Лицей 2022. Шестой выпуск - Михаил Турбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда они осторожно сели в третьем ряду, колонну уже подняли. На сцене стояли старшеклассники, одетые во что-то взрослое, словно заимствованное у родителей. Напротив сцены, в зрительном зале, мерцал огонёчками уставленный техникой стол. Компьютер, провода, неизвестные Кате приборы как будто составляли странное гнездо. В центре этого гнезда сидел сутулый человек в наушниках. Не глядя на приборы, он, словно над зельем, колдовал над светящимися бегунками. Катя подумала, что такие узкие плечи могут быть только у девушки, но короткая стрижка под мальчика сбивала с толку.
— Ирочка, это кто? — прошептала Катя и кивнула в сторону сутулого за столом.
— Наш звукорежиссёр.
— Звукарь, — уточнила Катя.
— Так, давайте прогоним действие четвёртое, сцену пятую. Анечка, что у нас с громом? — высоким голосом спросил Орлов.
— Анечка! — восхищённо сказала Катя и уставилась на звукорежиссёра. — Бабушка, так это девочка.
Аня поводила мышкой по коврику и запустила невнятные раскаты.
— Куда прячешься, глупая! — без особого выражения начала свою реплику актриса.
— Стоп! Аня, это гром, или у тебя в животе заурчало? — Канарейка вскочил со стульчика и встал руки в боки. — Это всё не то! Мне нужно, чтобы они, — Орлов показал на Ирину Рудольфовну с Катей, — чтобы они, услышав гром, подумали, что сам Илья-пророк на колеснице едет!
Катя почувствовала, как жаркая волна поднимает её с места:
— У меня есть гром!
От неожиданности Орлов по-девчачьи ойкнул. Актёры на сцене замерли. Катя, не глядя в раскрытый рюкзак, ощупывала каждый учебник в поисках той самой кассеты. Наконец между страниц наткнулась на знакомую пластмассу и вытащила подкассетник.
— У меня есть гром! В записи! — заявила Катя и, вставив кассету в плеер, нажала на перемотку. — Можно микрофон?
Актёры подошли к краю сцены, словно на поклон зрителям. Орлов недоверчиво протянул руку с микрофоном к маленькому динамику плеера. Писк перемотки стал громче. Катя нажала на кнопку, из колонок хлынул шум ветра.
Орлов прикрыл глаза. Он не надеялся услышать что-то стоящее, извлечённое из рюкзака внучки учительницы, и мысленно уже прогонял следующую сцену спектакля. И вдруг в динамиках что-то оглушительно треснуло. Раскаты грома напоминали взрывы. Сердце Орлова сжалось, как бывает в предчувствии чего-то нехорошего. Он медленно закивал.
— Это то что нужно. Будто поступь судьбы!
Так Катя получила свою первую работу — помощника звукорежиссёра. В её обязанности входило только проверять батарейки в микрофоне Орлова и регулировать громкость динамиков. Но она проявляла инициативу и на каждую репетицию приносила новые записанные звуки.
Когда Ане пришла пора готовиться к вступительным экзаменам, она объявила, что покидает школьный театр, и заверила Канарейку, что Катя может её заменить. Орлова такой расклад устраивал; более того, он видел в Кате то, чего не было в Ане. Она дотошно разбирала аудиоархивы, находила в них ошибки и исправляла. Могла расслышать в ярмарочном шуме, который сопровождал постановку «Грозы», едва различимый гудок автомобильного клаксона и убрать его, заменив на цоканье копыт.
Когда исполнился год Катиной работы звукарём, Орлов решил поставить «Собаку Баскервилей». От Ани осталась только композиция Дашкевича из одноимённого фильма, поэтому Катя тут же объявила охоту на собак. Бросала мелкие камни в соседских псов — не слишком сильно, чтобы не ранить, но достаточно, чтобы разозлить. Тогда цепные сторожа на радость Кате вставали на дыбы и обдавали её злобным лаем. Вживую это выглядело устрашающе, но на плёнке звучало как тявканье, к тому же перебиваемое бряканьем цепей. Тогда Катя решила записывать бродячих дворняг. Она ловила соседскую кошку, засовывала её в клетчатую хозяйственную сумку и несла на собачью разборку. Кошка всегда оказывалась проворнее шавок, и на кассету записывались лишь короткое шипение, быстрое и агрессивное «мау» и визгливый собачий гвалт.
Катя сжимала поцарапанные кошкой кулаки. Она представляла, с каким разочарованием на неё посмотрит Орлов, когда она принесёт на репетицию этот дворняжкин хор. Помощь пришла от Пашки Постникова. Он узнал, что через несколько кварталов от Кати живёт мужик, который держит кавказского волкодава. Волкодав лает — оглохнуть можно.
На дело собрались после уроков. Пашка разузнал, что мужик живёт один и днём уходит на работу, а волкодав свободно хозяйничает во дворе. Сонный зверь, похожий на медведя, лежал на веранде так, что с крыльца свешивалась гигантская голова и время от времени лениво приоткрывала как будто заплаканные глаза. Катя просунула руку с плеером между коваными прутьями калитки и со щелчком запустила запись. Волкодав вскочил на лапы и утробно зарычал, обнажив клыки. Катя вздрогнула, но руку не убрала. Бурая гора шерсти оглушительно залаяла. Мокрые чёрные ноздри раздувались и блестели.
Пашка засунул четыре грязных пальца в рот и свистнул.
Пёс рычал, и Кате начинало казаться, что это вибрирует железный забор. Волкодав припал на передние лапы и вдруг бросился к калитке. За секунды он вдвое увеличился в размерах. Катя разглядела, что с клыков чудовища стекает слюна. Лай его оглушал, точно били молотом по железной бочке. Инстинктивно Катя попыталась выдернуть руку из прутьев калитки, диктофон застрял. Она беспомощно вертела кистью, не желая ни за что отпустить свой звуковой трофей. Пашка дёрнул её за капюшон, и она сумела вытащить руку с диктофоном ровно в тот момент, когда волкодав всей тушей навалился на лязгнувшую ковку.
Катя близко ощутила запах грубой шерсти и наполненной мясом звериной утробы.
— Бежим! — крикнул Пашка.
Катя плохо представляла, что это за фестиваль, которым грезил Канарейка. Но судя по тому, что репетиции начинались в обед и заканчивались поздним вечером, для него это было очень важно.
Ранним утром первого дня фестиваля труппа и основные болельщики отправились на автобусе в Москву. Катя заняла место у окна с печкой под сиденьем и, в отличие от остальных ребят, не стучала зубами от холода. К ней подсела Полина.
— Ты успела позавтракать? Хочешь бутерброд с колбасой? — спросила любимица Канарейки и, не дожидаясь ответа, полезла в рюкзак.
Тут же нахмурилась. Пошире распахнула синтетическое нутро и показала содержимое Кате. Внутри было что-то старое, перепачканное в грязи.
— Ботинок? — удивилась Катя.
— Господи, как я ненавижу этого урода мелкого!
Катя впервые видела Полину такой. Нахмуренный лоб, воинственная челюсть, глаза как у злой собаки. Подумала, что, может, за способность так преображаться её и ценит Канарейка. Одним словом, актриса.
— Кто это сделал?
— Да братец мой придурошный, кто же ещё? — Полина скрипнула застёжкой и убрала рюкзак на верхнюю полку. — Позавтракала, блин, называется. Чтоб он сдох!
— Зря ты так, Полин.
— В смысле? — прима передёрнула плечами.
— Ну, про брата
