Страницы тёмных снов - Влада Воронова

Силовик глянул на побледневшего Перкенса.

— Большинство тех, кто в Основнухе называют себя рабами и рабынями, имеют подготовку телохранителей. Не у всех высшего уровня, но всё равно приличную. Фарш сделать из такого, как ты, её хватит.

— И почему у вас, мальчишек, — рассердилась Сандра, — всё и всегда сводится к членомерке? Оба состоявшиеся, успешные мужчины, а устроили выпендрёж перед неудачником, которого ни одна женщина, будь она цивилкой, Госпожой или рабыней, не подпустит к себе и на километр. Без демонстрации понтов не понятно, что перед вами вечный лузер, которого от зависти к вам рвёт на части?

Берман и силовик немного смутились, а в зале засмеялись. Перкенс злобно зыркнул, но промолчал.

— А ещё, — жёстко сказал женский голос из глубины зала, — мне интересно, почему инспектор полиции не может по походке определить уровень физподготовки фигуранта.

Все посмотрели на лейтенанта участка, которая вышла в зал из своего кабинета.

— Перкенс, ко мне сейчас же, — приказала лейтенант и вернулась в кабинет.

По залу пробежал злорадный шепоток. Перкенс пошёл к начальству, а Келлер повёл адвоката и потерпевших к выходу.

«Как они могли обнаружить взрывчатку? — недоумевал Кейн Дорнан. — После взрыва от неё не должно было остаться никаких следов».

Но следы почему-то остались. И повреждения системы управления сгорели не до конца.

Полиция начала расследование преднамеренного убийства.

И на счастье, и на беду Дорнана, Девианс — одна из самых спокойных в криминальном отношении стран. А потому пресса уделяет пристальное внимание любому преступлению. Делают это, разумеется, местечковые газеты и интернет-порталы, но все крупные СМИ, такие, как канал «Шакти-Стар», где работал Дорнан, мониторят все эти листки и сайтики, надеясь первыми разнести по архипелагу весть о происшествии, из которого можно раздуть сенсацию.

В этом было преимущество. Дорнан успел вовремя перевести деньги со своего счёта на анонимный и скрыться. Думать «А вдруг не найдут, что это я» или «Они не докажут, что это я» мог только идиот. Полиция Девианса любое преступление воспринимает как личное оскорбление, и потому будет трясти всё и вся.

И это беда Дорнана. В Девиансе оставаться нельзя, а как покинуть архипелаг, он не знал.

Хуже всего то, что все труды оказались напрасны. Смерть Сандры хоть и раздосадовала, но Дорнан утешился тем, что её вожделенными прелестями не воспользуется больше никто. Однако всё пошло прахом из-за какого-то девятнадцатилетнего придурка, который любил похвастаться перед своими приятелями, такими же бездельниками и охламонами, тем, что легко справится с любой супернадёжной противоугонкой. Вот и покатался в обществе своего брата двенадцати лет на машине Бермана.

Теперь член Бермана истекает неслыханным наслаждением в лоне Сандры, а Дорнан не только не получил к сей пещерке доступа, но вынужден прятаться, чтобы не оказаться в тюрьме лет эдак на пятьдесят.

«Надо покинуть страну, но как? Угнать яхту? Так я не настолько хороший моряк, чтобы пересечь на ней океан».

И тут забрезжила надежда.

«Нелегалы и беженцы. Их держат в демаркационных лагерях, пока они не выучат до минимально допустимого уровня английский и не подпишут как клятву следовать законам Девианса, так и расписку в том, что они понимают меру ответственности за их нарушение. А поскольку пособие по безработице здесь мизерное, только чтобы с голода не сдохнуть, то жители ортодоксальных стран не желают делать вид, что им нравится свобода девианских нравов, и предпочитают, получив единовременную выплату подъёмных, вернуться на родину. Хватает и тех, кто нарушил миграционные правила, и теперь подлежит депортации».

Дорнан улыбнулся.

«Погранслужба внимательна только к въезжающим. А на депортируемых не смотрит вообще. Главное, не попасть в ту группу, которая едет в Сирию или что-то подобное. Турция или Греция мне вполне подойдут. Даже более нищая страна, чем эти, лучше, чем тюрьма. А может, мне повезёт, и я останусь в Девиансе как какой-нибудь Абдул ибн-Махмуд».

Оставалось придумать, как уберечь в лагере от кражи милые сердцу, дорогие по стоимости и весьма полезные в будущем мини-камеры и мощный ноутбук.

Камеры даже важнее, они дороже. Придётся, наверное, всегда носить их при себе. И не в кармане, а в каком-то специальном приспособлении, чтобы не вытащили.

«И если носить, то и съёмку включать незаметно, — решил Дорнан. — Мало ли какие сценки будут в лагере. А сайты «жареных роликов» неплохо платят за материал».

Сандра углём рисовала на большом белом листе Прометея, а прикованный к декоративной решётке на стене Эрик позировал.

— Не о том думаешь, — шутливо рассердилась Сандра. — Ты страдать должен, а не висеть с таким видом, словно сейчас кончишь. Прометей мучился, орёл клевал ему печень.

— И титан ждал какого-то получеловка-полубожка, чтобы тот его освободил? — фыркнул Эрик. — Я скорее поверю в то, что Прометей обманул Зевса, устроив за его счёт сессии с орлицей-оборотнем. Ну или с орлом, кто знает, какая у Прометея была ориентация. В античности из-за этого не заморачивались. Главное, что на Олимпе работать не надо, одни только сладкие пытки. А Геракл им всё испортил. Уверен, кто-то донёс Зевсу, как Прометей и орлица веселятся.

Сандра рассмеялась.

— Оригинальная трактовка. Очень новаторская.

— Звёздочка, а с кем, кроме Геры, Зевс был в своём собственном обличии? То он лебедь, то дождь, то является к приглянувшейся женщине в образе её мужа. Не очень-то дамы его жаловали. Потому Зевс и завидовал Прометею.

— Не думаю, что специалисты по античности с тобой согласятся, но идея красивая.

Сандра подошла к Эрику.

— Если орлица примет человеческий облик, то она встанет здесь и для начала сделает вот так, — Сандра сжала пальцами соски Эрика и впилась в губы жестоким и властным поцелуем. Эрик застонал от боли и наслаждения:

— Да, моя крылатая царица!

Эрик шёл к магазину, улыбался довольно, немного пьяно. Губы припухли от поцелуев, в ложбинке между шеей и плечом едва заметный след от зубов. Утро у парня явно было весьма содержательное.

Перкенс проводил Эрика злобным взглядом. «Прилепился к шлюхе и кайфует».

Об увольнении из полиции Перкенс не жалел. У него дядя мастерскую расширил, складов и гаражей докупил, там теперь нужен начальник охраны, который организует всё так, как надо.

Дядю Перкенс уважал. Правильный человек. Нужный порядок знает, в доме у него бабы мужику не перечат и дальше кухни нос совать не смеют, всю эмансипационную дурь он из них давно выбил. В полицию сучки тоже звонить не станут, знают, что без мужа и отца будут гнить на пособии в бесплатной ночлежке. И в мастерской порядок — никаких цветных, извращенцев, атеистов, феминисток, чайлдфри и прочего генетического мусора, на работу дядя берёт только полноценных людей.

А ещё он всегда жертвовал деньги партии «Благословенность», которая хотела отделения и самостоятельности для островов, называемых выродками Цивильней. И пусть партия за все восемьдесят лет своего существования ни разу ни на одном острове не набрала голосов столько, чтобы пройти даже в префектурный совет, не говоря уже о парламенте острова и тем более страны. Ничего, время всё расставит по местам.

Поэтому служба в полиции стала не нужна. Перкенс довольно улыбнулся, вспомнив, как в последний день впервые стал в участке нормальным человеком, а не той амёбой, которыми были большинство коллег. Сучке, пролезшей в лейтенанты через отсосы начальству — а как ещё баба карьеру может делать? — он тоже всё высказал.

Пусть она и посчитала его психом, но зато положенные по закону две недели не заставила отрабатывать, уволила сразу. Бабы, они все ущербные, вместо мозгов эмоции.

Теперь же Перкенс занимался очень важным для «Благословенности» делом — собирал сведения о Стоун и Бермане. Президент сказал, что они будут полезны для правого дела.

Но надо быть осторожным. Очень осторожным. Берман чрезвычайно опасен.

Городишком Гринвил оказался маленьким, скучным и необустроенным, его спешно возводили на месте бывшей промзоны и складов.

Но здесь была дешёвая земля. И здания, пригодные для киностудий и телеканалов. А потому сначала появились многочисленные фирмы и фирмочки, обслуживающие эту индустрию, и почти одновременно с ними — магазины, кафе и ресторанчики для всех, кто работал в Гринвиле. А вскоре застройщики сообразили, что дважды в день мотаться из столицы в город-спутник неудобно. Следовательно, одним необходимо жильё на период рабочей недели, другим — на время развлекательных шоу уикенда. И застройщики спешно начали реконструировать бывшие общежития вахтовиков, домишки постоянных рабочих и строить новые дома с учётом вкусов звёзд экрана, их менеджеров, а также многочисленных специалистов с хорошей зарплатой, занятых в кино- и теледеятельности.