Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майя приблизилась к купеческому дому и, видя, что ставни еще не открывали, решила подождать на скамеечке, пока хозяева проснутся. Долго она сидела, поглядывая то на дверь, то на солнце, которое поднималось все выше и выше. Потеплело, и Майя согрелась. Наконец скрипнула дверь, во двор вышла кухарка. Майя поздоровалась и спросила, проснулись ли хозяева.
— Проснулись, — ответила кухарка. — Заходи.
Шарапов встретил Майю на крыльце. За последнее время он осунулся и постарел. Купец уставился на нее ненавидящими глазами и буркнул:
— Зачем пожаловала?
Майя замялась:
— Настеньку вашу хотела видеть…
Шарапов помолчал, как бы колеблясь, звать дочь или нет.
— Настя! — крикнул он вдруг через плечо.
Девушка вышла не сразу. Она стушевалась, увидев Майю, потом отвернулась.
— Зачем, тятенька, звали?
— К тебе вот… — Он показал глазами на Майю и вошел в дом.
— Настенька, Семенчик тебе не присылал письма? — с надеждой глядя на девушку, спросила Майя. — От него нет никаких вестей, беспокоюсь.
Настя встряхнула головой, сделав удивленное лицо:
— А почему он мне должен писать? С какой стати?
— Я видела, как ты провожала его, подумала…
Настя покраснела и убежала в дом.
Майя постояла немного, ожидая, что шараповская дочь еще выйдет и что-нибудь скажет. Но никто из дома не показывался.
«Пока был здесь, льнула к нему, — огорчилась женщина. — А он, глупый, поверил в ее любовь».
Придя домой, она весь день проплакала. Ей было обидно за сына. А как разговаривала Настя! Какими глазами смотрела!
«Молод еще, — думала Майя о Семенчике, — людей не знает. Верит, что все такие же чистые и бесхитростные, как он сам. Вот и отец его по своей простоте и доверчивости попал в сети Яковлева».
Бесконечной цепочкой тянулись дни томительного ожидания. Однажды на рассвете сквозь сон Майя услышала пароходный гудок. Наспех одевшись, она побежала на пристань. В лицо дул холодный, пронизывающий ветер, Майя никак не могла согреться, хотя и шла быстро. На пристани ни души. Вдруг она увидела Семенчика! Он быстро шел навстречу, увидел, подбежал к ней, обнял:
— Мама!.. Здравствуй, мамочка!..
— Сынок… Приехал, наконец. Совсем запропастился. Еле дождалась.
— Не мог, мама, раньше приехать. Дела. — Семенчик взял мать за руку. — Я так скучал по тебе, если бы ты знала!
У ворот Шараповых Семенчик замедлил шаги, поглядывая на окна.
— Там тебя, сынок, никто не ждет, — сказала Майя.
Семенчик покраснел.
— Я была у них, разговаривала с их дочерью.
— С Настей? — вскинулся Семенчик. — О чем?..
Майя рассказала, что ее заставило пойти к Шараповым и как ее там встретили.
— А я и вправду послал ей письмо… Дней десять назад. Просил, чтобы и тебе сообщила, что скоро вернусь.
— По почте послал?
— Нет, через Петухова. Встретил его в Анняхе. Он из Якутска возвращался.
— Я видела урядника позавчера. Не передал, наверно, письмо! Или отцу сунул. Да еще наговорил о тебе с три короба. Злой он человек, лживый. Зря ты к нему обращался.
Петухов вернулся в Мачу с приятными вестями: от верных людей узнал в Якутске, что готовится восстание.
Услышав такое, Шарапов полез обниматься на радостях.
— От кого узнал?
— От знакомого. Он работает в военкомате, но до мозга костей наш. Я у него три дня жил.
— А когда начнут?
— Говорит, скоро-с. Он обещал прислать к нам человека.
— Кто такой? Я его знаю? — не отставал Шарапов.
— Наверно-с. Они просили не называть имени до поры до времени. Слово взяли. Клятву!..
После приезда Петухова к Шарапову зачастили богачи. Чаще других приходили Юшмин и Серкин. Они подолгу шептались с хозяином в горнице.
Петухов первым принес весть, что в Мачу вернулся комиссар.
— Один или с отрядом? — встрепенулся купец.
— Черт его знает. Видел одного.
Шарапов поручил Серкину разнюхать, зачем приехал комиссар и долго ли пробудет. Если привел отряд, то какова его численность и где он расположился.
Серкин трусил. Начал было отказываться, ссылаясь на неграмотность.
— Чего ты боишься? — в упор спросил Шарапов.
— Боязно, — признался Серкин, мигая глазами.
— Ничего, привыкай. Еще не то будет. Стрелять в большевиков придется! Тебе! Или в кустах отсидеться хочешь? — В голосе Шарапова прозвучала угроза.
На следующий вечер опять собрались у Шарапова. Серкин пришел с опозданием. Зато вид имел довольный: приказ исполнил. Никакого отряда комиссар не привел, пробудет в Маче дней пять. Собирается разгрузить шараповские склады и распределить товары по новым лавкам в соседние села.
Купец выслушал молча. Но гости видели, как побагровело у него лицо, на висках вздулись жилы. Казалось, из них вот-вот брызнет кровь.
— Шалишь, красный грабитель! — процедил он сквозь зубы и заметался по комнате.
Притихшие гости наблюдали за хозяином.
— Нынче ночью пустим красного петуха. Пусть лучше мое добро сгорит! А ты, — Шарапов показал на Серкина, — как толпа соберется, нож комиссаришке в спину… Понял?..
У Серкина от испуга задрожала челюсть:
— Да я сроду курицы не… А то человека…
— Не человек он, — зашипел Шарапов, страшно вращая глазами. — Не человек!..
Вконец растерявшийся мужик уже раскаивался, что позволил втянуть себя в этот круговорот. Совсем запутался. «Ведь новая власть меня не трогает, — подумал он. — Зачем же я на рожон лезу? Не кончится это добром».
— А, черт с тобой! — Шарапов махнул рукой. — Вы, Прохор Иванович, сделаете, что нужно. Подожжете склад. А когда комиссаришка прибежит тушить, прикончите его. Рука у вас твердая.
Петухов шумно выдохнул воздух:
— Будет исполнено!..
Расходились за полночь по одному.
Днем Семенчик побывал в ревкоме, потом вместе с Усовым произвел учет товаров, которые завтра нужно было распределить по лавкам, открытым в окрестных селах.
Вечером уставший сидел за ужином, когда принесли телеграмму. Держа ее в руках, Семенчик потирал лоб. Потом сказал:
— Мама, меня срочно вызывают в Якутск.
— Как же так? Ты ведь хотел побыть здесь дней пять-шесть.
— Вызывают, мама.
— Когда поедешь?
— Надо ехать сегодня, немедленно.
— А я тебе белье выстирала, но еще не гладила. Переночевал бы.
— Нельзя. Судя по всему, дело серьезное. Пойду предупрежу капитана парохода, — и Семенчик вышел.
Майя разогрела утюг и начала гладить белье. Надо было собрать сына в дорогу. Вскоре он вернулся.
— Видел капитана? — спросила Майя.
— Видел. Пароход готов к отплытию.
— Наступит ли когда-нибудь для тебя спокойная жизнь? — спросила Майя. — Или так и будешь мотаться?
— Ничего не поделаешь, время сейчас такое. Вот устроится жизнь, и мы с тобой спокойно вздохнем.
Майя подошла к сыну и молча погладила по голове. Сердце
