Мороженое для горячей штучки - Татьяна Луганцева

– Серафима, вы как? Вам плохо?

– Нет, нет, ничего, просто что-то повело. Вот пить хочу сильно, да и перекусила бы, – виновато ответила она Герману Геннадьевичу, ибо это был он.

– Вставайте, я помогу вам! Пойдемте за мой столик! – И Герман отбуксировал ее за свой стол.

– Что вам принести? Что вы хотите? – спросил он, стрельнув на нее внимательным взглядом темных глаз.

– Пить, немного поесть, – вяло ответила Серафима, словно потратив все силы, добравшись до буфета.

– Понял! – ответил Герман Геннадьевич. – А я вот тоже зашел перекусить…

Серафима посмотрела на его поднос. Компот, пюре с котлетой, корейская морковь и хлеб. Она перевела взгляд на Германа, на его слегка сутулую спину. Он был выше среднего роста, весьма неуклюж, но все равно в нем что-то было. Такой вот – мужчина с лохматыми темными волосами и весьма притягательным лицом. Серафима снова тряхнула больной головой.

«Точно, со мной что-то не так, раз о таком подумала», – решила она.

Герман вернулся и поставил перед Симой тарелку с винегретом, тарелку с салатом из свежих овощей, сок, компот и ватрушку.

– Если что захотите еще, я схожу, – пообещал он и вернулся к своей еде. Поглощал он ее с чувством проголодавшегося человека.

Серафиму обуяло чувство стыда.

– Герман Геннадьевич, извините, я нахамила вам в палате. Что-то сорвалась.

– Ничего страшного, я все понимаю, – слегка улыбнулся он.

– Не думала, что увижу вас еще. Хорошо, что встретила. Появилась возможность попросить прощения.

– Извинения приняты. Можно на «ты». Я не на работе. Зашел вот поесть перед тем, как домой ехать, – пояснил он, уплетая котлету.

– А чего дома не ешь? – спросила Серафима и залпом выпила сок.

– Дома шаром покати, я весь в работе, – ответил он, – сплю, живу, ем… все на работе.

– А семья? – удивилась Сима. – Нельзя все время быть на работе.

– Семьи у меня нет, – мягко ответил Герман Геннадьевич, не поднимая глаз.

– Извините.

– А у тебя, отважная библиотекарша, есть семья? – спросил он.

– Нет. У меня тоже нет. Я имею в виду мужа и детей, ты уже спрашивал… А мама, правда, не родная и подруга, ставшая фактически сестрой, есть. Так что я не одинока.

Герман принес ей еще сока два стакана.

– У меня есть брат и племянник. Я тоже не одинок, – улыбнулся Герман Геннадьевич какой-то притягательной улыбкой.

Серафима снова выпила сок и перешла к поглощению винегрета.

– А зачем ты пошла в тренажерный зал? – спросил Герман.

– Хотела обрести крылья, – ответила Сима, хрустя огурчиком.

– Какие крылья? – не понял Герман Геннадьевич.

– Чтобы так вот… мышцы в тонус вошли, походка стала уверенная, осанка красивая. В таких случаях говорят, что «крылья выросли», – пояснила Сима.

– Вот ты о чем. Я думаю, что человек даже не физически должен совершенствоваться, а психологически. Влюбиться, например! Тогда и походка, и осанка, и глаз горит, – сказал он.

– Я не знаю. Думала, легче добиться физическими упражнениями, но и это не удалось, – вздохнула она.

– С тобой все в порядке, почему ты о себе такого мнения, что тебе надо что-то менять? Откуда такие мысли? Ты нормальная женщина, не поддавайся на провокации!

– А тебе не все ли равно? Чего в душу лезть? – насупилась она.

– Все-таки у тебя несносный характер! – вздохнул следователь. – Понятно, что одна…

– А чего тебе до моего характера? На себя посмотри! Пиджак мятый, лицо усталое, небритое, едите тут эти столовские котлеты! Много чего достиг? Еще меня учить будешь!

Герман даже жевать перестал.

– Чего смотришь? – поинтересовалась она с вызовом в голосе.

– Не знал, что произвожу такое печальное впечатление. Вот задумался о своем бедственном положении, – ответил он, слегка прищурив глаза.

– Я бы на твоем месте серьезно задумалась, – подбодрила его Серафима, стараясь не замечать, что он явно над ней издевается. – Сколько я вам должна за еду?

– Не смеши меня, нисколько.

– Небось зарплата небольшая? Служащий! – ехидно сказала Серафима.

– У меня есть дополнительный заработок, – заверил ее Герман Геннадьевич, – и я пока в состоянии угостить женщину котлетой.

– А я вам не женщина! – гордо выкрикнула она.

– Хорошо! Покормить раненого! Так понятнее?

Серафима вспомнила свое отражение в зеркале и вздрогнула.

– Да, раненому можно помочь. Это как нищему подать. Спасибо за сок.

– Не за что. Пей, пожалуйста, только не лопни, – ответил Герман.

– Вот до сих пор не понимаю, что мне в тебе так не нравится. Раздражаешь ты меня чем-то, и очень сильно, – честно сказала она.

– Я не виноват, – пожал он плечами, уплетая еду, – хотя знаю, что не сахар.

– Надеюсь, ты взял у меня свою визитку? Так, на всякий случай.

– Думаешь, что опять где-то потеряешь сознание и снова позвонят мне? – спросил Герман Геннадьевич. – Не лучше ли попросту не попадать в такие ситуации? Чего еще задумала?

Серафима уныло жевала.

– Разве я специально? Вообще жизнь как-то перевернулась в последнее время. Постоянно во что-то влипаю.

Герман Геннадьевич очень внимательно посмотрел на нее.

– Ответишь мне на один вопрос, только честно? – спросил он.

– Постараюсь.

– Вот если ты, не дай бог, конечно, снова попадешь в глупую или опасную ситуацию, тебе есть кого позвать на помощь? Есть такой человек? Ты обещала говорить правду!

– Ну и вопросы у тебя, – смутилась Серафима, – словно в душу влезаешь. Если говорить о ситуации, где нужна сильная мужская рука, то нет такого человека. Я ответила тебе честно, и мне это не понравилось, я комплексую. Прекрати меня мучить.

– Извини.

В этот момент в столовую вошла Маргарита Владимировна, усиленно крутя головой. Она тут же кинулась к Серафиме.

– Вот вы где! То есть здесь! И вы здесь? – обратила она внимание на Германа. – Надо скорее подниматься в отделение!

– А что случилось? – спросила Сима.

– Нет, вы доешьте, конечно, и наверх. Там к нашему заведующему отделением какая-то важная шишка пришла и требует именно вас, Серафима Игоревна.

– Зачем? – поинтересовалась она.

– Ничего не знаю. Обещала вас привести через пятнадцать минут, – развела она руками.

Серафима начала быстро есть не из-за того, что хотела, а чтобы не обижать Германа, ведь он это купил.

– Я не нужен? – спросил Герман, вытирая губы салфеткой.

– Вы? Нет, – ответила ему врач.

Он встал и наклонился к уху Серафимы.

– В любое время можешь обращаться ко мне, вот мой телефон. – И на бумажной салфетке он написал ей свой номер сотового, – это чисто личное предложение, не служебное…

Герман Геннадьевич покинул больницу, уже не увидев, как покраснела Серафима. На парковке он сел в свой черный «БМВ» и поехал домой. Обитал он в элитной новостройке в очень красивом месте с прудами, лесом, с ухоженной территорией вокруг. Жил Герман в холостяцкой квартире, куда изредка приводил женщин. Иногда они задерживались, но ненадолго, почему-то постоянное присутствие какой-либо женщины в квартире начинало его сильно напрягать и раздражать. В данный момент с ним проживала молодая и очень красивая девушка Марина. Формы у нее были просто фотомодельные, как и у других пассий Германа. Он прекрасно понимал, что такая птичка требует особого ухода. Вернее, не маленьких денег, и он усердно эти деньги в нее вкладывал. Мариночка не нуждалась ни в чем, не ударяя при этом палец о палец.

Герман припарковался, прошел красивейшим сквером по выложенной брусчаткой дороге мимо фонтанов и статуй. Скоростной лифт поднял его на свой этаж. В дверях его уже ждала Марина в черных чулках и черном кружевном белье. Ее роскошные рыжие локоны касались сногсшибательной талии с белоснежной кожей. Огромные глаза и чувственные губы. На это можно было смотреть часами, чем Герман, большой эстет, и занимался, за что ее и терпел. Вернее, терпел ее капризы и глупость. Врожденно-житейскую или просто в силу молодости.

– А я видела, что мой котик подъехал! Куда ты уезжал? Как ты мог бросить свою кису в одиночестве? Проснулась, и нет рядом никого, а так хотелось ласки и любви!

– Я исправлюсь, обещаю, – обнял ее Герман, и девушка начала целоваться со всей присущей ей страстью.

– Дорогая, подожди. Я устал… Я хочу душ принять.

– Нет, киса заждалась! – И она задала ему нужное направление в спальню.

Измотав его сексом, девушка сообщила, что этой ночью она договорилась сходить с подружками в ночной клуб. Герман не возражал. Соскочив обнаженной с постели, она принялась наряжаться. Герман снова засмотрелся на ее красоту, понимая, что не в силах избавиться от этого наваждения. Он давно уже должен был вручить ей дорогой подарок и попрощаться, но уж очень хороша Марина в постели. Красива была чертовка до нереальности. Она, нацепив на себя платье, надела туфли на высоченных шпильках, полила себя духами, выпотрошила содержимое его кошелька и быстренько исчезла. Герман облегченно вздохнул и смог наконец-таки принять душ. Он понимал, что его используют, и все чрезмерные старания Марины в сексе сводятся к тому, чтобы потом вот так вот забрать все его деньги. На душе было очень тоскливо. Он налил себе коньяка и вышел покурить на лоджию. Вернулся Герман на звук своего мобильника.