося Полосатика-Блистанова Гектор.
