Колесо страха (сборник) - Абрахам Меррит

– Моя дорогая, я хочу превратить вас в куклу.

Именно так она и выразилась, и на мгновение я испугалась, вспомнив свой кошмар, в котором я очутилась в зазеркалье и никак не могла оттуда выбраться. А потом я поняла, что это была всего лишь фигура речи и мадам Мэндилип имела в виду, что хочет сделать куклу, которая была бы похожа на меня. Я рассмеялась и ответила:

– Ну конечно, вы можете превратить меня в куклу, мадам Мэндилип.

Интересно, кем были ее предки? Каков ее народ?

Она рассмеялась, и ее глаза показались мне еще ярче и выразительнее, чем прежде. Мадам Мэндилип принесла воск и начала лепить из него мою голову. Ее прекрасные длинные пальцы так и мелькали в воздухе, будто каждый жил своей, отдельной жизнью. Я с восторгом наблюдала за ней. И вдруг мне захотелось спать.

– Дорогая моя, вы не откажетесь раздеться, чтобы я могла вылепить тело куклы? Не смущайтесь, я ведь всего лишь старая женщина.

Я не возражала, вот только в сон клонило невыносимо.

– Я не против. Конечно, не откажусь.

И я встала на небольшой табурет, наблюдая, как воск приобретает четкие очертания женского тела. Я знала, что они идеально повторяют мои формы, хотя чувствовала себя настолько сонной, что едва могла разлепить глаза. Настолько сонной, что мадам Мэндилип пришлось помочь мне одеться. Наверное, я все-таки уснула – я вскинулась оттого, что мадам Мэндилип потрепала меня по руке.

– Мне жаль, что я так утомила вас, милая. Останьтесь, если хотите. Но если вам нужно домой, то уже вечереет.

Я взглянула на часы – все еще очень хотелось спать, и я едва разглядела стрелки на циферблате, но поняла, что действительно уже очень поздно. А потом мадам Мэндилип коснулась моих век и я мгновенно проснулась.

– Приходите завтра и заберите куклу, – сказала она.

– Я должна заплатить вам, сколько смогу.

– О, вы уже все оплатили сполна, дорогая. Вы ведь позволили превратить вас в куклу.

Мы обе засмеялись, и я поспешно вышла. Белокожая девушка за прилавком говорила с каким-то покупателем, но я крикнула ей:

– Прощайте!

Наверное, она не услышала, потому что ничего не ответила.

Я забрала куклу. Днейра в восторге! Я так рада, что не прислушалась к своим глупым предчувствиям. Днейрочка еще никогда не была так рада моим подаркам. Она обожает новую игрушку! Сегодня вечером я опять ходила к мадам Мэндилип, чтобы она могла доделать куклу. Она гений. Правда, гений! Так странно, что она держит эту маленькую лавку, ведь она могла бы прославиться на весь мир своим творчеством. Кукла – вылитая я! Мадам Мэндилип попросила у меня прядь волос, чтобы наклеить их кукле на голову, и, конечно же, я согласилась. Она сказала, что эта кукла не та, в которую она меня превратит. Мол, та будет намного больше. Это всего лишь модель, с которой она будет работать. Я сказала, что и эта кукла кажется мне идеальной. Но мадам Мэндилип говорит, что та, другая, кукла будет намного долговечнее. Может быть, она подарит мне куклу-модель, когда завершит работу? Мне так хотелось отдать пупса Днейре, что я не стала задерживаться в магазине. Уходя, я с улыбкой попрощалась с Лашной, но девушка лишь равнодушно кивнула мне в ответ. Мне даже подумалось, что она ревнует меня к мадам Мэндилип.

Сегодня я впервые села за дневник с того дня, как одиннадцатого ноября столь ужасная смерть забрала мистера Петерса. В тот день я только сделала заметку о кукле Днейры, как мне позвонили из больницы и сказали, что мне придется выйти на ночное дежурство. Конечно же, я согласилась. А зря! Я никогда не забуду тот ужасный случай. Никогда! Мне не хочется ни писать, ни думать об этом. Вернувшись домой тем утром, я не могла уснуть, все бродила по комнате, стараясь выбросить из головы лицо бедняги. Я думала, что за годы работы научилась не сопереживать пациентам. Но что-то было в этом случае такое… А потом я подумала, что если кто-то и поможет мне отвлечься, так это мадам Мэндилип. Около двух часов дня я отправилась к ней в магазин. Мадам была в зале вместе с Лашной. Она удивилась, увидев меня так рано. И не была рада моему приходу – или мне так только показалось из-за моего взвинченного состояния. Как только я вошла в ее чудесную комнату, мне сразу стало легче. Мадам что-то мастерила из проволоки, но я не смогла разглядеть, что именно, поскольку она усадила меня в большое уютное кресло и сказала:

– Вы выглядите усталой, дорогая. Посидите здесь и отдохните. Полистайте этот старый альбом, а я пока закончу работу.

Она дала мне странную старую книгу, длинную, узкую. Должно быть, книга действительно была очень старой, листы в ней были из тонкой-претонкой бумаги, а изображения напоминали картины средневековых монахов. Там были только репродукции картин – изображения лесов и садов. Какие же там были странные растения и деревья! Люди на картинах отсутствовали, но у меня возникло удивительное ощущение, будто если присмотреться, то все-таки можно заметить укрывшихся на рисунках людей. Они точно прятались за деревьями и цветами, скрывались среди них, выглядывали оттуда. Я все старалась их разглядеть, узнать, что же это за диковинный народец, но тут меня позвала мадам Мэндилип.

Все еще держа книгу в руках, я подошла к столу.

– Это для куклы, в которую я вас превращу. Посмотрите, какой хитроумный механизм. – Мадам Мэндилип указала на конструкцию из проволоки.

Я протянула к столу руку и вдруг увидела, что это скелет. Он был маленьким, как скелет ребенка, и мне почему-то вспомнилось лицо мистера Петерса. Я вскрикнула – меня вдруг охватила какая-то безумная паника. Книга вывалилась у меня из рук и упала на маленький скелет. Послышался щелчок, скелет будто дернулся. Я сразу же пришла в себя и увидела, что конец проволоки отогнулся и, взрезав переплет книги, застрял в нем. На мгновение мадам Мэндилип очень разозлилась. Она схватила меня за руку и сжала мое запястье так сильно, что мне стало больно. В ее глазах вспыхнула злость.

– Зачем вы так поступили? – странным голосом произнесла она. – Ответьте мне. Зачем?

Она даже толкнула меня. Сейчас я ее не виню – она подумала, что я сделала это намеренно. Но тогда ее поведение меня очень испугало.

А потом она увидела, что я вся дрожу, и ее глаза и голос снова стали добрыми.

– Что-то тревожит вас, моя дорогая. Расскажите мне, может быть, я вам помогу.

Она уложила меня на диван и, сев рядом, принялась гладить мои волосы и лоб. И хотя я никогда не обсуждаю с посторонними пациентов, я обнаружила, что уже рассказываю ей о деле Петерса. Мадам Мэндилип спросила, что это был за человек и кто привез его в больницу. Я сказала, что доктор Лоуэлл называл его Рикори, поэтому я подумала, что это тот самый всем известный гангстер. Рядом с ней мне было так спокойно и хорошо, что я рассказала ей о докторе Лоуэлле и о том, что я тайно влюблена в доктора Б. И мне опять захотелось спать. Сейчас я сожалею о том, что рассказала ей о пациенте. Нельзя было так поступать. Но я была так потрясена случившимся, что, похоже, все ей разболтала. Мой разум так помутился, что, когда я подняла голову, мне почудилось, будто от мадам Мэндилип исходит какое-то свечение. Вот в каком я была состоянии! Когда я договорила, она велела мне полежать и поспать – мол, она разбудит меня, когда нужно. Я сказала, что в четыре часа мне нужно уходить. Проснулась я полностью отдохнувшей. Когда я уходила, крошечный скелет и книга все еще лежали на столе. Я сказала, что мне жаль ее книгу.

– Лучше книга, чем ваша рука, моя дорогая, – ответила мадам Мэндилип. – Пружина могла распрямиться, когда вы взяли бы макет в руку, и тогда вы бы порезались.

Она попросила меня принести мой медицинский халат, чтобы она могла сшить такой же для куклы.

И зачем я только вообще познакомилась с мадам Мэндилип? Тогда я не обожгла бы ногу. Но я сожалею о встрече с ней вовсе не из-за ожога. Сложно выразить словами то, что я сейчас ощущаю. Но мне правда жаль, что я познакомилась с ней.

Сегодня я принесла мадам Мэндилип свой медицинский халат. Она очень быстро сшила такой же для куклы. Мадам Мэндилип была в отличном настроении и спела мне какую-то странную песню. Я спросила, на каком языке она поет, а она ответила:

– На языке того народа, что вы видели на картинках в моей книге, дорогая.

Какие странные слова! И откуда она узнала, что мне на тех рисунках померещились люди? Ох, зачем я только пошла к ней? Она заварила чай, разлила его по чашкам, но случайно толкнула локтем одну из чашек и перевернула ее мне на ногу. Кипяток пролился мне прямо на щиколотку. Было очень больно. Мадам Мэндилип сняла с меня туфлю, стянула чулок и намазала мне щиколотку какой-то мазью. Сказала, что от нее боль пройдет, а ожог скоро заживет. Боль действительно улеглась, а когда я пришла домой, то глазам своим не поверила. Джо вообще решила, что я ее разыгрываю и никакого кипятка в чашке не было.