Четыре солнца - Виктор Жигунов

Продолжается речь о безрассудстве, но и о храбрости князя, который пренебрёг даже небесным предзнаменованием:

Тогда Игорь възрѣ на светлое солнце    и видѣ отъ него тьмою          всѣ своѣ воѣ прикрыты.                     2 9 9 6 1, IIIРече Игорь ко дружине своей:    «Братiе дружино!              Луце же бы потяту быти, неже полонену быти.    Всядемь, братiе, на свои бързыя комони                  да позримь синего Дону!»              7 13 13 13 6, IV

О затмении, о том, какие чувства при виде его охватили войско, достаточно сказано раньше. Князь успокаивает спутников, называя их братьями. Правда, в издании 1800 года стоит еще союз: Братье и дружино! — будто Игорь обратился по отдельности к ближайшим соратникам и ко всем остальным. Но, не говоря уж о том, что сразу несколько тысяч человек не услышали бы его, вспомним: рядом с Игорем находился лишь один брат. Может быть, названы братьями те, кто составлял высшую часть войска, а к прочим относится слово дружино? Но дружинники — это и есть цвет отряда; по-современному, кадровые военные. Те, кто брался за оружие только для похода или при обороне, назывались иначе — вои (воины). К тому же упомянуто: князь сказал именно дружине своей, а не всем. Итак: «Братья! Лучше быть убитым, чем пленённым. Кинемся в бой да посмотрим на синий Дон!»

Излагается как бы краткая история похода: затмение, потом призыв не сдаваться в окружении, а всё же идти к Дону. Отметим, насколько же здесь утратила свой буквальный смысл формула всядемъ на комони: ведь в окружении князь приказал всем, наоборот, спешиться. И поэт возвращается к побуждениям Игоря, чтобы отчасти оправдать его:

Спала князю умь похоти,    и жалость ему знаменее заступи:          «Искусити Дону великаго хощу бо, —   рече, —   7 7 7 7 7, Vкопие приломити    конець поля Половецкаго,          съ вами, русичи, хощу главу свою приложити,              а либо испити шеломомь Дону».                5 14 4 14 5, III

Поэт сравнил темы Бояновых песен со своей и вновь обращается к предшественнику: «О, соловей Боян, как ты воспел бы эти полки!».

О, Бояне,                                        (1 2 1 —, II)    соловiю стараго времени,                    (2 3 2 1 1, С)          абы ты сiя пълкы ущекоталъ,            (3 1 1 3 1, III)      6 6 4 4 2, IV?скача, славiю, по мыслену древу,                 (3 1 2 1 3, III?)    летая умомь подъ облакы,                    (3 3 1 1 1, III)      6 4 3 2 4, С?свивая славы обаполы сего времени,                4 3 3 4 -, Дрища въ тропу Трояню чресъ поля на горы.          4 4 1 2 2, III?

Снова изображена языческая вселенная с деревом, облаками, полями. И не в трёхмерном только мире живёт Боян, он властвует ещё над временем, соединяя былую славу с новой, видя прошлое и будущее — по обе стороны (обаполы) настоящего. Оттого и скреплено: он поэт стараго времени, но как бы он пропел о делах сего времени! И ещё заметьте, как переходят друг в друга русское соловей, старославянское славий, затем славы. Такое же нерушимое соединение: Рища въ ТРопу Трояню чРесъ поля на гоРы.

А кто такой Троян? Об этом написаны горы статей, здесь усматривали то римского императора Траяна, то царя гомеровой Трои, то разных князей из числа тех, кто являлся отцом трёх сыновей либо одним из трёх братьев, то самого Бояна, чьё имя искажено. И ещё был языческий бог Троян. Видимо, он считался родоначальником славян, сыном Даждьбога, управлявшего небом, и матери — сырой земли. Славяне когда-то жили там, где потом стали кочевать половцы. Игорь отправился в землю Трояна. Кому и славить его поход, как не Бояну, слагавшему песни о «первых временах»!

Языческие боги вновь и вновь будут встречаться в поэме. Когда Русь приняла христианство, их объявили бесами, запретили даже упоминать. Но разве можно забыть небо с солнцем и землю? Не в силах с ними бороться, церковь в конце концов хитро смягчила своё отношение, переведя древних богов в звание просто предков, обожествлённых за их заслуги. Долго ещё на Руси существовало двоеверие.

Пѣти было пѣсь Игореви, того Ольга внуку:    «Не буря соколы занесе          черезъ поля широкая —    галици стады бежать кь Дону великаму».        10 10 10 10 5, IV

Разные толкования применялись к словам «Петь было песнь Игорю, того Олега внуку». Первые издатели почему-то поставили Олега в скобки. Был ли он в сгоревшем списке? Как теперь понимать: то ли Игорь — внук Олега (что действительно так), то ли он потомок только что упомянутого Трояна? Или следует читать: пел бы Боян, внук того Трояна? Впрочем, дальше в роли его деда выступает другой бог, Велес, — так не на него ли указывает местоимение того? Наконец, при желании можно назвать самого автора «Слова» (ведь это он поёт об Игоре) внуком Бояна — не исключено, что не только как духовного наследника, а в прямом смысле. Разница по времени между ними как раз подходящая. В конце поэмы сказано: Боян — песнотворец Святослава. А тот княжил в Чернигове, затем в Киеве. Внук же хорошо знает и любит Игоря, который рос в Чернигове, и свою поэму исполняет, скорее всего, в столице.

Изберём двойное толкование. Земля Трояна — Причерноморье. И Олег княжил там же, в Тьмутаракани. Игорь — внук и Олега, и Трояна. Всё родословие заставляет его броситься на половцев, захвативших русские земли.

Правда, по арифметике выходит, что должен быть только Олег. Но равенство не очень строго, к тому же оно получилось после исправлений, хотя и небольших. Если даже автор не подразумевал Трояна, его жалко исключать.

Уже говорилось о словах галици стады бежать. Логичным выглядит противопоставление: «Не буря соколов занесла через поля широкие — стаи галок спешат к Дону великому». Дружинников Игоря, надеявшихся на лёгкую добычу, поэт сравнил не с благородными птицами. Но это лишь сопутствующий смысл. А прямой — к Дону движутся толпы галичан. Отец Ярославны владел Галичем и, конечно, дал в помощь зятю свои полки. Он вообще охотно рассылал их, причём не только для борьбы с половцами, но даже для участия в крестовом походе.

Первые слова следующего стиха значат «или»:

Чи ли воспѣти было,    вѣщей Бояне, Велесове внуче:«Комони ржуть за Сулою —    звенить слава въ Кыевѣ».            (3 3 3 3 3, V) 4 7 11 7 4, С

Бог Велес покровительствовал скотоводам. Они на досуге среди природы играли на дудочках и рожках — не только ради развлечения, а чтобы стадо слышало хозяина и не разбредалось. Поэзия поначалу не отделялась от музыки, и, наверно, первые стихи тоже сложены пастухами. Велес сделался покровителем также и поэтов.

Стих о пограничной с половцами реке Суле и о громе побед в столице напоминает об успехах русских дружин. Вступление закончено, и теперь последует строфа о сборах самого Игоря в поход.

Трубы трубять вь Новѣградѣ —    стоять стязи въ Путивлѣ.            4 2 3 3 3, V?

Поэт настолько точно продолжил традицию Бояна, что этот стих долгое время читали вместе с предыдущим. Новгород-Северский — главный город удела, потому ТРубы ТРубять въ НовегРаде, созывая войско. А в Путивле, услышав сигнал, полки собрались и подняли стяги — Стоять СТязи въ ПуТивле.

Игорь ждеть                              (- 1 1 1 -, III)    мила брата Всеволода,               (4 2 1 1 -, II)    3 4 2 2 —, III?    и речь ему буй турь Всеволодъ:     (- 2 3 1 3, III)‹‹Одинъ братъ, одинъ свѣтъ —           (1 2 1 2 -, III)    ты, свѣтлый Игорю!                       (- 1 1 3 1, II)          Оба есвѣ Святъславличя.        (4 1 2 1 -, II)    9 9 9 9 4, IV

Неудача постигла Игоря отчасти потому, что на полпути он был вынужден стоять два дня, дожидаясь Всеволода, и нападение оказалось для половцев менее внезапным. Пока, правда, речь идёт не о походе — но что-то и здесь уже медлителен Всеволод… Вот и противопоставлено выделением в разные строки: Игорь ждёт — мила брата.