Толкование Евангелия - Борис Гладков

Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную (Ин. 12, 25). Кто хочет служить Мне и быть Моим последователем, тот должен идти за Мной тем путем самоотверженной любви, каким Я иду; такой слуга Мой будет там же, где и Я буду, Отец Мой почтит его».

Объяснив, таким образом, всем присутствовавшим настоятельную необходимость и неизбежность Своей смерти и высказав эллинам в кратких словах сущность Своего учения о самоотверженной любви, Иисус, как Человек, на мгновение смутился при мысли о предстоящей Ему мучительной смерти на кресте. Он не скрывает Своего смущения, но, как и всегда в подобных случаях, немедленно обращается с молитвой к Отцу Своему. В такую тяжелую минуту душевного содрогания перед представшим Его воображению крестом, казалось бы, надо молить Бога об избавлении от этого часа страданий.

Но мимолетное, вполне человеческое смущение скоро сменилось покорностью воле Отца и готовностью идти на крест ради прославления имени Его.

Молитва Иисуса и голос с неба

Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне и голос сказать? не сказать ли: Отче! избавь Меня от часа сего! Нет, не это Я скажу; ведь на сей час Я и пришел (Ин. 12, 27). А скажу Я: Отче! прославь имя Твое. Как только Иисус сказал — Отче! прославь имя Твое, — немедленно раздался голос с высоты небесной: и прославил и еще прославлю (Ин 12, 28). Громкий голос этот своей внезапностью поразил присутствовавших. Внимание всех было сосредоточено исключительно на молящемся Иисусе, и слух их был сильно напряжен, чтобы не проронить ни единого слова Его; а в такие минуты душевного настроения можно совершенно не слышать того, что делается вокруг, или можно слышать около себя, например, говор других людей, но не понимать его, не отличать его от простого гула. Находясь в таком настроении, толпа, окружавшая Иисуса, слышала голос с неба, но, не разобрав отдельных слов его, приняла это явление за гром; некоторые же, не поняв слов небесного голоса, поняли, однако, что это не гром, а слова, сказанные кем-то; и, хотя Иисус обращался в Своей молитве к Богу, они приняли эти неведомые им слова за говор ангела. Для самого же Иисуса и Апостолов слова эти были ясны и понятны; это доказывается тем, что слышавший их Апостол и Евангелист Иоанн в своем Евангелии передает их не как предполагаемые, а как слышанные им самим. Несомненно, что слышавшие и понявшие этот голос тогда же рассказали другим, что именно слышали; и, таким образом, слова небесного голоса сделались общеизвестными, так как и самый голос был не для Иисуса, а для народа. «Не для Меня был глас сей, но для народа, чтобы он понял, что Я творю во всем волю Отца Моего и что смертью Моею, которая так соблазняет всех, прославится Бог, прославлюсь и Я».

Да, голос этот нужен был для жестоковыйного народа. Несмотря на множество чудес, совершенных Иисусом, несмотря на воскрешение Им Лазаря и на полную победу Его над фарисеями, саддукеями и прочими вождями народными, народ все еще не мог и не хотел отрешиться от ложных представлений о Мессии как царе-завоевателе и потому никак не мог признать обещанного Избавителя в кротком и бедном Иисусе, говорящем к тому же о смерти Своей. Для того, чтобы уверовать в Иисуса как Мессию, народу нужно было знамение с неба, которого так добивались раньше фарисеи. И вот, знамение дано. Теперь не может быть никаких оправданий неверия; теперь народ, отвергающий Иисуса, сам произносит суд над собой. «Ныне суд миру сему (Ин. 12, 31). Теперь за Мной не идут, соблазняясь предстоящей Мне смертью; но когда Я буду вознесен на крест, привлеку к Себе всех, кто не ослепил очи свои и не окаменил сердце свое; тогда все истинные последователи Мои отвергнут соблазны диавола, освободятся от его пагубных внушений и обманов, восторжествуют над ним; тогда он, князь мира сего, изгнан будет вон из Царства Моего».

Несмотря на эти разъяснения, народ все еще не хотел верить, что Мессия может умереть, и потому кто-то из народа, подстрекаемый, вероятно, фарисеями, а может быть, и один из их учеников, спросил Иисуса: «Мы слышали из книг Писания пророчества о том, что Христос пребывает вовек, что Царство Его вечное, следовательно, Он не может умереть; как же Ты говоришь, что Сын Человеческий должен быть распят, вознесен на крест? Если Ты, называя Себя Сыном Человеческим, говоришь о Себе, о Своей смерти, то, значит, Ты не Христос; а если Ты говоришь не о Себе, то кто же тогда этот Сын Человеческий?»

Вопрос предложен в фарисейском духе; отвечать на него — значит вновь вступить в продолжительные объяснения, вновь повторять то, что много раз было сказано. Но это было бы бесполезно; если не поверили знамению с неба, которого так долго добивались, то тем более не поверят свидетельству Иисуса о Самом Себе. Вот почему Он оставил этот вопрос без ответа, но, уходя навсегда из этого храма, обратился к народу с последним увещанием: «Еще на малое время Я с Вами; старайтесь уверовать в Меня теперь, пока светит вам Свет истины, да будете сынами Света; скоро Свет этот перестанет вам светить, и вы будете блуждать в потемках, не зная, куда идти».

Повествуя об этом, Евангелист Иоанн высказывает удивление, что народ не уверовал в Иисуса как Мессию, несмотря на столько чудес, совершенных Им. Впрочем, поясняет Иоанн, все это было предсказано пророком Исайей. Пророчествуя об уничиженном явлении Мессии, о Его страданиях и смерти, Исайя воскликнул: «Господи! Кто же поверит этому? Кто поймет, что в таком страдающем Мессии заключается божественная сила всемогущества? Кому откроется эта сила (мышца)?» Рассказывая же о том, как он видел славу Бога, тот же Пророк передает слышанный им голос Господа: Пойди и скажи этому народу: слухом услышите — и не уразумеете, и очами смотреть будете — и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули… (Ис. 6, 1—13; 53, 1—12).

Объясняя таким образом исполнение пророчества о неверии народа, Евангелист оговаривается, что не все были с такими ослепленными глазами и окаменелыми сердцами, что даже и из начальников многие уверовали, но открыто об этом не говорили, боясь отлучения от синагоги и потери через это власти; а власть свою они любили больше, чем славу Божию.

Выходя из храма, Христос в последний раз обратился к народу с разъяснением цели пришествия Своего на землю и с повторением ранее сказанного о Своем единстве с Отцом Небесным: «Я пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме (Ин. 12, 46) неведения воли Божией; ибо Я говорил не от Себя; но пославший Меня Отец заповедал Мне, что сказать (Ин. 12, 49). И все, что Я говорю, говорю так, как сказал Мне Отец (Ин. 12, 50). И Я знаю, что заповедь Его, воля Его, — чтобы все люди удостоились блаженства Вечной Жизни, чтобы все спаслись; для того-то Он и послал Меня, и послал не судить мир, но спасти (Ин. 12, 47); поэтому Я и не сужу никого (Ин. 8, 15). Да и к чему судить теперь, когда всякий, не исполняющий возвещенную Мной волю Божию, сам себя осуждает».

Сказав это, Иисус вышел (с Апостолами) из храма, оставил этот дом пустым, лишенным благодати Божией: се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 38; Лк. 13, 35).

ГЛАВА 37. Беседа Иисуса с Апостолами о разрушении Иерусалима и о кончине мира. Притча о десяти девах и талантах. Рассказ о Страшном Суде

Иисус вышел из храма и пошел по направлению к горе Елеонской; с Ним шли и Апостолы. Все происшедшее в течение этого дня произвело сильное впечатление на них. Они не могли отрешиться от еврейских мечтаний о блистательном Царстве Мессии и о своем видном положении в этом Царстве. Они ждали, что это Царство вот-вот откроется. Но все происшедшее в этот день привело их в такое душевное состояние, какое близко к разочарованию. Обличительная речь Иисуса против фарисеев и начальников народных была последней попыткой довести их до раскаяния, но цели своей не достигла, а еще более ожесточила их злобные сердца; народ, два дня назад встречавший Иисуса, как Мессию, желанного Царя Израилева, охладел к Нему, когда узнал, что Он будет распят на кресте; им самим, сподвижникам Иисуса, предсказаны бедствия: все они будут гонимы, а некоторые даже убиты и распяты; самый храм Иерусалимский, эта гордость всех истинных евреев, будет разрушен; а Учителя их, Иисуса, не увидят более до кончины мира. Когда же откроется ожидаемое Царство Мессии? Должно же оно открыться, если о нем было столько пророчеств? Не начнется ли оно с кончины этого мира и Второго Пришествия Иисуса?

Разговор Иисуса с апостолами о храме его сокровищах

Апостолы не в силах были разрешить все эти недоумения, но и оставаться под гнетом их не могли; им надо было наедине поговорить со своим Учителем. И вот, один из Апостолов обращает внимание Иисуса на величественность храма: «Посмотри, какие камни и какие здания! Неужели все это будет разрушено?» Другие же Апостолы начали говорить об украшении храма драгоценными камнями и другими дорогими вкладами. Им жаль было этого храма, им хотелось услышать что-нибудь успокоительное, утешительное о судьбе его. Но Иисус остановился, посмотрел на величественные здания храма и, указывая на них Апостолам, сказал: придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; все будет разрушено!