Людишки - Ричард Старк

Смена колеса - работа нелегкая, особенно для человека с такими руками, как у Фрэнка. А руки у него были нежные, привычные к осторожному обращению с маленькими инструментами. Они ласкали цифровые замки, гладили провода сигнализации, собирали наличку и драгоценности. Мягкие, по-детски пухлые руки. Он отшиб их гаечными ключами, ободрал о покрышки, но при этом Фрэнк делал дело и не позволял своим чувствам отразиться на лице.

Работая, он поддерживал разговор с дамой, которая уже успела сообщить, что она - правовед. Услышав это, Фрэнк ответил:

- Вы слишком шикарны для законника.

Эта мысль показалась ей забавной.

- Тот парень, который вас защищал, в подметки мне не годится, да?

- Правду сказать, он был из тех, что купают галстук в супе, прокряхтел Фрэнк, сражаясь с гайками.

- В чем вас обвиняли?

- Во взломе.

- Насколько сильны были позиции обвинения?

- Я вышел из парадной двери дома на Мичиганских Холмах, неся в руках стенной сейф, и попал прямиком в объятия двух легавых с фонариками.

- Неся в руках стенной сейф?

- Это так и делается, - объяснил Фрэнк, бросая негодную покрышку на крюк в багажнике. Потом он достал запаску и покатил ее по обочине вдоль борта машины. - Стенной сейф - это такой железный ящик, вмурованный в стену. Вы его выковыриваете, на что уходит совсем немного времени, относите домой и принимаетесь неспешно вскрывать.

- Вас поймали впервые?

Фрэнк молчал и смотрел на женщину, дожидаясь, пока она постигнет его сущность. Наконец она засмеялась и сказала:

- Извините, вы правы. Глупый вопрос. Что ж, в следующий раз представлять вас буду я. Но постарайтесь не попасться им, когда вы нечисты на руку.

Фрэнк с сожалением взглянул на свои руки.

- Или когда у меня руки нечисты, как сейчас.

- У меня в "бардачке" полотенца, - сообщила женщина. - Вы можете вытереть руки, когда закончите.

Иногда мимо проезжали грузовики или легковушки, но никто не остановился узнать, нужна ли помощь. Было ясно, что Фрэнк справляется с делом. А женщина-правовед больше не боялась его. Только и понадобилось, что немного поболтать, дать ей время понять, каков он, настоящий Фрэнк Хилфен. Может, и не пай-мальчик, может, и не красавец, но и не злодей.

Женщина сказала, что ее зовут Мэри-Энн Келлини. Фрэнк Хилфен сказал, что его зовут Фрэнк Хилфен. Тогда женщина проговорила:

- Фрэнк? Хорошо. Это имя вам подходит.

- Не знаю, как насчет Мэри-Энн, - ответил он. - Разве можно называть законника Мэри-Энн?

- А почему нет? - спросила она. - Есть же законники, которых зовут Рэндолф, и что?

- Оно, конечно, так. - Фрэнк затянул последнюю гайку.

- А как звали вашего? - спросила женщина. - Ну, этого, с галстуком в похлебке?

- Гауэр.

Женщина улыбнулась и развела руками.

- Защите нечего добавить.

Фрэнк не знал, что она имела в виду, говоря о "полотенцах", но они оказались сложенными и увлажненными бумажными салфетками в пакетике. Такие выдают в ресторанах каждому, кто отведает омара. Фрэнк извел три штуки, изрядно разорив "бардачок" (запасливая дама), и хотел бросить салфетки в траву, но женщина указала на целлофановый мешочек для мусора, подвешенный к прикуривателю.

- Вы благотворно влияете на меня, - заметил Фрэнк и избавился от мусора, как подобает воспитанному человеку.

До автобусной остановки было меньше мили, она стояла на перекрестке, где примостились две автозаправочные станции, забегаловка и новомодное приземистое одноэтажное "деловое здание". Занимали его деловые люди: зубной врач, торговец недвижимостью и биржевой маклер. Чуть поодаль справа от дороги сбились в кучку жилые дома, новые, но уже обшарпанные, как будто здесь должен был вырасти городок, который так и не появился на свет. Слева стояло длинное, широкое, серое двухэтажное фабричное строение почти без окон. На выходившей к дороге глухой стене было начертано синими буквами: "Тех-тех".

- Что это такое? - спросил Фрэнк.

- Готовая одежда, - ответила женщина. - Свитера, тенниски, вискозные кофты с надписью: "Собственность Алькатраса".

- Никогда таких не видел, - признался Фрэнк и, сам того не желая, неодобрительно поджал губы. "Собственность Алькатраса" - это дурной вкус.

- В Америке их не продают, только за рубежом, - добавила женщина.

- Где именно?

- В Азии, в Европе.

- "Собственность Алькатраса". - Фрэнк представил себе подростка, бредущего по многолюдной улице Токио в кофте с надписью "Собственность Алькатраса" и не знающего и десятка английских слов. Кабы этот мальчишка и впрямь принадлежал кому-то в Алькатрасе, он бы и дня не протянул. Люди готовы таскать на себе любые надписи, не понимая, что они означают и что за ними стоит.

- Деревня всемирного масштаба, - сказала Мэри-Энн Келлини.

- Угу, - ответил Фрэнк. - Но ведают ли они, что творят? Не думаю.

- Какая разница? Главное - чтобы они были довольны.

- Ладно, ладно, - буркнул Фрэнк. - А они довольны?

Женщина с легким любопытством покосилась на него.

- Почему нет?

- Потому что они знать не знают про Алькатрас, - объяснил Фрэнк. - Не знают, кто есть кто. Почти все там имеют весьма растерянный вид.

- Не понимаю вас, - сказала женщина.

- Когда вы одеваетесь, ваше платье служит вам своего рода знаменем на весь день, - пояснил Фрэнк. - Вы делитесь с людьми собственным мнением о себе. Мы все так делаем. Вы войдете в здание суда в одежде с надписями? "Собственность Алькатраса", к примеру?

Женщина улыбнулась и снова взглянула на него.

- И вот вы оделись как мужлан из рабочего класса, - сказала она. - Я верно рассуждаю?

- Я одет как человек, только что вышедший из тюрьмы, - ответил Фрэнк. Сшибу пару долларов, оденусь немножко иначе. Как парень, который собрался на вечеринку.

Когда Фрэнк заговорил о "паре долларов", женщина перестала улыбаться. В ее голосе сквозили покорность судьбе и тревога за него.

- Вы собираетесь обратно, Фрэнк?

Он сделал вид, будто не понимает.

- Куда это обратно? К преступным деяниям?

- К глупым преступным деяниям. - Она сделала ударение на слове "глупые". - А стало быть, и к тюремным нарам. Вы умный человек, Фрэнк, и знаете это сами. Вы обмотаны резинкой, и второй ее конец привязан к нарам.

- Я кое-чему научился. - Фрэнк постарался придать своему голосу самоуверенные нотки, будто истинный знаток. - И меня не так-то просто будет найти.

- Да уж конечно, - молвила женщина.

Фрэнк не думал, что ему придется вести такой разговор с кем-либо, кроме самого себя, и уж наверняка не ожидал, что его собеседницей будет хорошенькая женщина-правовед в кондиционированном салоне "сааба", мчащегося по шоссе со скоростью шестьдесят миль в час.

- Что значит "глупые преступления"? - спросил он.

- Мелочевка, - ответила женщина. - Кражи со взломом. Проникать в дома и красть встроенные сейфы, Боже мой!

- А что? - ощетинился Фрэнк. - В стенных сейфах хранятся ценности, они-то мне и нужны.

- Какие такие ценности? - сердито спросила она. - Что вы имеете в виду, говоря о ценностях? - Должно быть, Мэри-Энн - очень хороший правовед. Она продолжала: - Триста, четыреста долларов? Украшения? Сколько вам даст за них скупщик краденого? Десять процентов?

- Иногда и больше, - буркнул Фрэнк.

- Этого хватит на неделю. Если повезет, то на месяц. А потом надо опять идти на дело и рисковать. Каждый раз. Не важно, сколько раз вам удастся избежать ареста: когда вас поймают, это будет не в счет. А поскольку все против вас, рано или поздно вы непременно попадетесь. Это - единственно возможное завершение цикла.

- Ладно, стало быть, я исправлюсь. - Фрэнку уже надоел этот разговор, и он уставился в окно, за которым проносились сельские красоты: деревья, фермы, опять деревья.

Но женщина не унималась.

- Вы не исправитесь, Фрэнк, - возразила она. - Вы такой, какой есть, и сами это знаете.

- Рецидивист, - проговорил он так, словно это была шутка.

- Но вы можете уйти в отпуск, - предложила женщина. - Отпуск и "завязка" - не одно и то же. Завязав, вы будете вынуждены искать работу, жилье...

- Дохлый номер.

- Знаю. Об этом я и говорю, Фрэнк. Если вы вломитесь в дом и унесете пять тысяч, вам нет нужды опять идти на дело следующей же ночью.

- Никакой нужды.

- Вот именно. Вы отходите от дел, пусть и ненадолго, а потом, когда деньги кончаются, снова беретесь за работу.

Фрэнк засмеялся, представив себе, как он то и дело поспешно "берется за работу", и сказал:

- Да, похоже, вы говорите обо мне.

- Но если бы вы совершили всего одно преступление, - продолжала женщина, - и получили миллионов пять, вам больше не было бы нужды выходить из отпуска.

На сей раз Фрэнк засмеялся от удивления.

- Пять миллионов? И где же лежит такая кубышка?

- Не спрашивайте меня, Фрэнк, - полушутя-полусерьезно отвечала женщина. - Я вам не уголовница и не подстрекаю вас к преступлению. Я говорю лишь, что вы определенно вернетесь в тюрьму, если и впредь станете преступать закон за пять тысяч долларов.