Аптечное дело - Виктор Галданов

Казалось, целая Вселенная отделяла этот райский уголок от насилия и грязи, которые объяли весь мир. Я поневоле воспринимал всю эту красоту как декорации, не мог ими наслаждаться, потому что сердцем ощущал тревогу. А что, если и это тихое место стало полем сражения, о котором никогда не расскажут исторические книги, но, может быть, и от сражения на этом поле зависит победа моей страны в экономическом соревновании с Западом?..

Я медленно обошел дом, держа руки в карманах и взглядом рассеянно скользя по земле, в надежде хотя бы здесь найти какие-нибудь объяснения происшедшему, но тщетно. На гравии не осталось отпечатков шин, на цветочных клумбах не было ничьих следов, на дорожках не валялось ни носовых платков, ни шляп, ни даже бумажников. Даже пуговицы. Впрочем, разочарование меня не постигло. Я ничего и не надеялся найти. В противном случае, пожалуй, ситуация стала бы смахивать на плохой детектив.

Я сделал усилие и ощутил лишь малоутешительную уверенность в том, что никаких ключей в руках у меня не было.

Я вернулся в столовую как раз вовремя — Анна Поликарповна ставила на стол яичницу с салом.

— Выглядит превосходно, — сказал я. — Это, пожалуй, вдохнет искру жизни в мои высохшие мозги.

Я всегда принимаюсь за еду с таким аппетитом, как будто это — единственно стоящее занятие, не считая разве что партии в покер. В момент насыщения иные заботы меня не тревожат. С другой стороны, изнуряя себя голодом, вряд ли можно разрешить хоть какой-то вопрос. Такой простой аргумент помогает получать от каждой трапезы истинное наслаждение.

Я уже наполовину разделался с завтраком, когда появилась Вероника. Простое ситцевое платье делало ее еще моложе и прелестнее. Но лицо девушки было бледным, а глаза лихорадочно блестели.

— Привет, — сказал я. — Как вы спали?

— Как убитая. — Вероника озадаченно взглянула на меня. — Вы что-то подсыпали мне в коктейль?

— Да, — признался я. — Иначе вы просто не уснули бы.

— Я так и знала. Подействовало отлично, но теперь у меня тяжелая голова.

— Нанесите ей ответный удар. Хряпните парацетамольчику.

— Уже.

— Значит, через несколько минут вам полегчает. Но лучше всего вернуться в комнату и еще подремать.

— Не могу.

Анна Поликарповна вышла из кухни.

— Доброе утро, Верочка! — поздоровалась она с наигранной веселостью в голосе. — Что бы вам хотелось на завтрак?

— Я ничего не хочу, спасибо.

— Вы обязательно должны поесть, — твердо сказал я. Нам предстоит многое сделать, а воздухом сыт не будешь. Принесите легкий омлет, Анна Поликарповна, потом я буду держать ее рот открытым, а вы будете запихивать туда кормёжку.

Вероника села за стол и посмотрела на меня с таким выражением, как будто я один еще удерживал ее от помешательства.

— Папа не вернулся домой, — тихо произнесла она.

— Да, — сказал я с тем бесстрастием, с каким врачи ставят диагноз. — С вашей помощью мы попытаемся его отыскать. Я уже звонил в Питер, в гостиницу «Пальмира», по словам Анны Поликарповны, профессор всегда там останавливается. Но в гостинице его нет.

— Может быть, он у какого-нибудь своего друга, — заметила Анна Поликарповна, — и в любой момент может позвонить нам.

И в этот миг в самом деле зазвонил телефон. Вероника подбежала к нему. Однако через секунду вернулась, взор ее опять потух.

— Это вас, — сказала девушка без всякого выражения. — Из Москвы.

Я пошел в гостиную.

— Это Гарбузов, — услышал я голос в трубке. — Звоню по поводу тех досье, о которых ты меня просил. Сегодня после обеда один из моих людей летит в Питер. Если тебе к спеху…

— Когда он прилетает?

— Он будет в Питере около девяти.

— Я буду ждать его в девять в баре Московского вокзала на втором этаже.

— Хорошо. Он найдет тебя.

— Еще одна просьба, — сказал я. — Передай с этим парнем и досье на Симеона Зиганшина.

— Ну да, куда проще! Я ведь волшебник. Все, что мне нужно сделать, это взмахнуть волшебной палочкой…

— Сегодня утром Зиганшин улетел из Москвы, так он мне сам сказал, но ты можешь проверить. Если он остановился в Питере, хорошо бы узнать, где именно.

— Больше никаких мелких поручений?

— Есть. Порекомендуй меня в отделение ФСБ в Усмановске. Я на них выйду.

— А ты не слишком много хочешь?

— Я получаю огромное удовольствие от той деятельности, которую веду по твоей милости, находясь при этом не совсем в ладах с законом. Ты еще обо мне услышишь!

Я повесил трубку и вернулся в столовую. На лице Вероники застыл немой вопрос. Я отрицательно покачал головой:

— Ничего нового.

Анна Поликарповна нехотя ушла на кухню. Я посмотрел на девушку, вооружился ножом и вилкой и, перед тем как что-то сказать, съел пару аппетитных кусков.

— Не будем унывать! Вам, конечно, есть о чем тревожиться, но мы постараемся все уладить. До сих пор инициатива была в руках этих мерзавцев, но теперь мы попытаемся взять ее в свои руки.

— Но кто они, эти мерзавцы? Если бы знать…

Именно этого вопроса я и ждал. Я начал бойко говорить, перескакивая с одной темы на другую. За разговором девушка незаметно для себя съела почти весь омлет, приготовленный Анной Поликарповной. Я же вновь перебрал всех участников драмы, размышляя вслух о роли каждого в этой истории. Я не сказал абсолютно ничего нового, но зато отвлек Веронику от мрачных мыслей. В конце концов я увидел, что на ее щеках вновь заиграл румянец, а в глазах опять появился живой блеск. Она внимательно слушала меня, куря сигарету.

— Вы должны обратить внимание на одну вещь, — говорил я. — Буквально каждый человек, упомянутый сейчас мною — солидный и уважаемый член общества, за исклюю чением, пожалуй, маленького господина Папазяна. Это вам не какие-то мафиози или аферисты. В первую очередь следует подумать именно о промышленном шпионаже. Если Запад и в самом деле настроен не дать нам выпустить свое лекарство…

Я замолк, увидев, как девушка изменилась в лице. Но она смотрела не на меня — она смотрела в окно за моей спиной.

— Зуб, — вымолвила она, — кто-то сейчас прошел к лаборатории. И я уверена, что знаю кто.

10

Я повернулся, но ничего не увидел. Лишь часть крыши и кусочек белой стены за ветвями деревьев.

— Ваш приятель? — спросил я резко.

— Нет. Мне показалось, что это Валдис.

— Валдис?

— Он ассистировал отцу некоторое время назад.

— Как давно его уволили?

— Примерно с месяц. То есть он сам ушел… Но, право, забавно… Я как раз думала о нем прошлой ночью.

— Откуда он?

— Он, кажется, родом из Латвии. Валдис родился и воспитывался здесь, потом, когда Латвия отделилась, решил поехать на родину, но, видимо, она пришлась ему не по вкусу, и он вернулся.

Я по-прежнему смотрел в окно, но в саду ничего не происходило.

— А почему вы думали именно о нем?

— Наверное, это звучит глупо, но… один из тех мужчин, которые пытались похитить меня прошлой ночью, тот, высокий, показался мне знакомым. Вернее, мне показались знакомыми его глаза, манеры. Я никак не могла понять, кого именно он напоминает, и это не давало мне покоя. И вот сегодня утром меня осенило — он напоминал мне Валдиса.

— Да, любопытно, — сказал я, повернулся и снова взглянул на нее. Вероника не отрывала взгляда от окна, хмурясь и чему-то удивляясь. Я спросил. — А как его фамилия?

— Пирчюпис. Валдис Пирчюпис.

Я положил сигарету в пепельницу:

— Думаю, нам было бы небезынтересно поговорить с мусью Пирчюписом.

Вероника встала, намереваясь пойти вместе со мной в лабораторию, но я остановил ее.

— Нет, деточка моя. Во-первых, я хотел бы удивить его своим появлением. Во-вторых, если это действительно Валдис, а не игра вашего воображения, нам не обойтись без драки. И наконец, я не желал бы, чтобы кто-нибудь вас видел, — по самым разным причинам. Я даже прошу вас не подходить к телефону. Если же кто-нибудь позвонит, пусть Анна Поликарповна отвечает, что вы еще в Москве. Исключением может быть лишь ваш отец. — Я улыбнулся, заметив ее смущение. — Не забывайте, что пока эти мерзавцы не знают, где вы находитесь. И чем дольше они останутся в неведении, тем лучше. По крайней мере, у меня не будет хлопот с вашим здоровьем.

Выйдя из дома, я пересек подъездную дорожку и пошел по тропинке среди деревьев.

Лаборатория находилась в противоположном конце сада, и я сделал большой круг, чтобы подойти к ней незамеченным. Я шел бесшумно, двигаясь среди кустарников и деревьев как призрак, стараясь оставаться скрытым от посторонних глаз. Похоже, пока мне это удавалось.

Я сохранял хладнокровие, не мешавшее, однако, ощутить легкое покалывание в руках, а это был верный признак того, что меня ожидают погони и драки и что вынужденной бездеятельности пришел конец. Если только Веронике не привиделось, и в лабораторию действительно проник непрошенный посетитель, беседа с ним обещает быть интересной. Кем бы он ни был. Если визитер и на самом деле сомнительный человек по имени Валдис Пирчюпис, он, возможно, станет недостающим звеном в цепи.