Небо Титана (СИ) - Макс Максимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Команда разошлась по геологическому модулю. Каждый взял листок с числами “14,16,18,6” и принялся искать закономерность.
Мингли пытался как-то сопоставить числа со скоростью света, с гравитационной постоянной Земли, Титана, Сатурна, с Постоянной Хаббла и еще со множеством величин, которые должны быть абсолютными во всей вселенной.
Гречкин продолжил расшифровывать это через двоичный код. Следующим шагом стал перевод двоичного кода в латинские буквы. Когда у Юры вышла бессмысленное слово, не имеющее никакого значения как его не крути, какие анаграммы не составляй, Гречкин приуныл и смял бумажку.
Жорж сел на стул, поставил ноутбук на колени и принялся рыться в своих справочниках, раздумывая над вариантами со строением молекул. Молекула диена содержит 14 атомов водорода, в алканах 16 атомов углерода, циклокарбон состоит из 18 атомов углерода…
Стив решил зайти с другой стороны — попробовать разобраться с последовательностью оставшихся углов треугольников. А что, если нужно искать послание в двух других, равных друг другу углах? Он выписал их себе на бумажку и уперся взглядом в этот код.
Хлопок в ладоши отвлек членов команды от раздумья.
— Я понял, что это значит, — произнес Саид.
19. Контакт
— Эти углы указывают на порядковый номер букв в кириллице, — Саид подошел к столу в центре шатра и положил бумажку с надписью “МОРЕ”.
Учитывая, что сегодня-завтра команда отправляется на исследование моря Кракена, ни у кого не возникло мысли, что это какое-то совпадение и что Саид не прав.
— О как, — тихо произнес Стив.
— Все настолько просто? — удивился Гречкин.
— Видать, те кто это послал нам, считают нас не очень умными, — сказал Жорж.
— А я тут уже с излучением Хоккинга мучаюсь, — с усмешкой произнес Мингли, — а они нам просто порядковый номер алфавита транслируют.
— Почему именно кириллица? — спросил Гречкин.
— Я думаю, что если они хотели выйти на диалог с тобой, то и алфавит подобрали соответствующий, — пояснил Саид, — у Жоржа, очевидно, был бы латинский, а у меня персидский.
— И послания эти на всех действовали по-разному, — сказал Гречкин, — я, например, даже и не собирался буянить.
— Не собирался он, — фыркнул Жорж, — мне они так в мозг залезли, что… ай ладно… чего уж теперь… — биолог махнул рукой.
— Само слово “МОРЕ” не дает нам никакого понимания, — сказал Мингли, взяв бумажку с надписью.
— Может мы не дослушали? — предположил Саид, — кто сказал, что кидать надо было четыре раза?
Юра отошел от стола. Рукой он нырнул в сумку и снова достал три гайки.
— Продолжим? — с азартом произнес бортинженер.
— Надо бы сначала пол протереть, — сказал Стив, — а то неудобно треугольник на треугольнике чертить, каша выходит.
***
Оттирать пол взялись мы со Стивом. Тряпок конечно же тут не оказалось, поэтому использовали хлопковый костюм Данте. Воды у нас с запасом, так что я взял у геологов ведерко, плеснул туда из бутылки, промокнул штаны и принялся стирать графитовые линии треугольников. Стив тер пол кофтой. Провозились мы не долго, минут десять. Идеально отмыть все не удалось, скорее мы размазали графит по полу.
Закончив с “уборкой”, я кинул гайки.
Две упали сразу на бок и замерли в метре друг от друга, а третья, смотрю, катится.
Катится, катится, катится… Остановилась подальше (кто бы сомневался) и тоже завалилась на бок. Получился снова остроугольный равнобедренный треугольник. Я измерил углы транспортиром, а Саид, для контроля, лазерным тахеометром. Мингли записал букву “О”.
Минут через пять, пол был снова исчерчен треугольниками, а на бумаге образовалось слово “ОПАСНО”. С буковой “А” пришлось немного помучаться, ей соответствовал угол в тридцать четыре градуса. Тридцать три буквы в нашем алфавите заканчиваются и тридцать четвертый градус, обозначает снова первую букву. Таким вот незатейливым оказался алгоритм.
Мы решили взять паузу и проанализировать полученную информацию.
— Возможно Сфера, или тот, кто находится внутри нее, говорит, чтобы мы не ходили к морю, — заключает Мингли.
— С чего ты взял, что это Сфера с нами говорит? — спрашивает Саид.
— Просто предположение, — отвечает Мингли, — наверное, стоит спросить, с кем мы общаемся?
— Как спросить? Задать вопрос перед тем, как кинуть гайки? — говорю я. Они все замолчали. Думают. Действительно, до этого нам просто передали послание. С чего мы взяли, что они нас слышат? Вдруг это одностороння связь? А может нам надо тоже им как-то через треугольники сигнал посылать?
— Как задать им вопрос, — произносит Саид, — если они общаются через случайно выстроенные геометрические фигуры…
— Для нас случайные, для них может и не случайные, — поправляет Мингли.
— Хорошо, допустим для нас и для них случайность имеет разную… природу? Структуру? Принцип? — говорит археолог, — тогда… тогда… честно сказать, я не знаю… Не знаю, как выстроить диалог.
— Жорж, — язвительно говорю я, — ты теперь поменял свое мнение на счет того, что не может быть принципиально иной формы жизни?
— Рано делать выводы, — отвечает биолог, — может это и не жизнь вовсе. Сознание — не есть жизнь.
— Искусственный интеллект? — спрашивает Стив.
— Я не знаю, — отвечают Жорж, — искусственный это интеллект, естественный это интеллект, интеллект ли это вообще? Может, имитация интеллекта? Мало данных.
— Тестом Тьюринга его проверить? — предлагает Мингли.
— Нет, нет, — говорю я, — вы что, это мы тут все карандаши испишем. Это слишком долго и сложно по одной букве общаться. Да и для теста Тьюринга нам надо вопросы задавать. А как их задавать?
— Юра, давай делать как ты предложил, — говорит Саид, — спрашиваешь и следом кидаешь гайки. Может снова все гораздо проще, а мы пытаемся усложнить.
— Хорошо, — говорю, — попробуем.
Я отошел от стола. Оглядываю товарищей.
— Давай, — говорит Саид.
Я киваю.
— Ты Сфера? — спрашиваю я громко и внятно, зачем-то подняв голову вверх, и спустя несколько секунд кидаю гайки.
Когда первой буквой оказалась “Н”, мы всё сразу поняли, но решили кинуть гайки еще два раза.
— Нет, — произносит Саид, — не Сфера значит, ясно… ясно…
— Спроси кто это, — говорит Мингли.
Я снова киваю.
— Кто ты?! — говорю я громко и властно.
Гайки выстроились в треугольник, давший нам первую букву “Л”. Второй буквой стала “У”, а третьей “Ч”.
— Луч? — говорит Стив, — что еще за луч?
— Может надо продолжить кидать? — говорит Мингли.
— Да, — говорит Саид, — кидай еще.
Я кинул раз, потом еще раз и еще. Кидал до тех пор, пока мы не поняли, что после слова “Луч” буквы образуют полнейшую бессмыслицу. Никакой структуры.
— Очевидно, сеанс контакта окончен, — предполагает Жорж.
— Или он… этот Луч таким образом показывает, что он закончил отвечать на вопрос, — говорю я.
— Тогда давай спросим еще что-нибудь, — говорит Стив.
— Попроси
