Ловушка для крысы - Марина Серова

Через полчаса я припарковалась у офиса «Тарасов-авто». У входа в здание было необычно многолюдно. Проходя мимо, среди толпящихся людей я заметила несколько человек явно из органов. Они, по всей видимости, опрашивали работников «Тарасов-авто».

Зайдя в офис, я сразу наткнулась на уже знакомую нам Светочку — секретаря Беспалова. «Коровка» была в совершенно растрепанных чувствах: заплаканные, покрасневшие глазки, припухший носик. А кому легко расставаться с мечтами? Она наверняка была уверена, что в конце концов добьется взаимности у своего начальника, выйдет за него замуж и будет разъезжать на красивой белой «Хонде». Теперь же, со смертью Беспалова, мечты растаяли как дым.

— Добрый день, — поздоровалась я с ней, — я к Сергею Андреевичу.

Девушка на секунду замерла, не зная, что мне ответить.

— Его сейчас нет, — наконец выдавила она из себя.

— Странно, — сыграла я удивление, — мы с ним договаривались.

— К сожалению, ничем не могу вам помочь, зайдите завтра, — соврала Светочка.

— Нет. Завтра я заходить не стану. Сообщите, пожалуйста, о моем приходе Веронике Михайловне, — решительно заявила я.

Светочка захлопала своими огромными пустыми глазками, но подчинилась.

Через пять минут ко мне спустилась сама Вероника. Держалась она великолепно. Честно говоря, я даже засомневалась, знает ли она про взрыв «Мерседеса» и гибель своего бывшего мужа.

— Здравствуйте, Танечка, — сразу узнала она меня, — давайте поднимемся ко мне. Так будет удобнее.

В кабинете Вероника достала пачку «Vogue», предложила сигарету мне и закурила сама. Я заметила, что ее холеные руки с безупречным маникюром слегка дрожали, когда она подносила зажигалку к сигарете. Значит, все-таки Вероника нервничала.

— Вы к Сергею по делу? — первой заговорила хозяйка кабинета.

— Да, я принесла перевод прайс-листа.

— Прекрасно. Я думаю, вы можете отдать его мне.

«Если я сейчас отдам ей бумаги, она поблагодарит меня, и мне ничего другого не останется, как попрощаться и уйти. Нет, так дело не пойдет», — подумала я.

— Я бы с удовольствием так и сделала, но боюсь, что это невозможно. Прежде чем приступить к этой работе, я была предупреждена о соблюдении строгой конфиденциальности.

— Естественно, но это предупреждение, безусловно, было сделано насчет конкурентов. Вы же понимаете, что на меня оно не распространяется. — Даже если мое нахальство ее покоробило, она не подала вида и продолжила вполне миролюбивым тоном: — За сохранность документов вы можете не волноваться.

С этими словами она протянула руку в ожидании, что я вложу в нее прайс-лист. Расчет был правильным, любому человеку стало бы неловко долго держать собеседника с протянутой рукой. Любому, но не мне. Как говорится, не на ту напали. Я невозмутимо продолжала курить, как будто ее жест не имел ко мне ни малейшего отношения. Даже стало интересно, как она выйдет из этого положения.

Долго ждать не пришлось. Вероника убрала руку, поднесла ее к голове и элегантным движением поправила и без того идеальную прическу. На секунду ее серые глаза похолодели и приняли цвет грозового неба. Она молча встала и отошла к окну. Мне, видимо, удалось-таки вывести бизнес-леди из себя. Но какое самообладание! Вот уж действительно леди Ди!

— Мне бы все-таки хотелось передать документы лично Сергею Андреевичу, — без вызова, но настойчиво произнесла я.

— Я ценю вашу заботу о сохранности секретов нашей фирмы. Такое серьезное отношение к работе делает вам честь, — заговорила Вероника, подавляя волну раздражения, — но, к сожалению, лично Сергею вы уже ничего не сможете передать.

— Почему? — я сделала круглые от удивления глаза.

Моя собеседница собралась с силами и выдохнула:

— Он погиб.

— Не может быть! — я изобразила глубокий шок.

Вероника взяла трясущимися руками еще одну сигарету и закурила.

«Вот и прорвало», — подумала я. Я знаю немало сильных людей, которые стойко переживают потерю близкого человека. Они продолжают разговаривать, работать, даже смеяться. На людях они ведут себя как обычно. Об их переживаниях и бессонных ночах можно узнать только по темным кругам под глазами. Хотя известно, что, пытаясь спрятать горе поглубже, они делают себе же хуже. Но уж такие они есть. Мне стало до боли в сердце жалко Веронику — гордую, сильную женщину. Но чем я могла ей помочь? Рассказать про Беспалова? Сообщить, что ее бывший муж и партнер по бизнесу жив? Нет. Нельзя. Я должна действовать только в интересах своего клиента. Если я открою Веронике правду, она может невольно способствовать тому, что ее узнают и убийцы. А этого допускать никак нельзя.

— Я до сих пор не могу в это поверить, — после долгой паузы поделилась со мной Вика.

— Как это произошло? — задала я, как мне показалось, вполне уместный вопрос. Ведь никто не мог знать, что я была на месте преступления.

— Взрыв. В его машину установили бомбу.

— Боже мой. Я думала, это бывает только по телевизору.

— Я тоже никогда не думала, что это коснется нас. Я только надеюсь, что Сережа не успел осознать, что произошло. Надеюсь, что он не мучился.

— Он был один в машине? — еще один вполне естественный вопрос.

— Да, — Вероника удивленно посмотрела на меня, — почему-то не было Павла, его водителя. Это странно.

Было видно, что она действительно обескуражена отсутствием Паши, хотя мысль о том, что он может быть виновником происшедшего, явно не приходила ей в голову. Интересно, почему? Я бы на ее месте сразу же его заподозрила. Правда, может быть, она слишком хорошо знала Пашку, чтобы думать о нем плохо.

— Все бросили Сережку в его последний день, — продолжала Вероника. — Кроме меня. Даже на опознание поехать было некому. Галину Ивановну, его домработницу, нашли без сознания в гостиной. Наверное, она видела взрыв из окна и этого не вынесла: кровоизлияние в мозг. Пришлось в морг ехать мне. Как это страшно. От Сережки ничего не осталось — одно кровавое месиво. Я узнала его только по остаткам пиджака, — она закрыла лицо руками.

— А как же его жена… Инна, кажется, — сочувствующе поинтересовалась я.

— Что Инна? — моя собеседница как-то напряглась и насторожилась. Она внимательно посмотрела на меня, будто пытаясь разгадать неведомую тайну.

— Ее тоже не было? — пояснила я свой вопрос.

— Нет, не было, — и я почувствовала, что Вероника снова начинает замыкаться в себе.

Что же выбило ее из колеи?

На обратном пути домой я все думала о нашем разговоре с Вероникой. К сожалению, мои надежды, что она поможет мне найти истинного виновника происходящего, не оправдались. Как партнер Беспалова по бизнесу, она должна была бы слышать об угрозах, если бы таковые поступали в адрес ее бывшего мужа. Но Вероника никого не подозревала. На вопрос о том, кто бы мог, по ее мнению, заложить взрывчатку в машину, она только пожала плечами. В целом от этого разговора у меня остался какой-то странный осадок. На протяжении всей беседы не покидало ощущение, что эта женщина с умными серыми глазами тщательно изучает меня. Так, наверное, чувствуют себя подопытные мышки в лабораториях. А почему, собственно, я так ее заинтересовала? Может быть, Вероника подсознательно не доверяла мне, шестое чувство подсказывало ей, что я ее обманываю? Вполне допускаю. Возможно, она из тех людей, у кого блестяще развита интуиция. Но, надо отдать ей должное, Беспалова ни взглядом, ни жестом не выказала недоверия. Я поняла это только благодаря собственному обостренному профессиональному чутью. Вот поэтому, наверное, она и не стала делиться со мной своими догадками по поводу убийцы. Однако у меня сложилось впечатление, что Вероника скорее всего подозревает Инну. Хотя, мне кажется, она никогда в этом не сознается. Не захочет давать повод считать, что обвиняет соперницу из ревности. И я могу ее понять. Чем больше я об этом думала, тем очевиднее мне было, что для Вероники подозреваемый номер один — Инна. Не зря она так напряглась, когда я спросила о жене Сергея.

По дороге я заехала в торговый центр, чтобы отоварить беспаловский список. Набрав по нему всякой необходимой всячины и затарившись продуктами, я направилась на бабушкину квартиру. Как бы мой клиент не умер там от голода. А то, чего доброго, оберегая его от убийц, сама сыграю эту роль, держа в заточении и заботясь о конспирации. Да и самой подкрепиться не мешает. Надо же было выдумать, что хорошо работается только на голодный желудок! Хоть режьте меня, не верю, что шедевры живописи и литературы создавались голодными творцами. Исключение могут составить лишь натюрморты. Я даже представила себе, как давно не кушавший художник, истекая слюной, изображает на полотне аппетитные фрукты-овощи. Когда в желудке пусто, все мысли только о еде.

Изнывающий от одиночества и безделья Сергей очень обрадовался моему приходу. А увидев в руках пакет, готовый треснуть от обилия продуктов питания, расцвел еще больше.