Топография счастья - Николай Ссорин-Чайков

Участвуя в построении капиталистической системы ценностей в стране победившего социализма, автомобиль аккумулировал вокруг себя и вызвал к жизни новые идеалы и практики — противоречивые, но достаточно устойчивые, чтобы воспроизводиться и в постсоветской реальности. Управляемая ментальность потребителя подчиняется подталкиваниям со стороны рынка и государства, считывая в рекламных сообщениях подсказки, сообразуясь с канонами гендерной и классовой идентичности. Однако рассмотрение опыта автолюбителей на микроуровне их переживаний высвечивает более тонкие нюансы в социализации их желаний. Желание иметь автомобиль формулируется в соответствии с разнообразными биографическими факторами и структурными обстоятельствами.

Деньги в мире детей США: Маршруты по дороге к счастью

Словосочетание «дети и деньги», перефразируя давно транслируемую рубрику одной из известных отечественных радиостанций[121], скорее всего вызовет сложные ассоциации и размышления на тему чистоты мира детства, натиска мира взрослых, в том числе и коммерческого, необходимости приучать детей к ответственности и проч. Это в том случае, если говорить о дне нынешнем, т. к. восприятие детей в качестве потенциальных (и реальных) рабочих рук, использование детского труда (в семейной и отчужденной форме) — хорошо известные страницы из истории европейского Средневековья и Нового времени, включая и американский опыт. Сегодняшние столкновения детей и денег, как в форме абсолютно абстрактной, так и весьма предметной — монетно-купюрной, кажутся вполне естественными, если речь идет об обществах и культурах, которые принято считать коммерциализированными. В этом смысле ни одна страна мира не пользуется столь очевидной репутацией коммерциализированной, как США. Поэтому вопрос о взаимодействии денег и детей в США сторонний человек может воспринять как саркастически-риторический. Не быть этих отношений не может, ибо таковы основные «ценности» американской культуры, и эти взаимоотношения едва ли должны (или могут) служить золотым стандартом с точки зрения защиты детей от «мира чистогана». В то же время реалистичный взгляд подсказывает нехитрый вывод: преследование собственных целей и стремление к личному счастью так или иначе связаны с установлением и реализацией неких принципов вовлеченности личности в денежный обмен и умением управлять своими денежными потоками (бюджетом и т. д.). Возникает вопрос: как именно и когда учить детей обращаться с деньгами и принимать финансовые решения (независимо от избранного пути самореализации); какое место занимает этот сюжет на раннем этапе человеческой жизни, в детстве? И клишированные утверждения «деньги не могут купить тебе счастье» («money can’t buy you happiness»), «есть другие ценности» и проч. не отменяют необходимости указывать детям путь (или пути) управления финансовыми средствами. Конечно, финансовая грамотность не является обязательной и непреложной дорогой к счастью, так же как и неумение обращаться с деньгами не обязательно станет препятствием на той самой дороге. Сама концепция счастливого детства и счастливых детей утвердилась в западном мире сравнительно недавно — к XX веку, однако в современном мире право детей на счастье кажется неоспоримым. Остается проблема: как сохранить за ними это право в будущем[122]. С точки зрения здравого смысла задача каждого современного поколения взрослых — помочь детям выстроить свои приоритеты (в большей или в меньшей степени совпадающие с родительскими) и отвести в них должное место денежным сюжетам. Взаимовлияние детей и денег становится предметом исследования представителей разных дисциплин: психологов, педагогов, философов и проч. Рекомендациями по поводу того, что именно соответствует универсальным задачам такого обучения, пестрят многие западные издания (от публикаций в прессе и Интернете до специальной научной литературы).

Цель данной работы — не столько создание многоплановой и сложной картины мира детства через призму денежных отношений в современных США, сколько обозначение тех пунктов на карте детского мира, которые представляются в этом смысле узловыми, и тех принципов перемещения, которые обеспечивают безопасное продвижение вперед, навстречу миру взрослому. Установки по социализации детей, бытовавшие в США первой половины XX столетия (вплоть до конца 1950-х гг.), издавна утверждали известные ценности (в первую очередь протестантские): приветствовали труд, накопление, оправданность денежного вознаграждения. Однако в связи с изменениями в системе ценностей опыт детского и подросткового существования в обществе массового потребления меняется, особенно за последние десятилетия. Установки и практики семейного воспитания в отношении индивидуального успеха ребенка, бедности других и проч. не избежали мощного влияния феномена политкорректности. Социализацию как таковую продолжают обозначать вполне универсальными для американского среднего класса (и простирающимися за его пределами) вехами.

Освоение разнообразных практик и постепенное раздвижение границ денежного мира детей в современных США по-прежнему обусловлено узнаваемыми традициями и устоями среднего класса — самой многочисленной, хотя и не исчерпывающей палитру населения, категории. Именно его аттитюды и практики (при известной своей дифференцированности) принципиальны для восприятия не просто бытующих, а определяющих установок применительно к современным США. Средний класс семиотически обозначает Америку как таковую. Ведь некоторые ценности из области американских семейных отношений действительно носят универсальный характер. Включение детей в личную трудовую деятельность; денежные операции; социальные отношения, имеющие элемент денежного обмена, — все это имеет особое звучание в контексте американской концепции автономии и постепенно возрастающей самостоятельности ребенка, тесно сопряженной с индивидуализмом, причем на всех этапах жизненного пути. С точки зрения большинства американских родителей (особенно тех, кого условно называют родителями европейского происхождения), именно «независимость является самой важной долгосрочной целью (курсив мой. — М.З.) для ребенка»[123]. Она имеет безусловное финансовое измерение и выражается в известной (правда, относительной) автономии по отношению к родителям. Предпочтительно покинуть родительский очаг при поступлении в колледж, превратив дом в «опустевшее гнездо» (empty-nest), — для родителей это переходный период от счастья с детьми и от непосредственного общения с ними к счастью без детей. Подобная система должна рассматриваться в контексте всех межпоколенных отношений, причем двусторонних, и в конечном итоге — торжества индивидуализма (что не исключает возможности оказания финансовой помощи в чрезвычайных ситуациях). Экономическая ситуация вносит коррективы в то, как именно реализуется концепция финансовой взрослости или зрелости — некоего конечного пункта в продвижении ребенка по пути взросления. В идеале окончание школы, поступление в университет или колледж как раз и служат смысловой и временной границей самостоятельности (хотя именно родители, как правило, оплачивают высшее образование). Предполагается, что теперь ребенок будет жить автономно. Однако в результате экономического кризиса многие молодые американцы, окончившие четыре года колледжа (т. е. первую ступень высшего образования), возвращаются в родительский дом — в первую очередь ради экономии средств. Об этом еще пойдет речь ниже.

Следовательно, траектория «подготовительный класс школы — колледж/университет» может разниться не только под влиянием таких субъективных факторов, как родители, сиблинги, опыт дружбы, наконец, личные предпочтения, но и в результате финансовых возможностей, продиктованных общим экономическим климатом. Разнообразие — в духе политкорректной атмосферы приветствуется — во всяком случае, это декларируется, но некоторые культурные универсалии сохраняются, и они очевидны. Каждый ребенок постепенно создает собственный мир денежных представлений и действий, связанных с деньгами, знакомясь с элементами жизни, имеющими денежное выражение, в первую очередь — вполне конкретное, во вторую — абстрактное. Путешествие ребенка по «денежному миру» происходит при постепенном смещении его деятельности от игровой активности и роли получателя денежных благ в любом виде к деятельности трудовой и роли не только реципиента, но и активного «тратящего» и даже «зарабатывающего» начала. Чем дальше, тем больше ребенок приобретает самостоятельность в выборе сумм для трат и конкретных сфер их приложения. Дети заняты созданием своего ареала денежных практик и представлений, связанных с деньгами: с ростом возможности собственной «настоящей» деятельности расширяется и география использования денежных средств — сейчас, благодаря Интернету, уже безграничная. Это — почти «стройное» — шествие усложняется противоречивыми и порой откровенно конфликтными установками, которые призваны одновременно взрастить трудовую, самостоятельную и самодостаточную в материальном смысле личность (чтобы можно было тратить) — и, с приобретением этих навыков, отгораживаться от чрезмерного консюмеризма, помнить о необходимости постоянного самоограничения, планирования, точных расчетов и проч.