Нож сновидений - Роберт Джордан

«Четверо таких же, скрепленных вместе, один позади другого, притащили сюда сто повозок от самого Кайриэна», – продолжал Дони, не обращая внимания на второго мальчишку. – «Они проходили каждый день по сотне миль, мой господин. По сотне миль!»

Ком тяжело вздохнул. «Их было шесть, Дони. И тащили они только пятьдесят повозок. Но, действительно, за день они шли более ста миль. А иногда и до ста двадцати, как я слыхал. Мне сказал один из паровозников». – Дони с рассерженным видом повернулся к приятелю. Оба сжали кулаки.

«Все равно – это замечательно», – не дожидаясь начала драки, вмешался Ранд. – «Вот, держите».

Опустив руку в карман кафтана, он извлек наугад две монеты и бросил по одной каждому мальчику. В воздухе блеснуло золото, и ребята жадно ухватили кругляши. Тут же, обменявшись испуганным взглядом, они во всю прыть кинулись прочь за городские ворота. Наверняка, опасаясь, что он потребует вернуть деньги. Полученного золота их семьям могло хватить на несколько месяцев.

В облике смотревшей им вслед Мин сквозило глубокое сострадание. Оно отзывалось эхом в узах даже после того, как девушка, покачав головою, справилась с выражением на лице. Что она углядела в тех образах? Вероятно, смерть. Ранд ощутил не горе, а гнев. Скольким десяткам тысяч предстояло погибнуть еще до того, как разразится Последняя Битва? Сколькими из них окажутся дети? Ни единого пристанища для горя не осталось в его душе.

«Очень великодушно», – напряженным тоном сказала Найнив, – «однако, неужели мы собираемся торчать здесь все утро?». – Паровой фургон быстро исчез из поля зрения, но ее плотная бурая кобылка продолжала тревожно сопеть и вскидывать головой. У девушки были проблемы с лошадью, несмотря на спокойный нрав последней. Найнив была не настолько хорошей наездницей, как воображала из себя. С другой стороны, и лошадь у Мин – серая с лебединой шеей кобыла, взятая из конюшен Алгарина – пританцовывала на месте. Только твердая хватка затянутых в красные перчатки рук на поводьях удерживала ее от бегства. Да и чалая Аливии пыталась взбрыкнуть, хотя бывшая дамани управлялась с нею с такой же легкостью, как Кадсуане со своею гнедой. Аливия время от времени демонстрировала неожиданные таланты. Вероятно, от дамани требовалось, чтобы они были хорошими всадницами.

Въезжая в город, Ранд в последний раз бросил взгляд на удаляющийся паровой фургон. «Поразительно» – едва ли было подходящим для него словом. Сотня повозок или всего пятьдесят – всего! – скорее тут подошло бы слово – «невероятно». Что будет, если торговцы станут использовать такие машины вместо лошадей? Правда, подобное маловероятно. Торговцы известны консервативностью, а не страстью к нововведениям. Отчего-то, Льюс Тэрин вновь принялся хохотать.

Тир не мог сравниться красотой ни с Кэймлином, ни с Тар Валоном. По-настоящему широких улиц в нем было немного. Но, он был громадный, широко разросшийся, и являлся одним из крупнейших городов мира. И, как большинство крупных городов, волей-неволей рос довольно бестолково. На спутанных в беспорядочный клубок улицах крутые черепичные крыши гостиниц соседствовали с остроконечными шиферными кровлями конюшен. Бок о бок с массивными куполами дворцов знати в небо возносились шпили высоких, окруженных балконами башен. Верхушки башен и белоснежных куполов сверкали под утренним солнцем. Лавки кузнецов и ножовщиков, портных и мясников, торговцев рыбой и ткачей ковров терлись боками о мраморные палаты с высокими бронзовыми дверями, скрытыми позади громоздких белых колоннад – то были здания цеховых гильдий, банкирских домов и торговых бирж.

Рассвет только начинался, но еще лежавшие в глубокой тени улицы уже полнились лихорадкой прославленного в легендах южного делового азарта. Сквозь толпу шустро пробирались худощавые мужчины с паланкинами на плечах, бегая почти столь же резво как дети, игравшие на мостовой. Тут же медленно проплывали телеги и фургоны по большей части влекомые огромными волами. Кареты и экипажи с упряжками, составленными из четырех или шести лошадей, двигались не менее неторопливо. Устало тащились пары носильщиков, чьи спины отягощали тюки, брошенные на закрепленные между двух жердей ремни. Подмастерья разносили заказчикам произведение рук своих мастеров – или в коробах на спинах, или сверки в руках. Нахваливали разложенный на лотках и тележках товар лоточники – ленты и булавки, жареные орехи и пирожки с мясом. На каждом перекрестки шли представления уличных артистов: акробатов, жонглеров и уличных музыкантов. Глядя на все это, невозможно представить, что город находился в осаде.

Хотя не все выглядело настолько безмятежно. Ранд замечал уже успевших в столь ранний час набраться буйных пьяниц, вышибаемых из дверей гостиниц и таверн. Прямо на улицах шли многочисленные кулачные бои и борцовские поединки. Не успевала одна пара бойцов скрыться за поворотом, как впереди сразу показывалась следующая. В толпе часто мелькали люди, в которых трудно было не узнать солдат – мечи на бедрах, пышные рукава шерстяных кафтанов пестрят полосками цветов благородных Домов. Но кирасы и шлемы не уберегали от ссор. Порядочное число драк происходило с их участием – между собой, с Морским Народом, с плохо одетыми парнями – не то с чернорабочими, не то с подмастерьями. Или просто забияками. Солдаты, лишенные настоящего дела, быстро начинают скучать. А скучающие солдаты напиваются и затевают драки. Ранд порадовался, что войско мятежников скучало.

Дрейфующие в толпе Девы, все еще продолжавшие притворяться, что не имеют никакого отношению к Ранду, сопровождались озадаченными взглядами. И почесыванием затылков, главным образом от смуглолицего Морского Народа. Вдобавок, вслед за ними тащилась стайка разинувших рты ребятишек. Тайренцы, кожа которых выглядела ничуть не светлее, чем у Морского Народа, уже встречали прежде айил, и этим утром у них были более срочные и важные дела, чем задаваться вопросом, что им тут понадобилось. И вообще никто, по-видимому, не удостоил Ранда и его спутниц второго взгляда.

На улицах встречались мужчины и женщины иного облика, отличного от большинства жителей, в основном иноземцы. То бледнолицый купец-кайриэнец в кафтане мрачных оттенков, то уроженец Арафела с вплетенными в темные косички серебряными колокольчиками. Меднокожая даманийка в едва прикрытом плащом полупрозрачном дорожном платье. За ее спиной красовалась пара здоровенных охранников в кожаных куртках, с нашитыми на них стальными дисками. Шайнарец с седым чубом на обритой голове. С трудом застегнутые пуговицы кафтана едва удерживают обширное брюхо. В Тире невозможно пройти и десятка шагов, чтобы не столкнуться с иноземцем. Тайренская торговля отрастила длинные руки.