Водяная пустыня - Томас Рид

- Хозяин, - возразил индеец, - наше единственное спасение в этой открытой воде.

- Но ведь мы и так уже достаточно видели ее, а за нами разве не вода?

- Это правда, хозяин, но та, которая за нами, не туда течет. Вы все забываете, хозяин, что теперь - еченте. Туда идти нам и думать нечего; это значило бы возвращаться к руслу реки, где без лодки мы все обязательно погибнем. Открытое гапо, которое мы сегодня видели, ведет к земле, хотя она, быть может, и очень далеко отсюда. Если мы поплывем по нему, мы все-таки будем приближаться к твердой земле, а это, по-моему, для нас самое важное.

- Плыть? Но на чем?

- Вплавь.

- Но ведь вы только что сказали, что гапо тянется до края горизонта; ведь это, должно быть, миль десять или даже больше.

- Разумеется, хозяин, я тоже так думаю.

- Так, значит, по-вашему, мы можем проплыть десять миль?

- У нас есть плавательные пояса, которые будут поддерживать нас на воде. Если они испортятся или их окажется мало, мы легко сделаем себе другие.

- Я все-таки не понимаю, для чего нам переплывать это водное пространство? Вы же сами говорите, что по ту сторону нет твердой земли.

- Есть, но только не очень близко, я думаю. Если мы хотим хоть когда-нибудь выбраться из гапо, мы должны пробираться именно в ту сторону. Если мы останемся, то или умрем с голоду, или нас съест голодный якаре. Мы целыми месяцами можем бродить по лесу и все-таки не найдем выхода. Послушайте меня, хозяин, решитесь отправиться в дорогу, как только завтра взойдет солнце.

Обстоятельства сложились так, что роль руководителя невольно перешла от Треванио к мэндруку, хотя индеец ни капельки не изменил своего вежливо-почтительного отношения к тому, кого он называл хозяином. Доводы индейца оказались настолько убедительными, что золотопромышленник согласился последовать его совету, и утром на следующий день путешественники покинули бразильский орешник и отправились к тому месту, где накануне разведчиками было найдено открытое гапо.

Здесь невольно возникает вопрос, каким же способом совершали они свое путешествие? Плыть было немыслимо, хотя они и могли бы воспользоваться для этого плавательными поясами: деревья и лианы переплетались так густо, что нечего было бы и думать пробраться сквозь них, а потом под этим зеленым сводом царила такая темнота, что путешественники рисковали сбиться с дороги на первых же шагах. Они последовали примеру обезьян и отправились в путь по верхушкам деревьев, но только они продвигались вперед гораздо медленнее, преодолевая на каждом шагу такие препятствия, которые по силам только искусным гимнастам, вроде четырехруких. Наконец, после бесконечных прыжков с одной ветви на другую, добрались они до противоположной стороны лесной опушки и увидели перед собой обширное водное пространство - открытое гапо.

Все с удовольствием смотрели на блестящую поверхность гапо, тянувшегося, по-видимому, далеко за пределы горизонта. Это было приятным контрастом для глаз после долгого пребывания в полумраке затопленного леса.

- Теперь, Мэндей, - сказал Треванио, обращаясь к индейцу, - весь вопрос заключается в том, чтобы решить, каким способом мы переплывем это громадное озеро.

- Но ведь я уже говорил вам: так же, как и игарапе.

- Это немыслимо! По-моему, это озеро тянется не меньше чем на десять миль.

- Мы сделали почти столько же, расставшись с лодкой.

- Да, но там у нас была возможность отдыхать. Если мы даже и рискнем переплыть это большое озеро, то должны будем потратить на это по крайней мере целый день, а то и больше.

- Наверное, хозяин; но если мы не выберемся отсюда каким бы то ни было способом, а станем блуждать по лесу, пока не доберемся до твердой земли, то это может протянуться пять или шесть месяцев. Все это время мы должны будем, как обезьяны, прыгать с ветки на ветку, питаясь только одними орехами да изредка какими-нибудь плодами. Все мы страшно ослабеем, и кончится тем, что поодиночке свалимся в воду и потонем или попадем в зубы якаре.

Слова индейца убедили всех, и Треванио не стал больше противиться приведению в исполнение проекта мэндруку.

Весь этот день было решено употребить на отдых и на подготовку к далекому и утомительному путешествию. Отправиться в путь предполагали на другой день утром. По совету мэндруку прежде всего выбрали место для предстоящего ночлега на большом развесистом дереве, покрытом тысячами лиан и сипосов, на которых каждый не замедлил сейчас же найти себе подходящий уголок.

Если они были обеспечены ночлегом, то съестных припасов у них не было, за исключением орехов, сорванных индейцем дорогой.

После этого скудного ужина мэндруку с помощью Ричарда занялся изготовлением еще двух плавательных поясов, так как для предстоящего на другой день длинного путешествия по воде им, так же как и всем остальным, необходимо было на всякий случай запастись плавательными поясами, которыми они до сих пор не пользовались.

В это время Треванио, главным образом для того, чтобы разогнать грустные мысли присутствующих и дать им другое направление, начал с индейцем разговор о предстоящем путешествии.

- Не правда ли, это похоже на озеро? - проговорил он, указывая на обширное водное пространство.

- Это и есть настоящее маленькое озеро, - отвечал мэндруку, - только воды в нем теперь больше вследствие наводнения.

- А почему вы так думаете?

- По многим признакам, хозяин. Во-первых, в этой части страны почти совсем нет лугов, и потом, если бы эта вода не была озером, из нее торчали бы деревья; а вон там еще и другой признак - видите вы пиозока?

С этими словами мэндруку указал на видневшиеся в некотором отдалении два темных предмета, которых до сих пор еще никто кроме него не заметил. Все стали смотреть в ту сторону, куда указывал индеец, и увидели двух больших голенастых птиц, очень похожих на журавлей. Птицы были темного цвета, с красноватым оттенком; их крылья такого же цвета, но с зеленым отливом, особенно хорошо заметным в эту минуту при последних лучах заходящего солнца. Дальнейшее наблюдение дало возможность определить особенности их сложения и, между прочим, кожистые придатки у основания клюва, толстые колючие отростки, наподобие шпор, на плечах около крыльев, тонкие и длинные ноги и громадные лапы, которые, точно четыре звезды, были распростерты на поверхности воды.

Но больше всего поразило удивленных зрителей то, что птицы эти, вместо того чтобы сидеть в воде, держались на ней точно на льду, вытянувшись во весь рост на своих длинных ногах, широко расставив лапы и растопырив свои громадные пальцы. Мало того, странные птицы не стояли на одном месте неподвижно, а бегали взад и вперед по воде, точно по твердой земле.

- Разве эти птицы могут ходить по воде? - засыпали все вопросами индейца, требуя от него разъяснений.

- Конечно, нет; но у них под ногами не вода, а водяное растение, - большая лилия, листья которой со слегка приподнятыми краями лежат на воде, точно большая сковорода. От себя добавим, что в ботанике эта лилия известна под именем Victoria regia. Это fumo piosoca, - сказал Мэндей, продолжая свое объяснение, - прозванный так потому, что его можно сравнить с печкой, на которой мы печем свою кассаву4, а еще потому, что видите, это любимое место сидения piosoca.

Словом piosoca индеец назвал странную якану из семейства petamedeidae, различные виды которых есть в Африке и в Америке.

Пока все любовались интересными птицами, индеец незаметно соскользнул в воду и поплыл под защитою ниспадавших древесных ветвей. Когда он доплыл до места, где забавлялись пиозоки, все увидели, как индеец схватил своими проворными руками тонкие ноги птицы, приостановившейся было на одну минуту. Испуганная самка с громким криком поднялась в воздух, тогда как самец остался пленником в руках индейца.

Вскоре красное пламя засветилось в нижних ветвях дерева, и мэндруку громким голосом пригласил всех отведать лакомого блюда, которое должно было служить дополнением к тощему ужину, съеденному незадолго перед этим. Все весело откликнулись на этот призыв, и жареная якана показалась особенно вкусной проголодавшимся путешественникам.

На другой день, как только взошло солнце, они были уже на воде. Перед этим Мэндей самым тщательнейшим образом осмотрел все плавательные пояса, так как малейшая трещинка, пропускавшая воду, могла бы повести к самым серьезным последствиям. Мэндей покрыл скорлупки сапукайи новым слоем каучука, осматривая при этом сипосы, которыми были связаны пустые внутри "обезьяньи горшки". В общем, все выглядели не особенно весело, отправляясь в это путешествие. Было очевидно, что даже сам мэндруку вовсе не был уверен в положительном результате предложенной им попытки.

Между прочим, решено было не брать с собою коаиту, которая могла только стеснять их во время утомительного плавания по озеру.

Обезьяна эта больше всего была привязана к Тому, который, в свою очередь, успел привязаться к ней до такой степени, что только после долгих размышлений согласился расстаться с ней. И в самом деле, тащить на себе коаиту было делом далеко не легким, а кроме того, в случае какого-нибудь несчастья, она могла даже утопить Тома, задушив его своим длинным хвостом. Убедившись в необходимости разлуки, Том постарался незаметно скрыться от обезьяны, - он чуть ли не первым спустился в воду и быстро поплыл прочь от дерева. Все были уже довольно далеко от опушки леса, когда, наконец, коаита заметила их исчезновение. Жалобными громкими криками призывала она к себе тех, кто так коварно покинул ее в затопленном лесу.