Тайна чёрного кинжала - Валерий Локоть
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Знаешь, Оксана, давай отложим этот разговор. Для нас обоих он слишком тяжёл, - не настроенный на долгую беседу, я решил успокоить её, - мне ещё полгода учиться, а потом ехать на войну.
- Какую войну?? – не поняла Оксана.
- У меня язык, пушту, афганский. Через пять месяцев я стану офицером и полечу в Афганистан. На два года. А там всякое может статься.
Оксана задумалась. Перспектива ожидания суженного больше двух лет не входила в её планы.
- Я буду писать тебе! – решила она и потянулась ко мне за поцелуем, но я уклонился, слегка приобняв её за плечи.
- Пиши, конечно, а сейчас, извини, пойду окно ремонтировать.
***
-Юрочка, Володя, идите блины кушать! – мама заглянула в гостиную комнату, в которой мы с отцом играли в шахматы.
- Сейчас, мам!
- Ты фигуры то не дёргай. Взялся – ходи! – проиграв из пяти партий три, батя нервничал.
- Хорошо, - улыбнулся я, зная, как он не любит проигрывать, и двинул пешку, за которую перед этим брался рукой, в заведомо проигрышное положение.
- Знай наших! Ничья! – довольно потянулся отец.
- Проигравший собирает шахматы!
- Так ведь ничья, - попытался я поспорить.
- Это неважно, последняя партия за мной!
Блины, вареники, пельмени, пирожки. Всю неделю мама баловала меня вкусной кулинарией. Мои попытки избавить её от домашних хлопот ни к чему не привели, ответ был один
- На казённых харчах успеешь посидеть, ешь домашнее!
Оставшиеся дни отпуска я посвятил родным. Наконец-то у меня получилось пообщаться с родителями и отдать им неизрасходованную сыновью любовь.
Глава 9
Как я поступал в ВКИМО.
Мои родители познакомились в пригороде Батуми. Прекрасный город, расположенный на восточном побережье Черного моря и являющийся столицей Аджарской АССР, частью Грузии. Климат субтропический, мягкий, но довольно влажный, поэтому дожди здесь идут часто, а снег зимой выпадает очень редко и лежит недолго. Хотя я помню, как когда я был совсем маленький, температура опустилась ниже нуля и вместо дождя выпали необычайно обильные снегопады, и я выпрыгивал из окна второго этажа прямо в сугробы, которые возвышались до двух метров.
В Батуми я очень любил дельфинарий, в который нас с сестрой часто водили родители, но больше всего мне нравилось, когда мы ездили в Ботанический сад, расположенный на Зелёном мысе. Более двух тысяч экзотических растений, собранных со всего мира, прижились на территории в сто десять гектаров, и каждый раз я наслаждался их благоухающими запахами и ароматами.
Мой отец проходил там срочную службу, но женившись на моей маме, рождённой в Батуми польке, он остался на сверхсрочную. Мне было пять лет, когда отца направили служить в Германию (ГДР), в Магдебург. Мама и старшая сестра поехали с ним, а я с бабушкой остался жить в Батуми. Раз в год они приезжали в отпуск, чтобы проведать нас и привезти для меня жвачки и конфеты. Когда я учился во втором классе, мои родители, в очередной раз приехав к нам, переговорили с бабушкой, купили дом в Днепропетровской области, в небольшом районном городке и перевезли туда нас. Из Германии они вернулись, пробыв там шесть лет, и, решив, что за время их отсутствия сын совсем отбился от рук, начали меня воспитывать, но не успел я привыкнуть к их нотациям, как они снова уехали, на этот раз в Лейпциг. Так что своё детство и отрочество я провёл с бабушкой, которая и проводила меня в Советскую Армию после окончания мною металлургического техникума.
Сначала вместе с другом Геной Шаповаловым я шёл в команде, направлявшейся в Фергану в учебку ВДВ, но в последний момент из-за зрения минус один меня перевели в другую команду. Так я попал служить в подмосковье в войска ПВО. А мой друг Гена Шаповалов после учебки оказался в Афганистане в ДШБ (десантно-штурмовой бригаде).
Генка с родителями и малолетней сестрой тоже жил в частном секторе недалеко от моего дома и был высоким, красивым светловолосым парнем спортивного телосложения, с детства бредя десантом. Он даже после десятого класса пробовал поступить в Рязанское гвардейское высшее воздушно-десантное командное училище, но не добрал баллов.
Через полгода службы Генку назначили замкомзвода. А тридцатого мая 1985 года, когда его взвод выполнял боевую задачу по захвату вражеского склада с оружием, они попали в засаду душманов, и Гена, прикрывая отход взвода, геройски погиб.
Когда я узнал о гибели моего друга, то долго не мог прийти в себя. Потом написал рапорт, чтобы меня направили в Афганистан, но замполит провёл со мной беседу и сказал, что «такой герой нужен здесь».
Совершенно случайно мне попала в руки книга Александра Проханова (или, может, это было в плане моей судьбы?), из которой почерпнул первую информацию об Афганистане. И у меня появилась идея фикс – попасть в Афганистан, увидеть горы, среди которых остался Геннадий Шаповалов.
В августе 1985 года умерла бабушка, на похороны меня не отпустили, и я разрывался от горя, потому что она была самым близким мне человеком.
В декабре пришло письмо от моего школьного друга Вадима, который попал служить в Литву. Вместе с ним мы подавали документы в Харьковский юридический институт, но нам отказали, предложив поступать после прохождения службы в армии. Вадим писал, что в Москве есть военное высшее учебное заведение, в котором учат юристов.
О Военном институте я тогда даже не слышал, о нём в то время мало кто знал, даже на фасаде контрольно-пропускного пункта вуза на улице Волочаевской не было никакой таблички.
Написав рапорт на имя командира части с просьбой разрешить мне поступать в Военный институт, я неделю ждал ответ, а потом меня вызвали в штаб части.
Полковник Инокентьев внешне оправдывал свою фамилию, которая с греческого переводилась «невинный». Невысокого роста, круглолицый, упитанный, но не толстый, он производил впечатление доброго дядьки. Вот только
