История Древнего Востока - Дмитрий Деопик

Исходя из этого раннединастический период подразделяется на отдельные части по времени доминирования в Месопотамии того или другого города: вначале это был Киш, затем Урук и, наконец, Лагаш.

В действительности при наших знаниях о ранней истории шумеров возможно, что все это деление на периоды не более чем схема, основанная на крайней скудости сведений.

Надо оговорить, что, несмотря на сосуществование разных народов и языков в Нижней и Средней Месопотамии (семиты, шумеры, их предшественники), не зафиксировано разделения по языковому или «национальному» признаку. Они называли себя «черноголовыми».

3. I раннединастический период (РД I, 2750—2600). Первая династия известна не в Нижней Месопотамии, а в Средней, в городе Киш, в северо-западной части области расселения шумеров. Во всяком случае, в исторической памяти шумеров сохранилось в качестве отдаленного воспоминания начало их государственности именно на крайнем западе их расселения, в Кише, ближе всего к Плодородной дуге. Первый монарх первой династии города-государства Киша, от которого сохранилось имя, – Эн-Мебарагеси, реальное лицо примерно XXVIII в. до Р.Х. Известно, что он воевал с государством Элам (к северо-востоку от Двуречья, в долине рек Каруна и Керхе). Был у него сын по имени Ага, известный войнами с другим городом-государством, Уруком; именно Ага был разбит известным Гильгамешем, правившим Уруком. Гильгамеш входил в I династию Урука. К сожалению, это все, что нам известно о политической истории первой части раннединастического периода.

4. II раннединастический период (РД II, 2600—2500). Начало РД II связано с деятельностью Гильгамеша, который совершенно очевидно был реальным правителем, хотя явно не совершал все то, что ему приписывают. Не нужно думать, что раз человек попал в эпос, то его не было на свете; наоборот, большинство эпических героев когда-то «имели место быть». Что Гильгамеш бесспорно совершил? Он победил Киш, построил городскую стену родному Уруку (в Иерихоне стена стояла за шесть тысячелетий до этого). Видимо, примерно в 2600 г. произошли события, по поводу которых шумеры долго слагали песни о Гильгамеше – он вроде бы проторил дорогу вверх по Евфрату и вышел к Иранскому нагорью, но может быть, и на запад – к Эбле. Урук, среднее государство, стал при нем во главе федерации средних и совсем маленьких государств.

Какова политическая роль такого рода союза маленьких государств? Они объединялись в союз и образовывали не унитарное государство или деспотию, а федерацию, в данном случае во главе с Уруком. Как она выглядела?

Войска маленьких номов были перетасованы таким образом, что небольшой контингент, например, города Шуруппака стоял в разных других городах. Расчет прост: в самом Шуруппаке стояли контингенты из пяти – шести других городов, а его собственная армия рассредоточивалась по соседним номам, то есть не могла выступить в интересах своего Шуруппака, потому что ее не было на месте. Такова была оригинальная система создания унитарной армии внутри раннего федеративного государства.

Во главе Шуруппака стоял не местный деятель, а член династии Урука; это династийная уния. При этом правитель Шуруппака – фигура малозначительная: у него мало власти, мало земли, он ограничен во власти и правительством Урука, и собственным советом.

От этого же периода до нас дошел маленький архив маленького города-государства; он очень интересен. Этот маленький город – выше упоминавшийся Шуруппак. В основе социально-экономической структуры Шуруппака, как и во всем Шумере, находились, во-первых, хозяйства свободных земледельцев, объединенных в сельские общины, во-вторых, храмово-государственные хозяйства, где в данном случае было сосредоточено основное население. Хозяйство свободных крестьян – частное. Наука располагает данными личных архивов, благодаря чему можно видеть настоящее частное хозяйство (но не частную собственность в римском смысле слова) в первые века существования государства.

Как была организована верховная власть? Когда начинается создание чиновничьих структур, они всегда берут начало от членов с семьи монарха. Что позволяло на Востоке укомплектовать посты родственниками? Большие семьи, многоженство; детей более чем достаточно – они и образуют нередко, особенно вначале, высший слой общества. Внутренние проблемы жители Шуруппака, организованные в большие семьи, решали самостоятельно. Хозяйство и земли храма не были перепутаны с землями этих больших семей, имеющих сложное, большое хозяйство. Малые семьи типа наших также имели свои права, но юридически всем владели большие семьи. Они могли продавать землю: эквивалент поступал главе семьи, а остальным доставались дорогие подарки или участие в пире. Интересно, что цена земли была чрезвычайно низкая, ее много – проблема малоземелья появится в обществах Древнего Востока гораздо позже.

Что давали свободные общинники родному шуруппакскому государству? Немного: 1) тягловый скот (в основном ослов) на временной основе; 2) помощь храму при уборке урожая. Эта помощь была не бесплатная: в качестве награды храм устраивал пиры – пир не просто крупное торжество или обильные возлияния, а возможность досыта поесть мяса, причем довольно регулярно; 3) служили общинники и в войске; 4) строили каналы (впрочем, и храмовые земледельцы тоже).

Храмовое хозяйство обслуживали храмовые земледельцы, ремесленники и пастухи, с которыми рассчитывались двумя вышеописанными способами: посредством выдачи пайка или предоставлением надела. Паек сильнее привязывает к власти, но требует больших расходов на содержание хранителей и распределителей. Надел избавляет от дополнительных расходов, но дает мелким администраторам излишнюю самостоятельность, в конечном счете – возникает стремление стать наследственными частными владельцами. В связи с этим две системы периодически сменяют друг друга: для определенной ситуации годится одна, для иных – другая. Это мы будем видеть на протяжении всей истории допромышленных обществ. Но паек в основном распространялся в техногенных обществах, да и то не во всех. Надел же существовал практически везде и всегда – для служащих государства и верхушки общества. Вместе с тем практика наделения землей не такая, какая была только в Европе, где владельца надела защищал закон, в том числе и от монарха. Это верховенство писаного закона – специфика европейских обществ, особенно западноевропейских.

Возникшие в это время шумерские вожди-военачальники (лугали) опирались еще не на профессиональную армию, а на оплачиваемую ими дружину и на «клиентов», то есть на людей, лично социально и экономически от них зависевших.

5. III раннединастический период (РД III, 2500—2310). Он более длительный, чем предыдущие, и ознаменовался рядом новаций. Главное новшество последнего периода – появление тенденции к созданию более крупного государства. Возникает понятие «гегемон», основанное на военной силе. Следует обратить внимание на роль войска в становлении унитарного государства, что вполне естественно: только создав профессиональное войско, монарх по-настоящему отделяется от общества. До этого здесь прошло четверть тысячелетия, а настоящего государства еще не было. Только профессиональное войско дает возможность осуществлять всеобщее насилие, без чего государственная власть не имеет опоры, но исторически профессиональное войско формируется не сразу. Основной противник укрепляющейся государственной монархической власти – совет старейшин, привыкших за века решать все вопросы: они довольно медленно отдавали власть, но армии у них не было. Армией обладал только лугаль, для командования ею нужен один человек, такова природа войны.

Для содержания профессионального войска нужны средства, а именно земля. У кого военные обычно ее отбирают внутри страны, если земель становится мало? У духовенства. Во все времена у всех народов, если власти не хватает земли (или денег), сначала мытьем, а потом откровенным катаньем начинают ее отнимать у храмов, что происходит сплошь и рядом, хотя обычно не сопровождается покушениями на веру. Вопрос, собственно говоря, ставился следующим образом: государству нужны средства – откуда их брать?

Но среди «своих», в своей стране, потенциальные гегемоны, какую бы хорошую дружину ни содержали, настоящего авторитета в ранних государствах практически никогда не добивались. Это касается любого раннегосударственного общества Древности и Средних веков. Если вы местный, то все помнят ваши корни, поэтому ваши претензии на царское звание (а тем более если вы еще и избранником богов себя объявите) всегда наткнутся на противодействие со стороны соседей: вы когда-то коз пасли, а теперь выдаете себя за родственника божества. Данная проблема стояла перед первыми монархами древних и средневековых государств всегда. Решалась она следующим образом. У себя, где все знают твою подноготную – и бабушку, и дедушку, – действительно трудно доказать свою божественность, но если вы, будучи у себя каким-то лидером, завоевали соседнее государство и туда пришли «готовым» царем, с мечом в руках объяснив, что вы главный, – там вы уже настоящий царь. Поэтому без завоеваний настоящая царская власть в древности, как правило, утвердиться не может. Если же установление власти царя все-таки случается в местной узкой среде, происходит то, что в литературной традиции Средневековья называют «легендой о выходе». Большинство представителей княжеских и боярских родов утверждали, что они тоже откуда-то пришли уже будучи князьями и боярами, хотя сплошь и рядом вполне очевидно, что ниоткуда они не приходили. Однако ощущение, что никто не только не пророк, но и не боярин в своем отечестве, было в ранних обществах очень сильно. Стремление вывести себя из-за тридевяти земель – естественное следствие желания противопоставить себя остальным как фигуру привилегированную.