Череп Тимура - Сергей Бакшеев

– Или СЛИВ ТУПОГО ДУРАКА. – Тамара сменила смешливое выражение лица на серьезное и предложила: – Хватит гадать. Надо пойти в библиотеку и посмотреть варианты названий по картотеке.

– Неплохая идея. Но может, тебе что-нибудь подсказывает этот рисунок?

В нижней части обложки четко был виден рисунок: две перекрещенные решетки, словно для игры в крестики-нолики, одна решетка прямая, другая нарисована диагональными линиями.

– Нет. Могу только сказать, что художественные произведения так не иллюстрируют. Это больше похоже на обложку научного издания или книгу о головоломках.

– Нам и предстоит поломать голову.

– Думаешь, книга имеет отношение к тайне?

– Не книга, а фотография в целом. Вот заглянем в библиотеку, и многое прояснится.

– Ой, я совсем забыла. Сегодня выходной и библиотеки не работают.

Фотокарточка высохла. Заколов сложил ее с предыдущей, запечатлевшей загадочную картину, и хотел было убрать в карман, но рука на полпути остановилась, а на лице мелькнула вспышка бодрой улыбки. Он приставил фотографии друг к другу, взгляд целенаправленно переходил с одной на другую, дробя и складывая изображения.

– Кажется, я понял, в чем дело.

– Ты знаешь название книги?

– Пока нет. Но я уверен, книга в руке Касымова появилась неспроста. – Он развернул фотографии к девушке. – Смотри на обложку и картину.

– И там и там странные знаки.

– Не просто странные. Узор на картине состоит из элементов рисунка на обложке!

– Ты думаешь? А точки? На картине много жирных точек, а на обложке их нет.

– Логично. Точки наверняка имеют какой-то смысл.

– Дайте посмотреть, – вмешался Роман. Он повертел снимок и уверенно изрек: – Рисунок на книге не типографский. Его прочертили от руки. Заметна вдавленность, и линии неоднородные.

– Тогда мы точно на правильном пути, – оживился Тихон. – Кажется, я понял, в чем дело. Мне нужны бумага и карандаш.

Заколов вопросительно взглянул на хозяина квартиры. Роман нехотя встал.

– Ну вы даете. Так увлечены, словно клад ищете. Сейчас принесу.

Он направился в соседнюю комнату, но в дверях его остановил стук в квартиру.

– День визитов какой-то, – проворчал Роман, шаркая в прихожую.

Заколов поспешно спрятал фотографии и негромко предупредил фотографа:

– О снимках молчок. Мы зашли случайно. Тамара захотела узнать о новостях в редакции.

Роман скептически взглянул на напрягшуюся парочку, скорчил гримасу и процедил:

– Ну точно, кладоискатели. Золотая лихорадка, блин!

Фотограф открыл дверь и уставился на пустую площадку перед лифтом.

– Эгей! Кто тут? Козлы! – Дверь громко хлопнула, замки щелкнули, Роман вернулся и озадаченно развел руками: – Мальчишки хулиганят. Я так рано никого и не жду.

Заколов переглянулся с Кушнир.

– Нам пора уходить.

– Чем голову впустую ломать, вы бы старика Касымова расспросили, – посоветовал Роман, провожая гостей.

Заколов остановился около выхода и тяжело вздохнул:

– Сегодня утром Касымова убили. Думаю, это связано со статьей о Тимуре. Поэтому советую вам быть поосторожнее.

Молодой человек и девушка вышли.

Растерянный Роман тупо смотрел на закрывшуюся дверь, осмысливая чудовищную новость и смысл последней фразы студента. Неожиданный звонок над головой заставил его вздрогнуть. Томка что-то забыла и возвращается, подумал фотограф, опрометчиво распахивая входную дверь.

Если бы он был сосредоточен, то обратил бы внимание на вжиканье закрывшихся дверей лифта и звук спускающейся кабины. Возможно, он даже услышал бы шаги двух людей, сошедших с верхней площадки, как только лифт уехал. И сопоставил бы эти события с предостережением Заколова, а также посмотрел в глазок. Но ничего этого он не сделал.

И в результате произошло новое ужасное преступление.

17. Разгадка шифра

Беспечный Роман Киреев с улыбкой распахнул дверь и тут же получил удар кулаком в лицо. Сломанные очки упали на пол. Сильные руки толкнули фотографа внутрь, ботинок с хрустом раздавил пластмассовую дужку и темные стекла фирменных солнцезащитных очков.

Через десять минут запуганный Роман объяснил незваным гостям, для чего приходили студенты. Через двадцать минут он еще раз отпечатал те же самые фотографии. А через сорок минут молодой фотограф Роман Киреев в сильном алкогольном опьянении вывалился с собственного балкона на бетонный тротуар. Голова удивительным образом осталась цела, чего нельзя было сказать об остальном теле и позвоночнике. Он даже дышал, когда приехала «скорая», но сказать ничего не мог.

До больничной палаты его не довезли. Опытный фельдшер хряпнул мензурку спирта, и желеобразное тело выгрузили сразу в морг. Вскоре на посиневшей ступне болталась табличка с надписью: «Роман Киреев». А на соседнем стальном столике из-под простыни высовывалась голая ногаа с биркой «Малик Касымов».

– Странная у тебя манера общения с Ромой, – пробурчал Тихон при подходе к дому Кушнир.

– Какая?

– Кокетничаешь, жеманничаешь.

– Ой! Ты, случайно, не ревнуешь, Заколов? – рассмеялась Тамара.

– Вот еще!

– Не обижайся. С ним по-другому нельзя, это человек искусства и бабник. Зато у нас есть результат. Ты лучше над шифром подумай.

– Думаю.

Дома Тихон молча исчертил угловатыми значками несколько листов бумаги, заглядывал в книги, изредка вскакивая и вышагивая в раздумье от стены к стене. Тамара пыталась досаждать ему вопросами, но Александр оберегал покой друга. Спустя два часа осунувшийся Тихон потер лоб раскрытой ладонью, вскинул голову и радостно улыбнулся:

– Я все понял. Все просто и логично!

Тамара Кушнир нетерпеливо выдернула стул и присела рядом, Евтушенко встал за спиной. Заколов уверенно ткнул в фотографию:

– Книжка в руке Касымова появилась неспроста. Это ключ к разгадке картины.

– Какой еще ключ?

– Ключ к зашифрованной надписи.

– Но мы не знаем, что это за книга. У нас ее нет!

– Она есть у многих. В твоей квартире тоже.

– У меня? – брови Тамары вздернулись вверх. – У меня нет книги с таким рисунком!

– Роман был прав. Клетки на обложке нарисованы от руки. Они очень важны для разгадки.

– Но что за книгу ты имеешь в виду?

– Посмотри. Первое слово начинается на «СЛ». Это СЛОВАРЬ. Второе и третье заканчиваются на «ОГО» и «КА». РУССКОГО ЯЗЫКА. Название книги: «СЛОВАРЬ РУССКОГО ЯЗЫКА»!

– Точно! – обрадовалась девушка.

– Теперь вам ясно?

Евтушенко сдержанно промолчал. Тамара замотала головой:

– Ничего неясно.

– Это же словарь! Что в нем публикуют на первой странице?

– Слова на букву «А», – пожал плечами Евтушенко.

– Нет. В самом начале, сразу после предисловия, всегда напечатан алфавит, причем вертикально! Я в словаре Ожегова посмотрел. Когда я это понял, то вписал буквы по порядку в клеточки, изображенные на обложке. В каждую ячейку попало по две буквы. Вот так.

Тихон показал листок:

– Интересно. И что это значит? – нетерпеливо ерзала на стуле девушка.

– А дальше все просто. Это элементарный геометрический шифр. Пустая ячейка на картине означает первую букву из аналогичной клеточки, а ячейка с точкой – вторую. Например, буква «В» обозначается так:

– А для «Г» необходимо в центр добавить точку.

– А для «Г» необходимо в центр добавить точку.

– Брависсимо! – воскликнула Тамара, подпрыгнув на стуле.

– Я бы никогда не допер, – по-своему похвалил Евтушенко.

– Вот таким нехитрым способом на картине зашифровано любопытное послание.

Заколов загадочно умолк. В комнате воцарилась тишина. Первой не выдержала Тамара. Облизнув губы, она тихо спросила:

– Какое? Что там написано?

– Я записал его на обороте снимка.

Тихон собрался перевернуть фотографию, но в комнате настойчиво зазвонил телефон. Тамара после некоторого раздумья подняла трубку. По мере того как она слушала собеседника, ее лицо бледнело, а глаза округлялись. Когда разговор закончился, девушка безвольно опустилась на стул.

– Что стряслось? – спросил Тихон.

– Звонил Давид Вахтангович, бывший главный редактор газеты. Он сказал, что фотограф Рома Киреев сегодня выбросился с балкона собственной квартиры.

– Роман, у которого мы были час назад? – удивился Заколов.

– Да.

– Насколько я понял, он типичный жизнелюб и жизнехват. Такой человек не будет кончать жизнь самоубийством.

– По словам Давида Вахтанговича, на теле Киреева обнаружены следы насилия, а незадолго до трагедии в его квартиру заходили парень с девушкой. Их видел кто-то во дворе.

– И они, то есть мы, теперь главные подозреваемые!

– Не знаю. Милиция звонила Давиду Вахтанговичу и интересовалась кругом знакомств Ромы.

По щекам девушки покатились слезы.

– И что дальше? – не выдержал напряженной паузы Тихон.

– В редакции очень мало молодых девушек. Давид Вахтангович вынужден был назвать мое имя. Еще он описал мою внешность.