Свидетели самоизоляции - Юрий Беккер

в себя после неожиданного – только для него! – поражения, Сверчков пошел ва-банк и громко сообщил еще не разбежавшемуся народу, что в ТСЖ случился ползучий переворот и дискриминация по географическому принципу, поскольку председатель, бухгалтер, все три члена Счетной комиссии и двое из четырех членов правления оказались выходцами из третьего корпуса. А четвертому будут доставаться только грязные подъезды и полные крыс подвалы.

В воздухе запахло сепаратизмом.

Интеллигентнейшая Роза Ефимовна с трудом удержалась от соблазна назвать Сверчкова «непрофессором», но проявила мудрость и предложила общему собранию ввести в состав правления должность заместителя председателя. Общее собрание, слегка обалдевшее от непрекращающихся склок, предложение поддержало, и престарелый интриган оказался во властных структурах. Для начала ему поручили разобраться с жалобами на ТСЖ, которыми кто-то из жильцов засыпал правительство Москвы, а затем неугомонный Егор Федорович взвалил на себя все обязанности, которые правление не успело распределить между собой.

Он постоянно был на виду, совал нос во все дела, доводил до исступления приглашенных мастеров, вывел из подвалов крыс и оснастил дома охранными видеокамерами. Честно говоря, польза от него была, и даже термин «непрофессор» в его адрес стали использовать редко, однако сегодняшней выходкой Егор Федорович перечеркнул все хорошее, что успел натворить.

– Граждане жильцы! Правление ТСЖ «Две Башни» напоминает, что самоизоляция – это проверка вашей гражданской ответственности и политической зрелости.

– Шизофреник! – произнес вышедший на площадку Потапов. – Почему в доме полно юристов, но нет ни одного психиатра?

– Андрюша, вы слишком суровы, – сказала тетя Нина.

– Я все равно уже был на ногах, – ответил Потапов. – Но этот гад детей перебудил.

– Он совсем ошизел? – пискнул Покемон.

– Может, ему из мэрии велели? – предположила Люба, жена Андрюхи.

– Голоса ночью нашептали, – рассмеялась вышедшая Катерина.

– Какие голоса? Он небось спит в шапочке из фольги.

Тетя Нина покачала головой и спросила, не собираюсь ли я в магазин, а если собираюсь, то не куплю ли я пакет молока, потому что ей внезапно запретили выходить из дома.

– Говорят, в Москве гречка закончилась, – поддержала тему Люба.

– В магазинах дикие очереди, – добавил Покемон.

– Почему?

– Потому что умные люди покупают гречку и туалетную бумагу, – сообщила Катерина.

– Правда?

– Да.

Мы с Андрюхой переглянулись.

– Не знали.

– Дождетесь, что все скупят.

– Новую привезут.

Катерина выразительно подняла правую бровь. Когда она так делала, желание спорить исчезало напрочь.

– Разве у нас кончилась гречка?

– Ты давно проверял запасы?

– Я думал, ты этим занимаешься.

– Хорошо, – неожиданно податливо сказала жена. – Я займусь.

И тут я насторожился.

Вернувшись домой, Катерина порадовала меня и Покемона тостами с паштетом и свежим огурцом… превосходное сочетание, как по мне. Дождалась, пока мы поедим и Покемон пойдет убираться в гостиной, демонстративно распахнула дверцы левого навесного шкафчика и принялась разглядывать содержимое полок. Я поддержал жену в начинании и тоже уставился на коробочки, баночки и мешочки, причем с гораздо большим, чем Катя, любопытством, поскольку видел все это впервые в жизни. Баффи догадалась, что затеяна новая игра, оставила Покемона в покое, явилась на кухню, уселась рядом и тоже стала смотреть. Примерно через полминуты Катерина распахнула соседний шкафчик. Баффи посмотрела на меня, намекая, что игра получается однообразной, но увидев, что я не собираюсь менять правила, вернулась к созерцанию кухонных сокровищ. А когда Катерина открыла третий шкаф, девочка тявкнула, разглядев на полке знакомую консервную банку. В этом смысле бобтейлы прекрасны: всегда знают, как правильно поддержать разговор.

Баффи посмотрела на меня, не увидела на лице неудовольствия и тявкнула снова.

– До обеда еще далеко, – строго сказала Катя. – Девочка должна быть стройной и подтянутой.

– Да, – сказал я.

– Ты тоже заметил, что у нас совсем нет гречки?

– Ты ее искала?

– Ее вся страна ищет.

– Тогда открой, пожалуйста, духовку.

– Ты спрятал в ней гречку?

– Нет, но вдруг ты спрятала в ней туалетную бумагу?

– Очень смешно. – Катерина закрыла дверцы и строго произнесла: – Нам нужно в магазин.

– А что случилось с доставкой?

– Доставка рухнула.

– Я проезжал вчера мимо магазина, и мне не понравилось то, что я видел.

– Что же ты видел?

– Там народ.

– Народ теперь везде.

– Там было много народа, – проныл я. – Парковка забита под завязку, люди не помещаются внутрь, а мне еще гулять с Баффи.

Баффи услышала слово «гулять» и тявкнула.

– Я погуляю, – пообещала Катя. – А потом поеду к маме.

– Ага. – Я понял, что решение принято, возможно даже давно, и одним глотком допил кофе.

– А ты, пожалуйста, обеспечь семью продуктами.

– Можно я закажу пиццу?

– Не смешно.

В дверь позвонили, Покемон, который как раз собирался отправиться к себе с проверкой, открыл и проводил гостью на кухню. Ею оказалась Ольга Сотникова с пятого этажа. И явилась она по делу.

– Катя, вы в «Ашан» или «Метро» не собираетесь? А то Славка забрал машину, а у меня, как назло, много чего закончилось.

– А доставка? – осведомился я.

– Доставка рухнула.

– Проходи, присаживайся. – Катя налила Ольге кофе и посмотрела на меня. Мы с Баффи сделали вид, что играем в очень тихую и непонятную окружающим игру: смотрим друг на друга. – Юра, я пообещала Оле, что ты свозишь ее в магазин.

– Я ничего такого не хотела, – попыталась протестовать Ольга, но было поздно.

– Юра?

– Пиши список, – сдался я. – Оль, через полчаса встречаемся у моей машины.

Баллада о туалетной бумаге, исчезнувшей гречке и страстном сексе

Если вы думаете, что из всех жителей Москвы в магазин был послан только я, то сильно ошибаетесь. Из всех жителей Москвы в магазин не были посланы только лежачие больные.

Тревожные слухи, которыми делились соседи под аккомпанемент тревожных призывов Сверчкова, оказались правдивыми: народ отправился за покупками. Нет, так: НАРОД ОТПРАВИЛСЯ ЗА ПОКУПКАМИ. При этом все во что бы то ни стало хотели купить не менее пяти-шести килограммов гречки и три-пять упаковок туалетной бумаги. В остальном у каждого был свой список.

Парковка перед торговым центром оказалась забита чуть больше, чем полностью: машины стояли не только там, где нельзя стоять в будни, и там, где они хамски парковались по выходным, то есть на тротуарах и пешеходных дорожках, но вообще всюду, в том числе в местах, где невозможно встать в принципе: перекрывая друг другу выезд или оставляя настолько узкий проезд, что для его преодоления требовалась помощь корректировщика и десять минут времени.

Народ пошел за едой.

И туалетной бумагой.

Чтобы сначала поесть, а потом вытереть участвовавшие в событии отверстия.

Увидев царящий на парковке бардак, я отправил Ольгу в магазин, а сам принялся кружить там, где еще можно было кружить, в компании таких же