ЕВРОПА И РАСОВАЯ СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ - Сергей ГОРОДНИКОВ

Сейчас отмирание общественной власти ускоренно идёт и в США. Почва для отмирания общественной власти в этой стране была подготовлена в начале ХХ столетия многочисленной иммиграцией восточноевропейских евреев и семитизированных южных итальянцев.

Особенность американского экономического развития заключалась и заключается в том, что иммиграция рассматривалась и рассматривается, как источник подобной рабам бесправной и дешёвой рабочей силы. Иммиграция закрывает прорехи в секторах капиталистической экономики, где требуется малоквалифицированный или квалифицированный, но относительно мало оплачиваемый труд, что обеспечивает процветание элите и среднему классу. Дети иммигрантов, их внуки уже как полноправные граждане вполне могут войти в состав среднего класса и элиты, а для работ там, где требуется мало квалифицированный труд, привлекаются новые волны иммигрантов. Это стало традицией американского экономического развития, мировоззрения правящего класса США, традицией, которая определяет политические и государственные отношения. Такой путь развития ничем существенным не отличается от пути, каким развивалась Древнеримская республика, а затем Римская империя.

Пока в девятнадцатом столетии определяющим был поток иммиграции в США из стран северной и средней полосы Европы, общественная власть была очень сильной, поддерживаясь высокой этикой корпоративного труда, характерной для белого расового Архетипа, выделялась господством пуританской морали. Пуританская этика общинного надзора за моралью и нравственностью семейных собственников способствовала первоначальному накоплению капитала и быстрой индустриализации, непрерывному усложнению промышленных и добывающих сырьё, перерабатывающих его предприятий, преобразованию предприятий в производственные тресты, концерны, корпорации. Она же подталкивала развитие сети высших и средних учебных заведений, необходимых непрерывному расширению среднего и крупного производства, повышала общий уровень образованности и культуры американской нации. Республиканская демократия в таких условиях обеспечивала подавляющее политическое господство интересов экономически самого влиятельного и наиболее образованного большинства представителей белой расы. Посредством республиканской демократии это большинство подчиняло задачам индустриального капиталистического развития интересы банков и коммерческих компаний, ослабляло воздействие внутренне присущих их собственникам мировоззренческого либерализма и космополитизма на политические цели государственной власти.

К началу ХХ века на волне индустриализации в США стал непрерывно возрастать в численности средний класс, а с ним начали появляться и новые интересы потребления, досуга и отдыха, которые подталкивали расширение слоя тех, кто предпочитал жить за счёт коммерческих сделок, укрепляли экономическое и политическое влияние владельцев спекулятивно-коммерческого капитала. Хлынувшая в страну волна восточноевропейских евреев и южных итальянцев, не приспособленных к промышленному производству, исторически не имеющих к нему культурных, психотипических задатков и склонностей, сначала оказывалась на положении тоже не имевших задатков и склонностей к индустриальному производству негров. Эти новые иммигранты селилась в больших городах целыми колониями, образуя свои этнические кварталы, с трущобами, с мелкой торговлей, с мелкими мастерскими по изготовлению требующего низкой квалификации ширпотреба. Они внесли в американский образ жизни особый дух преклонения перед незаконными способами достижения материального благополучия. Ими создавалась организованная преступность, которая поставила на широкую ногу коммерческую порнографию и проституцию, азартные игры и торговлю алкоголем и наркотическими средствами, незаконное отмывание через коммерческие учреждения добытых преступными способами денег. Из их среды шёл рост слоя выразителей антиобщественного коммерческого экономического интереса, который начинал оказывать заметное влияние на местную политическую борьбу. Слой этот постепенно подтачивал общественную власть, общественную мораль и этику труда, однако он был ещё маргинальным, не объединённым общими интересами по всей стране, а потому далёким от влияния на большую политику и на государственную власть.

Первая Мировая война способствовала быстрому обогащению Соединённых Штатов за счёт внешней торговли товарами индустриального производства. Именно товарные изделия индустрии, главным образом техника и оружие, приносили в годы войны самые большие доходы этой стране в её европейской и мировой торговле. А большевистская революция в России, гражданская война и хозяйственная разруха в ней, отказ большевиков признать права иностранных инвесторов, заставили в послевоенные двадцатые годы как страны Западной Европы, так и Японию приспосабливаться к потере создававшихся столетиями торговых связей с Россией, к растущей зависимости от поставок американской сельскохозяйственной и лесной продукции, американской нефти.

Всё процветание и внешнеполитическое могущество Соединённых Штатов оказывалось, таким образом, зависящим от индустриальной мощи, от способности удовлетворить мировой спрос на продукцию крупных американских производителей готовых изделий и полуфабрикатов из ценного сырья. Коммерческие и банковские интересы лишь обслуживали индустрию, добывающие и перерабатывающие сырьё отрасли и политику верховной власти, нацеленной на преимущественно промышленное развитие экономики. Белое расовое самосознание в таких обстоятельствах было очень организованным, очень высоким, способным противостоять постепенно возрастающему давлению выразителей коммерческого интереса и идеологического либерализма на общественную власть, которая выступала главным защитником интересов промышленного производства, его усложнения, господства промышленного капитала и промышленного политического интереса.

Рост благополучия производительного среднего класса, промышленного и фермерского, порождал соответствовавшие именно ему запросы в европейской по происхождению американской потребительской культуре, которая начала стремительно приобретать самобытный характер. Главной её особенностью было то, что она выразила общественные отношения при господстве расово белой национально-общественной власти, а так же европейскую капиталистическую цивилизованность промышленно самого развитого государства с наибольшей ясностью и определённостью.

Однако быстро возросшее потребление породило и медленную, малозаметную вначале эрозию трудовой этики, общественной морали, паразитизм богатых. Вследствие таких изменений в социально-общественных отношениях общественная власть начала постепенно приходить в упадок. Великая Депрессия показала, среди прочего, кризис общественной власти в стране, выразившийся в существенном упадке трудовой этики и корпоративной морали, что ударило самым разрушительным образом по крупному производству. Общественная власть как таковая оставалась влиятельной только в городках и посёлках, где проживали белые американцы. В больших же городах укреплялись позиции укоренившихся во втором поколении южных итальянцев и восточноевропейских евреев, которые приспосабливались к языку, к политическим отношениям, но сохраняли собственные традиционные ценности, собственное мировосприятие. Они заняли свои экономические ниши, в основном, не связанные с промышленным производством, накопили финансовые и организационные ресурсы, чтобы начать навязывать стране своё понимание общественных отношений, как отношений либеральных и коммерчески космополитических.