Печатник. Печать Тьмы - Иван Магазинников

"Опоры… Символ Бездны… Отец Сущего… Похоже, ты не так безнадежен, как я думал…" — задумчиво пробормотал внутренний голос и умолк.

Как и утверждал голос, в двухместной камере четыреста одиннадцать содержался всего один заключенный, который не проснулся даже от жуткого скрежета открываемой двери. Скрежет она издавала качественный и хорошо поставленный — Айвен знал, что заставить дверь так скрипеть намного сложнее, чем открываться совершенно беззвучно. Охранники сняли с него кандалы, и старший постучал по двери дубинкой:

— Эй, заключенный номер… номер… — эй, а какой у него номер? — повернулся он к своему приятелю.

— Нечетный.

— Хм, логично. В общем ты, в камере, принимай соседа. И не просто вора-неудачника, а самого верховного жреца какого-то то там Сующего в Бездну!

— Иггра! Мристого Иггра, Бесконечно Падающего в Бездну! — поправил его юноша.

— А ты заткнись и живо падай на свою койку. Надеюсь, вы поладите.

Дверь в камеру захлопнулась, и заключенные остались вдвоем. "Нечетный" был невысок и не отличался излишней упитанностью, но и худым назвать его было сложно. Определить возраст мешал изможденный вид и клочковатая бородка, но было ему не больше тридцати, и не меньше двадцати двух лет. В общем, самый обычный человек, который с равным успехом мог быть и искусным убийцей, и простым ювелиром, и земельным дворянином. Не неженка, но и тяжелой работой не закален. Причем, лицо его показалось юноше смутно знакомым.

— Привет! Меня зовут Айвен, — первым поздоровался новоприбывший.

— Жрец, значит?

— А, не обращай внимания, просто навешал им вьюнка на уши. А на самом деле я обычный вор и попался по глупости на горячем. А ты?

— Меня зовут Риул.

— Нездешний? Имя у тебя странное…

— Сам я с Островов, но на родине уже давно не был. Я… путешественник, изучаю древние места и ищу потерянные следы ушедших народов.

— Контрабанда артефактами?

— Нет, я вообще не из вашей среды. Я действительно ищу и изучаю древние места, но не ради наживы, а ради знаний.

— Ищешь ценности культурные, а не материальные? Ну-ну. Знания, они ведь дорогого стоят. Например, свитки с утерянными могущественными заклинаниями, или карта с указанием местоположения древнего магического арсенала. А впрочем, это дело твое. За что оказался в Боргарде?

— Так вот значит, как это место называется?

— Чудак человек! Ты что, даже не выяснил, где очутился?

— Я здесь всего второй день. Меня задержали вчера утром, на площади Разногласия…

— На площади Разноглазия, — поправил его Айвен.

— Не понял.

— Площадь так названа из-за храма Мерхерера Разноглазого. Древнего бога, который левым глазом пронзает мглу, а правым наблюдает за слепящим светом звезд. Храму больше семиста лет, и, хотя самого культа этого бога уже три века как не существует, но снести здание до сих пор не удалось даже с помощью магии. Поэтому однажды было решено просто немного сместить саму площадь, чтобы храм оказался не в ее центре, а на самом краю. Стоит там себе — ну и пусть стоит, лишь бы не мешал.

— А в центре площади?

— Ой, чего там только не было за эти сотни лет: и статуи, и фонтаны, и храмы, и даже Университет однажды отстроили. Каждый раз площадь меняла свой облик и название, и только храм Мерхерера стоял неразрушимым памятником исчезнувшему богу. В конце-концов, очередной правитель Кияжа оказался достаточно умен, чтобы дать площади название в честь единственного неизменного ее элемента. За что тебя сюда упекли?

— Удивительная история! Меня арестовали за драку.

— Что-то не сильно ты похож на любителя кулаки почесать, — скептически осмотрел вор своего нового знакомого.

— Я защищал свою жизнь. Перешел дорогу кое-кому из тех, кто не любит прощать обиды. Подался в бега, но, видимо, не смог замести следов…

— В таком случае можешь быть спокоен. В Боргарде он тебя не достанет. Надолго тебя на койку прохлаждаться отправили?

— Мерзавцев, напавших на меня, так и не смогли найти — они забрали своих раненых, а свидетельских показаний хватило на сорок неполных седьмиц.

— Хороши свидетели! — присвистнул юноша, — Столько даже за трактирную драку с вредительством здоровью и спокойствию трезвых граждан не дают.

— Ну, мечом я вроде неплохо владею, да и пару магических амулетов пришлось использовать. Так что потасовка вышла шумной и приметной. А ты сам как, надолго?

— Если повезет, то на пару дней. А если как обычно, то полгода придется тут с тобою куковать. Еще и штраф уплатил в сотню серебра… А я еще жаловался, что у той жирной коровы яблоки дорогие, по семь-то медяков!

— У какой еще коровы? — заинтересовался Риул.

— Долгая история. Может, потом расскажу. Да и хвастать там особо нечего.

— Отбой! Отбой по камерам! — раздался вдруг зычный голос обходного стражника, усиленный магией и эхом.

— Мрель! — припомнил в сердцах излюбленное ругательство Бритвы юноша.

— Чего-чего?

— Не обращай внимания. Просто, поужинать сегодня не довелось, да и, похоже, уже и не удастся. Это эльфийское ругательство. Правда, эльфийского языка я не знаю…

— Ну, это я и сам понял, — хмыкнул путешественник и чему-то улыбнулся.

— Ладно, ты давай, укладывайся, а я пока посмотрю, какими удобствами меня на этот раз порадует Боргард. Раньше мне выше шестого уровня бывать не пориходилось, а там камеры хуже.

Риул хотел было что-то еще сказать, но махнул рукой и лег на свою койку, стараясь уснуть и не обращать внимание на копошение своего сокамерника у противоположной стены. И вскоре свет, который давал серебристый мох, покрывающий потолок густым ковром, стал совсем-совсем слабым.

Когда дыхание Айвена стало совсем ровным, Риул вдруг резко поднялся на своей кровати. Осторожно слез, на цыпочках подкрался к спящему юноше и присел рядом с ним. Вытянул вперед руки открытыми ладонями вниз, почти касаясь ими груди вора и начал ими водить из стороны в строну. Охранные заклятия Боргарда, которые должны были уловить малейшую попытку волшбы, на его действия не реагировали…

Выспался Айвен на новом месте отменно, а вот пробуждение нельзя было назвать приятным. Дверь камеры резко распахнулась, надрывно проскрипев, и в нее вошли две высокие фигуры, закутанные в темные плащи.

Однако, на этот раз воровские рефлексы не подвели юношу, и тот проснулся, едва ключ вошел в замочную скважину. В отличие от "клеток", в которых ему доводилось сидеть раньше, в так называемых "ямах" не было стены-решетки, отделяющей камеру от общего коридора — только глухая стена и железная дверь. Поэтому рассмотреть, остался ли кто-то еще снаружи не удалось. На всякий случай юноша решил притвориться спящим, но, похоже, странным визитерам был нужен совсем не он.