Особые заслуги - Иоанна Хмелевская

Павлик беспомощно огляделся. Нет, в лесу ничего не найдешь. Значит, остается одно. И мальчик решился.

— Заверну в свою рубаху. Потом земля отстирается. Другого выхода нет. А тебе придется забрать лопаты.

Внушительный ком земли вместе со мхом и корнями аккуратно уложили в рубаху Павлика и обмотали бечевкой, которой пан Роман связал лопаты.

С трудом приподняв тяжелую ношу, мальчик поволок ее в лес, стараясь нести осторожнее, не задевать о кусты и деревья. Яночка двинулась вслед за собакой, Спустя час она с помощью того же Хабра отыскала брата, отдыхающего на каком-то пенечке в лесу, плюхнулась рядом с ним на землю и тоже какое-то время молча старалась отдышаться. При всех достоинствах Хабра он так и не научился выбирать наиболее удобный для людей путь, вел кратчайшей дорогой, а она отличалась чрезвычайными трудностями.

Павлик вопросительно глянул на сестру, нахмуренную и встревоженную.

— Боюсь, дело осложняется, — сказала Яночка.

— Ну! — поторопил сестру Павлик, потому что та замолчала и еще больше нахмурилась. — Что вы там обнаружили? Говори же!

И взволнованная Яночка принялась рассказывать. Хабр, как водится, не всегда шел по следам неизвестного, иногда сворачивал с тропинки и пускался напрямик. К заливу вышел каким-то неизвестным путем, и они с собакой вдруг оказались на дороге, которую и дорогой-то не назовешь, еле заметная в песке колея, вся в выбоинах и грязи. Никакая машина по ней не проедет, преодолеть можно разве что на телеге или на танке. Ну, может, еще на гусеничном тракторе. И вот по этой старой, заброшенной дороге Хабр привел девочку в их же кемпинг. И привет!

— Как это «привет»? — не понял Павлик. — Что ты хочешь сказать? А неизвестный куда подевался?

— Вот я и говорю — дошел до кемпинга и испарился. И следов не оставил.

— Как же это мог не оставить следов? Улетел, что ли, по воздуху?

— Наверное, сел в машину,

— В какую?

— А вот этого я не знаю. Знаю лишь, что машина увязла в грязи, ее откапывали, вытаскивали, даже доски подкладывали. Машина по доскам проехала, след остался. И неизвестный там крутился, наверное, тоже машину подталкивал, а потом сел в нее и уехал. И кажется мне, что это был тот самый… Павлик как-то сразу понял, кого сестра имела в виду.

— А покрышки у машины какие? — поинтересовался мальчик без особой надежды на удовлетворительный ответ.

К его удивлению, ответ он получил вполне удовлетворительный.

— Не совсем такие, как у обычного «фиата», — ответила девочка, чрезвычайно гордая собой. —

Там, на базе отдыха, стояли «фиаты», так я специально осмотрела их колеса. У них рисунок на покрышках такой…

Павлик внимательно изучал накорябанные сестрой на земле палочкой бесформенные линии.

— А у этого были вот такие, — сказала Яночка и рядом с теми изобразила на земле совсем другие. В Павлика словно новые силы влились, и он вскочил с пенечка.

— За дело! Посадим поскорее куст и еще успеем сбегать туда, где вчера крутился вечером на дороге тот, с двумя номерами. Наверняка его следы никто не затоптал, там вряд ли много машин проезжает. К тому же он немного свернул на обочину, наверняка сохранились отпечатки протекторов. Осторожно, стараясь не повредить корешков и вырыв поглубже яму, дети посадили шиповник рядом с муравейником. Теперь можно было и другим делом заняться. Хабр помог отыскать место, где прошлой ночью стояла машина с двумя номерами. И тут мрачные предсказания Яночки полностью подтвердились. На небольшом участке утрамбованной земли между двумя толстыми корневищами отчетливо отпечатался след протекторов.

Павлик сбегал домой за бумагой и карандашом, перерисовали узор покрышки, потом сравнили его с тем, который запомнила Яночка, то есть в том месте, где исчез след неизвестного. Узор протекторов оказался идентичным.

— И в самом деле, — мрачно подтвердил Павлик высказанное ранее мнение сестры, — дело осложняется. А честно говоря — плохо дело!

— Куда хуже, — откликнулась Яночка. — Выходит, эта кладбищенская гиена за нами следила. Неужели он нас заметил? И как мы границу пересекали… И чем только думали? — сердилась на себя же Яночка. — Он приперся, должно быть, тогда, когда мы Хабра за лопатами послали, иначе пес бы нас предупредил. И вообще, прежде, чем границу переходить, надо было дать Хабру все вокруг осмотреть, а так и не знаю…

— Хорошо еще, что это не был пограничный патруль.

— Знаешь что? — оживилась Яночка, немного подумав. — Сдается мне, он никому про нас не расскажет.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что тогда мы расскажем и о нем все, что знаем. Что по ночам могилы разрывает…

— А ты уверена, что он знает, что мы знаем? Я, к примеру, не знаю, знает ли он… тьфу! Ну да ты понимаешь. А пригрозить ему, сказать — все о нем знаем, опасно, еще нас поубивает. Эти кладбищенские гиены знаешь как опасны? Такому пристукнуть нас — плевое дело. И закопать опять же на кладбище, он уже навострился рыть могилы. Мрачная перспектива Яночку почему-то не устрашила.

— Так ведь теперь уже ничего не сделаешь. Наверняка он знает, иначе зачем ему за нами следить? Возможно, и попытается поубивать нас, да Хабр предупредит. Только теперь никуда не будем его отсылать.

Дети так верили в неограниченные возможности Хабра, что Павлик сразу успокоился.

— Ну тогда все в порядке. Главное, чтобы тот не разболтал о переходе границы.

— Но это еще не все, — каким-то зловещим тоном проговорила Яночка. — Ты еще всего не знаешь. Тут все намного хуже…

— Да что может еще хуже?

— Боюсь, нам придется опять пойти на преступление, потому как необходимо найти еще как минимум два куста шиповника. Ведь надо хотя бы с трех сторон оградить муравейник, а пока он только с одной стороны огражден и к нему любой может подобраться. Да ты и сам видел. Разорили мы жилище муравьев, и теперь у нас нет выхода — сами же должны честно помочь восстановить его. А маленькие кустики растут только там…

— О Господи! — простонал Павлик. — Если уж ты заговорила о честности, то и колоды надо приволочь.

— Какие еще колоды?

— Да такие… сучковатые. А еще, и вывороченные с корнем пни. И устроить из них загородку. Пока еще шиповник разрастется…

— И поливать его надо…

Павлик лишь простонал в ответ. Стало ясно: каникулы отдыхом не будут. По дороге домой, подбрасывая носком ботинка большую шишку, он мысленно подытоживал: работа над муравейником — раз. Ага, снова прочесывать лес в поисках двух недостающих кустов колючей дикой розы. Найти их, выкопать, приволочь, посадить… Интересно, выдержит ли рубашка? Притащить тяжеленные пни и толстые сучья, сделать из них прочный забор. Собрать и рассыпать на муравейнике сосновые иглы, чтобы за стройматериалом муравьям недалеко было бегать. Сахаром посыпать. Два — кабаны. Подкармливать их и наконец подкараулить. Три — раскрыть тайну старого кладбища. Эх, ведь собирались при дневном свете все как следует рассмотреть! Столько дел — дня не хватает.

— Очень хочется знать, кто же такой этот подозрительный тип, кладбищенская гиена. Ясно он действует не один.

— Целая шайка, — подтвердила Яночка. — И мы обязательно должны все о них разузнать… Пан Хабрович уже давно перестал удивляться вопросам, которые задавали ему дети. Поэтому и поднятая за обедом Павликом тема документов времен войны была им воспринята спокойно.

— Разумеется, такие документы ищут, — ответил папа на вопрос сына. — И даже иногда находят.

— А кто ищет?

— Да многие. В основном занимаются этим разведки и специальные службы разных стран. Каждый хочет располагать интересными сведениями, которых нет у соперников.

— И поэтому ищут втайне друг от друга?

— Да, чаще всего именно так. В их среде вообще не любят гласности и не испытывают потребности в сенсационных сообщениях, не в их интересах привлекать внимание к своим делам. Похоже, объяснения отца не удовлетворили мальчика. Чего-то ему в них недоставало.

— Ну, допустим, если известно — у нас где-то такие документы скрыты… Скажем, спрятаны где-то или замурованы… или закопаны… или еще что… Известно — где-то на… или в какой стене, или под каким деревом, или еще где… Что тогда?

— Тогда ищут.

— А как ищут?

— Что-то я тебя, сынок, не понимаю. Просто ищут.

— Нет, ты скажи, как именно ищут. По ночам? Чтобы никто не видел? Переодеваются или еще как…? Стараются, чтобы никто не увидел?

— Да зачем же по ночам? И переодеваться ни к чему. Они же в своей стране. Просто приходят, проверяют и, если найдут что, забирают.

— А что людям говорят?

— Не понимаю, каким людям.

— Но ведь везде же какие-то люди живут. Что они тем людям говорят? Как объясняют, что нашли?

— Говорят — нашли оставшиеся со времен войны мины или снаряды, — подсказала Яночка. Пан Роман задумался. Откровенно говоря, методы действия специальных служб ему не были известны во всех подробностях, а детям надо говорить только правду. Нельзя к тому же обмануть их ожидания, они привыкли, что отец всегда все знает, не мог отец и теперь уронить свой авторитет. Значит, надо подумать хорошенько, сосредоточиться, поднапрячься, вспомнить все, о чем когда-либо читал или слышал.