Дремучие двери. Том I - Юлия Иванова

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение…

У нашего Правительства было не мало ошибок, были и моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое Правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего Правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, — над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!

За здоровье русского народа! /Бурные, долго не смолкающие аплодисменты/».

«Выйди от неё, народ Мой!» «ИЗБАВИ НАС ОТ ЛУКАВОГО!»

ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС был стеной, оградой от армии тьмы. Пастырь — кесарь невоцерковленного народа, Иосиф исполнил повеление свыше.

«В чём застану, в том и судить буду…» Смерть прежде заставала людей на поле боя при защите православного отечества, в поле, в цехах, за письменным и чертёжным столом. Так и говорили: «Он умер на боевом посту».

— И в лагерях, — хмыкнул АГ, — И в застенках Лубянки…

— Разреши ответить на твою реплику, сын тьмы, выписками из Первого послания Ивана Грозного Андрею Курбскому:

«… Апостол сказал: «К одним будьте милостивы, отличая их, других же страхом спасайте, исторгая из огня». Видишь ли, что апостол повелевает спасать страхом? Даже во времена благочестивейших царей можно встретить много случаев жесточайших наказаний. Неужели ты, по своему безумному разуму, полагаешь, что царь всегда должен действовать одинаково, независимо от времени и обстоятельств?..

…Царь страшен не для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти так делай добро; а если делаешь зло — бойся, ибо царь не напрасно меч носит — для устрашения злодеев и ободрения добродетельных…

Прервусь, чтобы точно процитировать место из послания к Римлянам, глава 13, о котором говорит Грозный:

«Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро и получишь похвалу от неё; Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло — бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмстителъ в наказание делающему злое.

И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести» — То есть пока требования кесаря соответствуют вписанному в сердце Закону или совести. Пока от тебя не требуют отдавать Богово.

«…Посмотри на всё это и подумай, какое управление бывает при многоначалии и многовластии, ибо там цари были послушны епархам и вельможам, и как погибли эти страны! Это ли и нам посоветуешь, чтобы к такой же гибели прийти?

И в том ли благочестие, чтобы не управлять царством, и злодеев не держать в узде, и отдаться на разграбление иноплеменникам? Или скажешь мне, что там повиновались святительским наставлениям? Хорошо это и полезно! Но одно дело — спасать свою душу, а другое дело — заботиться о телах и душах многих людей; одно дело — отшельничество, иное — монашество, иное — священническая власть, иное — царское правление…

…Господь наш Иисус Христос сказал: «Если царство разделится, то оно не может устоять», кто же может вести войну против врагов, если его царство раздирается междоусобными распрями? Как может цвести дерево, если у него высохли корни? Так и здесь: пока в царстве не будет должного порядка, — откуда возьмётся военная храбрость? Если предводитель не укрепляет постоянно войско, то скорее он будет побеждённым, чем победителем. Ты же, всё это презрев, одну храбрость хвалишь; а на чём храбрость основывается — это для тебя не важно; ты, оказывается, не только не укрепляешь храбрость, но сам её подрываешь. И выходит, что ты — ничтожество; в доме ты — изменник, а в военных делах ничего не понимаешь, если хочешь укрепить храбрость в самовольстве и междоусобных бранях, а это невозможно…

…А всеми родами мы вас не истребляем, но изменников повсюду ожидает расправа и немилость; в той стране, куда ты поехал, узнаешь об этом подробнее. А за ту вашу службу, о которой говорилось выше, вы достойны многих казней и опалы; но мы ещё милостиво вас наказали, — если бы мы наказали тебя так, как следовало, ты бы не смог уехать от нас к нашему врагу, если бы мы тебе не доверяли, ты не был бы отправлен в наш окраинный город и убежать бы не смог. Но мы, доверяя тебе, отправили в ту свою вотчину, и ты, по собачьему обычаю, изменил нам…

…По суетным же замыслам мы ничего не решаем и не делаем и на зыбкое основание не становимся ногами своими, но, насколько у нас хватает сил, стремимся к твёрдым решениям, опершись ногами в прочное основание, стоим непоколебимо…» — Ну а если вспомнить про Страницу Истории, про разрушенную страну в результате страшного предательства, про неисчислимые бедствия, которые только начались, и ещё неизвестно, чем всё это кончится… Во всяком случае, не нам судить Иосифа. Даже Шекспир сказал:

«Из жалости я должен быть суровым.

Несчастья начались — готовьтесь к новым…» Теперь умирают в блудилище, за питейным или игровым столом, от пули завистливого, менее наворовавшего конкурента, за подсчётом банковских процентов… Кстати, деньги в рост вообще запрещено давать Творцом. Прежде хоть люди за металл гибли, а эти — за нули и бумажки…

Я уверен — тысячи и миллионы «товарищей», не ставших хищниками, проститутками, наркоманами и рабами Мамоны придут на Страшный Суд свидетельствовать за Иосифа, чтоб простил ему Господь пролитую кровь ради спасения нескольких поколений. Простил дровосеку «летящие во все стороны щепки» во имя спасённой для Неба «страны мечтателей и учёных», пригодной для Царствия мироощущением жертвенного служения высокой цели, целомудрием, нестяжанием… Просто не ведающей порой, что все эти годы отчаянной схватки с Вампирией, самоотверженного труда и героизма рядом незримо стоял Господь, о чём свидетельствуют великие победы и плоды добрые, ибо «без Меня не можете творить ничего». Там, где немощным человекам никогда бы не спастись, обратимся, хотя бы, к нынешнему страшному времени вакханалии Лукавого, психотронных войн и прочей отравы. Иосиф защитил свой народ от так называемой «демократии», которую Нобель назвал «диктатурой подонков».

Он спасал не сынов, не рабов, даже не наёмников Творца — он спасал бесхозных, заблудших, падших, рассеянных…

Спасал гонениями, бичом, тюрьмой, кровью и слезами, но спас! Он спасал их часто по воле Неба, как Господь когда-то безумного Савла, гонителя христиан. Ослепив, повергнув на землю, но поставив на Путь.

А вопрос Достоевского о «невинно замученном ребёнке» решается лишь выходом в вечность, в Царствие, где Господь невинно убиенным даёт полноту жизни в Свете, где «уже не будет слез, и всё забудется, как забывает роженица о муках, ибо родился человек в мир».

«В новых условиях Красная Армия должна бдительно охранять мирный созидательный труд советского народа, надёжно обеспечивать государственные интересы Советского Союза и сделать недоступными для врагов рубежи нашей Родины». /И. Сталин/

— Почему сидели Туполев, Стечкин, Королёв?

— Они все сидели. Много болтали лишнего. И круг их знакомств, как и следовало ожидать… Они ведь не поддерживали нас…

В значительной части наша русская интеллигенция была тесно связана с зажиточным крестьянством, у которого прокулацкие настроения, страна-то крестьянская.

Тот же Туполев мог бы стать и опасным врагом. У него большие связи с враждебной нам интеллигенцией. И, если он помогает врагу, и ещё благодаря своему авторитету втягивает других, которые не хотят разбираться, хотя и думает, что это полезно русскому народу… А люди попадают в фальшивое положение. Туполевы — они были в своё время очень серьёзным вопросом для нас. Некоторое время они были противниками, и нужно было ещё время, чтобы их приблизить к Советской власти.

Иван Петрович Павлов говорил студентам: «Вот из-за кого нам плохо живётся!» — и указывал на портреты Ленина и Сталина. Этого открытого противника легко понять. С такими, как Туполев, сложнее было. Туполев из той категории интеллигенции, которая очень нужна Советскому государству, но в душе они — против, и по линии личных связей они опасную и разлагающую работу вели, а даже если и не вели, то дышали этим. Да они и не могли иначе!

Что Туполев? Из ближайших друзей Ленина ни одного около него в конце концов не осталось, достаточно преданного Ленину и партии, кроме Сталина. И Сталина Ленин критиковал.