Настоящая фантастика – 2011 - Громов Александр Николаевич

Показательна мысль об отделенном от тела человеческом мозге, который является полноправным персонажем рассказа «Амба» и небольшой повести «Хойти-Тойти». Профессор Вагнер извлекает из тела своего научного ассистента, получившего травмы, не совместимые с жизнью, мозг. Мозг начинает расти и развиваться, Вагнер дает ему простейшие органы чувств, устанавливает контакт с сознанием мозга и выясняет, что человеческая личность сохранилась вполне. Но по прошествии некоторого времени мозг выражает желание получить новое тело. Вагнер берется сделать операцию, но время упущено – в человеческий череп разросшийся мозг не умещается. Тогда Вагнер берется пересадить мозг в тело слона. Так появляется Хойти-Тойти – дрессированный слон, выступающий в цирке и ставящий своими способностями в тупик не только ученых биологов, но и цирковую обслугу. То есть Беляева продолжала преследовать мысль о существовании сознания в полной неподвижности и слепоте, и он много размышлял о возможности обретения индивидуального бессмертия, которую может дать современная наука.

В июле 1929 года у Беляевых родилась вторая дочь – Светлана, а в сентябре вся семья переезжает в Киев, в более сухой и теплый климат. Однако в Киеве возникают новые трудности: рукописи здесь принимают только на украинском языке. Материал приходится пересылать в Москву и Ленинград, на это уходит время, рукописи иногда теряются. В 1929 й 1930 годах в московских и ленинградских журналах Беляев печатает «Подводных земледельцев», рассказы о профессоре Вагнере, новые рассказы. К этому времени относится пристальный интерес Александра Беляева к космической теме. Он начинает переписку с Константином Эдуардовичем Циолковским. Писатель консультируется с ученым по поводу нового задуманного им романа «Прыжок в ничто». Этот роман, резко раскритикованный известным популяризатором космонавтики Я.И. Перельманом, тем не менее получил одобрительный отзыв Циолковского.

Примечательно, что главному герою Беляев дает фамилию известного теоретика межпланетных путешествий Фридриха Артуровича Цандера, автора статьи «Перелеты на другие планеты». Этот прием становится для писателя авторским. Беляев переносит читателей в канун Второй мировой войны. Литературный Цандер строит высоко в Андах в городе Стормер-сити космический корабль «Ковчег» для миллиардера Стормера и его компаньонов-толстосумов, стремящихся спастись от ужасов грядущей войны. Но это лучше, чем ваять военные ракеты для фашистов. Первоначально Цандер планирует «прыжок в ничто» в прямом смысле слова: он превращает корабль в станцию на околосолнечной орбите, но авария и гибель космической оранжереи заставляют его опуститься на Венеру. Венера оказалась обитаемой, и причудливая фантазия писателя населяет ее представителями мезозойской и плейстоценовой фауны. Тут автор прибегает к приему социального гротеска и вовсю издевается над бывшими миллионерами, оказавшимися не приспособленными к робинзонаде на дикой планете. Богатые бездельники надеются силой завладеть припасами, которые собирают Цандер и его экипаж. В конце концов Цандер и его экипаж бросают пассажиров на Венере и улетают на космическом корабле обратно на Землю.

1930 год оказался для писателя очень тяжелым: от менингита умерла его старшая дочь, рахитом заболела младшая, а вскоре обострилась и его собственная болезнь. В конце 1931 года Беляевы переезжают в Царское Село под Ленинградом: незнание украинского языка делает жизнь в Киеве невыносимой. В это время Александр Романович пишет последний роман этого периода своей жизни – «Земля горит». Писатель устал от проблем с изданием произведений: редакторы их безжалостно сокращали и переделывали. В то время в литературе особо важной темой считался технический прогресс. Писатель ставил в своих романах серьезные этические вопросы, изобретал романтические сюжеты, а редакторы требуют от него оригинальных научно-технических гипотез или детективного сюжета. Примером подобного некорректного отношения может служить история рассказа «Звезда КЭЦ», который, по воспоминаниям дочери писателя, «был настолько сокращен, что превратился… в технический справочник». Только значительно позже удалось восстановить, а затем и увеличить первоначальный авторский текст.

Четыре года Александр Беляев не пишет романов. Чтобы прокормить семью, этот больной человек в ортопедическом корсете вербуется в трест «Ленрыба» и едет в Мурманск простым рабочим.

В 1935 году Беляев пишет новый роман – «Воздушный корабль», в котором развивает одну из идей К. Э. Циолковского – завоевание воздушного пространства с помощью дирижаблей. Героям романа удалось то, что не смог совершить итальянец Умберто Нобиле, – завоевать на дирижабле Северный полюс. Недаром в романе присутствует персонаж чудака – итальянского археолога, спасенного экипажем дирижабля в пустыне Гоби. В том же году писатель пишет очерк в связи со смертью Циолковского. К этому времени Александр Романович вошел в число основных сотрудников ленинградской редколлегии «Вокруг света». В журнале печатается восстановленная и развернутая «Звезда КЭЦ», которую автор посвящает памяти Циолковского. Заново пишется второй вариант «Головы профессора Доуэля» – это произведение приобретает привычный нам вид.

Второй вариант – это зрелая книга. Новый Доуэль стал символом ученого в буржуазном обществе – талантливой, но беспомощной головы. Он беспомощен не только в своем страшном «посмертии», но и в жизни. Он не сумел разглядеть Керна, который фактически убил его, чтобы присвоить себе не только изобретение, но и его сознание, мозг своего учителя. Но и Доуэль оказался крепким орешком и даже под пыткой отказывается выдать все свои идеи Керну. Сам Керн – гениальный хирург, проводящий сложнейшие трансплантологические операции, и совершенно беспринципный человек. Во многом это олицетворение капиталистической системы. Показательно, что разоблачение Керна происходит по инициативе частных лиц – сына профессора Доуэля и его друзей, но общественного осуждения совершенного Керном преступления в романе нет.

Много внимания уделяет писатель описанию работ по изучению высшей нервной деятельности. В 1938 году выходит роман «Лаборатория Дубльвэ». Здесь тоже показан ученый, ставший жертвой собственного эксперимента. Профессор Лавров проводит опыты по искусственному стимулированию деятельности головного мозга, но сам «подсаживается» на собственное изобретение. Его спасает старый друг, профессор Сугубов. Подчеркнуто противоположны подходы профессоров Лаврова и Сугубова. Лавров ученый академического склада, оторванный от жизни, что и приводит его к искушению «электризовать» свой собственный мозг. Сугубов, наоборот, живет в гуще жизни, не пренебрегает работой санитарного врача, занимается вопросами промышленной гигиены, разрабатывает для своих больных индивидуальный режим и добивается успеха там, где пасует Лавров, то есть значительно продляет период творческой активности человека.

В этом же году Беляев окончательно расстается с редакцией «Вокруг света» и переезжает в город Пушкин. Одиннадцать самых интенсивных творческих лет и публикация большинства романов связывают имя Александра Беляева с этим журналом. В городе Пушкине Беляев пишет роман «Пещера дракона» обдумывает книгу о биологических проблемах, знакомится с работой Института мозга, с трудами Павлова, Бехтерева. Весной 1940 года он пишет роман «Ариэль».

Роман «Ариэль» перекликается с известным романом А. Грина «Блистающий мир», в чем-то продолжая его и одновременно, опровергая. Герой романа наделен способностью летать без каких-либо научных обоснований этого таланта со стороны автора. Образ Ариэля – лучшее достижение писателя, в котором предметно реализовалась вера автора в неограниченные творческие возможности человека.

Пушкин был в предвоенное время настоящим городком литераторов. В пушкинской газете «Большевистский листок» печатаются живущие в городе Алексей Толстой, Вячеслав Шишков, Ольга Форш, Юрий Тынянов, Всеволод Иванов. Александр Беляев вспоминает свою журналистскую молодость, работу в «Смоленском вестнике» и скоро становится постоянным сотрудником этой газеты, печатает в «Большевистском листке» очерки, фельетоны, рассказы. Как-то в шутку Александр Беляев сказал: «Я газетчик. Когда я умру, не нужно особых похорон. Меня следовало бы похоронить, обернув старыми номерами газет». Обстоятельства смерти писателя сложились так, что эти слова тоже можно назвать пророческими. Место его захоронения достоверно неизвестно. А памятная стела на Казанском кладбище города Пушкина установлена лишь на предполагаемой могиле, которое определил местный краевед Евгений Головчинер, отыскавший несколько свидетелей этих похорон.