Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. - Каринэ Христофоровна Кушнарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если возникают большие трудности при интерпретации экономической основы древнего общества, то тем более сложно представить социальные отношения, имевшие место в древности. Зная, что жители эпохи бронзы умели не только строить дома сложной планировки, но даже укреплять свои поселки, что они обладали мастерством в обработке металла, камня, возводили террасы, прокладывали дороги и тропы к морю, к перевалам, можно априорно думать — их социальный строй не был примитивным. Уже укрепления вокруг поселков заставляют предполагать о наличии военных стычек, а значит, и выделении военачальников-вождей. Развитие скотоводства и земледелия могло привести к появлению избыточного продукта и способствовать межплеменному обмену. Однако количество и качество могильного инвентаря лишь в какой-то степени свидетельствуют о возникновении имущественного и социального неравенства, ведь нам при этом остаются неизвестны ритуальные требования к захоронениям тех или иных лиц. В древности, несомненно, имели место военные действия с их удачами и неудачами, что могло способствовать возникновению ранних, патриархальных форм рабства. Но и это лишь общие выводы, которые трафаретны и мало подкреплены фактами. К сожалению, ими пестрят многие работы обобщающего характера (История Дагестана, 1967, т. 1, с. 76, 77; Очерки истории Чечено-Ингушетии, 1967, т. 1, с. 12–15). В подобных суждениях многое требует значительных проработок. Более реален путь к подобным реконструкциям методом сравнения археологических материалов с этнографическими данными (Марковин В.И., 1982в, с. 3 и след.). Так, рассмотрение данных о Верхнегунибском поселении с его сложной многокомнатной системой планировки жилых объемов позволяет говорить о патронимии (по М.О. Косвену), т. е. о существовании больших патриархальных семей (Котович В.М., 1965, с. 237), что подтверждается массовостью захоронений в отдельных склепах.
Археологический материал указывает также на тесное общение племен Северо-Восточного Кавказа со своими соседями. Ими являлось в первую очередь население других районов Северного Кавказа — носители культур северокавказской общности. Так, находки литых изделий из бронзы, украшенных выпуклым узором, в Гинчи, Харсеное, Гатын-Кале, Великенте и других могильниках, а также каменных топориков «кабардино-пятигорского типа» ясно указывают на наличие подобных контактов. Связи со степным населением, в первую очередь с теми племенами, которые известны по катакомбным захоронениям, в определенной степени документируются Манасскими курганами, хотя это требует еще проверки. Главный Кавказский хребет с его вечными снегами не являлся большим препятствием. Перевалы, пересекающие его, связывали восточные районы с Закавказьем, а через посредство местного населения и с переднеазиатским миром. Подобные, опосредствованные связи действительно имели место, на что указывают находки некоторых видов бронзового оружия в пределах Дагестана (Котович В.Г., Котович В.М., 1973, с. 77–81; Мирзоев Р.Н., 1976, с. 39, 40; Кореневский С.Н., 1984, с. 344 и след.).
Переходя к упоминанию культовых памятников, мы не будем заново описывать погребальные сооружения со всеми характерными для них чертами. Любым типом могил документируется глубокая вера в существование загробного мира с его «потребностями», близкими или полностью аналогичными земным. Об этом красноречиво свидетельствует погребальный инвентарь: посуда, вероятно содержавшая пищу, украшения, вооружение.
Однако верования древнего населения Северо-Восточного Кавказа не ограничивались только заупокойным ритуалом. Ряд памятников, кстати являющихся произведением искусства, дает некоторое представление о сложности верований в эпоху бронзы.
В 1965 г. у сел. Башликент в урочище Шахсенгер были обнаружены два каменных изваяния в виде грубо отесанных плит с едва намеченными плечами и головой (Маммаев М.М., 1989, с. 82, 269, рис. 126). Эти изваяния, достигающие в высоту до 1,90 м, В.Г. Котович и М.М. Маммаев по относительной древности и стилю готовы сопоставлять с известными стелами Нальчикской гробницы (Котович В.Г., 1966, с. 49, рис. 100–102; Маммаев М.М., 1989, с. 82).
Более реалистическое изображение человеческой фигуры представляет собой стела, находящаяся у сел. Каякент. У нее отмечены голова и широко расставленные руки. У этого изваяния (1,45×1,19×0,24 м) заметна попытка изобразить лицо с характерным приостренным подбородком (Markovin W.I., Muntschajew R.M., 1988, s. 39, 40, abb. 13). Если ее условно поместить в один ряд с башликентскими стелами, то можно наметить изобразительную эволюцию такого рода памятников — от примитива до реалистически трактованных статуй. Именно таким изваянием является каменная стела, найденная в 1968 г. у подножия горы Истисутау, возле хут. Экибулак (Дагестан). Эта фигура (1,30×1,17×0,33 м) в отличие от предыдущих, несмотря на плоский рельеф обработки, выполнена как объемная статуя. У нее намечены нос, рот, глаза, сросшиеся брови, четко выделено лицо с резко выступающим подбородком (табл. 105, 4). Голова ее имеет заостренные уши, а длинные волосы трактованы струйчатыми полосами, идущими от лба к спине (они «зачесаны» назад). Руки статуи согнуты в локтях и ладонями прижаты к плоской, но тщательно обозначенной груди в виде крупных лопастей. Стела была найдена на кургане, окруженном кромлехом, и, как считают исследователи, была использована как простой камень для перекрытия каякентско-харачоевского захоронения (вторичное использование). Датируют они ее «начальными веками II тысячелетия до н. э.» (Гаджиев М.Г., Маммаев М.М., 1977, с. 52–57, рис. 1; Маммаев М.М., 1989, с. 82, 83, 270, рис. 127).
Описанные антропоморфные стелы, очевидно, также связаны с погребальным культом, но ими, вероятно, некогда были отмечены не рядовые захоронения, а могилы племенных вождей или жрецов. Здесь имеет место воплощенное в камне обожествление соплеменников, чей образ мог способствовать благополучию живых людей.
На территории Дагестана, в его предгорьях и высокогорных районах найдено большое количество наскальных изображений. Все они приурочены к выходам скал с относительно ровными поверхностями, служившими для рисунков своеобразным полотном. В предгорьях их выбивали точечными ударами или процарапывали острым орудием, в горных районах наносили краской, преимущественно охрой разных оттенков — от желтого до красно-коричневого. Таковы гравировки, обнаруженные у селений Капчугай, Уйташ, Ленинкент, у г. Буйнакск, в бассейне р. Самур
