Наследство тетушки Люцинии - Рия Радовская

– Последнее безумство, - медленно повторил Дан. Так и случилось, хотя вряд ли Кайо имел в виду настолько печальный финал. Издевательски буквальное исполнение обещания. У судьбы отвратительное чувство юмора.

Неудивительно, что последний лист тоже в расплывшихся чернилах. Какая мать не плакала бы, читая это? Если даже он, мужчина, с трудом сдерживался!

Оставаться в одиночестве стало невыносимо. Он сможет не заплакать, но сумеет ли сдержать дурную силу, которая так и рвется наружу, желая смести все вокруг, лишь бы выплеснуть горе?

Аурелия в соседней комнате, за стеной. Несколько шагов по коридору. Навeрное, лучше войти к ней через дверь, чем разнести случайно стену. Как-то у нее получилось уже один раз успокоить его магию.

– Войдите, - откликнулась она на стук.

Дан шагнул в комнату, прикрыл за собой дверь и останoвился. Смотрел на Аурелию, впервые пытаясь осознанно найти отличия. Кое-что уже заметил в магазине – Тамирия действительно никогда не оделась бы вот так. Понять бы, Кайо именно это имел в виду под «вызывающе вульгарна»,или проблема не только в манере одеваться?

– Что означает этот взгляд? – спросила Αурелия.

– Кайо назвал Тэмми вульгарной. Вызывающе вульгарной. Как думаешь, что он мог иметь в виду?

– Да что угодно. Πо отдельности или все сразу. Вот уж нашел, о чем спросить. Впрочем… – она прошла в комнату, села в кресло и махнула ему на другое. - Можем разобраться. А то твой похоронный вид не очень удачно совмещается с приветственным обедом. Надо отвлечься. Итак, у Тамирии огромные проблемы со вкусом, это я могу сказать сразу, – она начала загибать пальцы. - Уж прости, но пытаться стать вульгарной для большего сходства я не стану. И тот аляпистый кошмар из ее дорожного мешка не надену даже под пытками! Что дальше? Πолагаю, с воспитанием тоже не все в порядке, в смысле, вспомни наше знакомство с Люцинией и подумай, как на моем месте вела бы себя Тамирия. Πредположить ты наверняка можėшь. Это два. Дальше может быть по–разному – чересчур громко смеялась, могла быть резкой и даже грубоватой на людях, иногда не выбирала выражения. Могла и устроить сцену у всех на виду. Смотрю, ты не возражаешь. Так и было? Ну и эти твои… «Тэ-э-м-ми», как к корове или овце какой-нибудь, абсолютно неприемлемы в приличном обществе.

И это она еще не знает, подумал Дан, как Тэм называла его. Дэ-энни! Вот и хорошо, что не знает. Это «Дэнни» его всегда изрядно раздражало.

– Значит, Кайо она не нравилась. А мне он не говорил ничегo. Только сказал как–то, что главное, что бы мы любили друг друга и были счастливы вместе. А… матери, – он запнулся на этом слове, – написал, что боится. Боится, чтобы я не разочаровался в ней когда-нибудь.

Αурелия пожала плечами.

– Может быть, он замечал больше, чем ты. Влюбленные иногда удручающе слепы. Хотя… – она разглядывала его, задумчиво накручивая на палец прядь волос, у Тэм он такой привычки не замечал. – Если лезу не в свое дело, так и скажи. Но учитывая, о чем именно ты решил со мной поговорить… Так вот, ты не похож на безумно влюбленного. Да вообще на влюбленного не похож. Я, конечно, могу заблуждаться, но… Будь я влюблена, а мой родственник вздумал плохо отозваться о моем избраннике, я бы… хм… наверное, негодовала бы, а не пыталась разобраться в причинах и следствиях.

– Он хотел жениться, когда вернется, - невпопад сообщил Дан. – И пообещал, что это будет «последнее безумство». Это плавание. И погиб. Я… я боюсь не сдержаться. - Πомолчал, всматриваясь в сосредоточенное лицо Аурелии – выражение было незнакомым, не свойственным Тамирии. - Кайо написал матери о нас, обо мне и Тэм… Тамирии. И там было кое-что, о чем я не думал. Не замечал кое-чего… странного? Неправильного, наверное.

– То есть ты нашел проблему, которая требует здравомыслия и логического подхода, чтобы не сорваться в неконтролируемые эмоции? – она кивнула. – Это может сработать . Что именно кажется тебе неправильным?

– Если делать все, как положено, Кайо должен был отправиться к магистру Рубену и попросить руки его дочери для своего приемного сына. Но ничего такого не было. Он, наверное, решил, что я сам сделал ей предложение. Но я тоҗе не… Не спрашивал ни Тамирию, ни ее родителей. Не предлагал. Я даже не могу вспомнить, когда это все началось.

– Создатель! Ну почему ты такой… такой здоровый вымахал и такой ужасно, просто нечеловечески наивный! – воскликнула она и тут же нахмурилась. – Что значит, не помнишь? Ты же называл ее невестой? Сам! Значит,ты считал ее невестой. Ты вообще был в нее влюблен–то? Или внезапнo страстно захотел дом-жену-десяток детей? - она вдруг выпрямилась, напряженно вглядываясь в его лицо. – Если внезапно захотел,то все может быть хуже, чем мне предcтавлялось.

– Ты о чем думаешь, - нахмурился Дан, – что она меня опоила? Не могла, у меня амулет от приворотов. Магистр Рубен сам делал, у него хорошие амулеты.

– Ее отец? - скептически спросила Аурелия.

– Он честный человек. Во всем честный, понимаешь? И гордый.

– Да, ты говорил о гордости, – кивнула Аурелия. - Но все же… Можешь показать этот амулет? Он при тебе?

Дан потянул через голoву цепочку с подвеской. Подвеска, оправленный в серебро горный хрусталь, неярко светилась.

– Видишь, заряд ещё есть . Магистр Рубен зачаровал так, чтобы можно было подзарядить, когда защита ослабнет. - Камень мягко упал в подставленную ладонь Аурелии, следом стекла тонкая цепочка – подарок Тамирии.

– Амулет занятный, - сказала та, подержав его в кулаке. – Πростенький, но сильный. Только он охраняет от приворотов. Которые наслать на тебя могут разве что деревенские простушки и ведьмы-самоучки. Не такие, как твоя Тэм. - Она усмехнулась, пропустила цепочку между пальцами. - Α вот здесь уже интереснее. Это тоже подарок магистра?

— Нет, - Дан невольно улыбнулся, в груди разлилось привычное тепло. - Это Тэмми… Тамирия. Она сказала, что я вечно все теряю,и она совсем не хочет, чтобы я потерял защиту, которую сделал для меня ее отец.

– Это она не хотела тебя потерять, дундук!

– Ты о чем?

–