Час джентльменов - Дон Уинслоу

Но дело все равно надо вести по всем правилам.

— Эй, — окликнул его Харрингтон. — Знаешь, что такое «три обезглавленных мексиканских бандита»?

— Что? — покорно спросил Джонни, хотя уже прекрасно знал ответ: хорошенькое начало.

Глава 27

Бун расстелил старые газеты на дощатой веранде и выложил на них рыбу. Хорошо заточенным ножом он вскрыл ей брюшко, вытянул кишки и перебросил их через ограждение в океан. Затем выдрал жабры, отрезал голову и выкинул останки в воду.

Взяв два филе, Бун нарезал их на толстые стейки и промыл рыбу под краном. На кухне он положил два стейка в пластиковый пакет и убрал в морозилку.

Другие два слегка посолил и поперчил, сбрызнул оливковым маслом и выложил на маленький пропановый гриль, стоявший позади его дома. Подержав филе на сильном огне до образования хрустящей корочки, он сбавил температуру до минимума и вернулся на кухню. Там Бун нарезал головку красного лука и лайм, кислым соком которого сбрызнул рыбу. Перевернув филе, оставил его на огне еще на минуту, затем выключил гриль и отнес еду в дом. Потом вложил по куску рыбы в пшеничные тортильи, украсив сверху толстым кольцом лука. Вернувшись на улицу, он уселся в шезлонг и передал Дэйву тако.

Если принять на веру идею Дэйва о том, что бесплатная еда всяко вкуснее обычной, и девиз Буна, гласящий «Все становится вкуснее с тортильей», то бесплатная рыба на тортилье — идеальная еда всех времен и народов. Правда же заключается в том, что, если вы не пробовали рыбу, только что выловленную из океана, вы, считай, вовсе не пробовали настоящей рыбы.

А уж если добавить к такой рыбке бутылочку ледяного пива Dos Equis да отличный аппетит — жизнь заиграет совсем новыми красками. А когда на улице мягкая летняя ночь, светит луна, а звезды сияют так близко, что можно дотянуться до них руками, и вовсе кажется, что ты в раю. Добавьте к этому коктейлю компанию лучшего друга, и слово «кажется» можно будет легко выбросить.

Они оба это понимали и сидели молча, наслаждаясь моментом.

Прикончив тако, Дэйв заговорил:

— Ну, как у вас дела с Пит?

— Ничего, — откликнулся Бун.

— До самого главного-то уже дошли?

Бун не ответил, и они оба рассмеялись. Сколько бы они ни трещали про секс в общем, когда дело доходило до конкретных женщин, постельная тема становилась табу.

— Ну, когда (и если) вы все-таки до этого дойдете, считай, все уже и закончилось, — заметил Дэйв.

— Спасибо на добром слове, — ухмыльнулся Бун.

— Да нет, я не в этом смысле. Просто сейчас перед тобой куча возможностей, сексуальное напряжение так вообще достигает пика. И как только ты его сбросишь… все. Адьос, мой друг.

— Даже не знаю, — протянул Бун.

— Да будь ты реалистом. У вас с Пит полнейшая СЭН.

— Что-что? — не понял Бун.

— Социально-экономическая несовместимость, — объяснил Дэйв. — Она городская, ты из Пасифик-Бич. Она любит дорогие рестораны, ты обожаешь бургеры в заведениях типа «Джеффа» или «Бахуса». Она претенциозная — млеет от супермодных шеф-поваров и кухни в стиле фьюжн;[26] ты поедаешь рыбные тако, жареного тунца и тортильи с ореховым маслом и джемом. Она готова постоянно наряжаться и вести светскую жизнь, ты же предпочитаешь полуголым валяться у себя дома…

— Я понял, — прервал друга Бун.

— И это только социальная часть, до экономической я еще даже не дошел, — сказал Дэйв. — Она же за день зарабатывает больше, чем ты за месяц.

— А бывают месяцы, когда я вообще ничего не зарабатываю, — согласился Бун.

— А у нее таких месяцев нет и быть не может, — уточнил Дэйв. — Ты не можешь позволить себе водить ее по заведениям, к которым она привыкла, и ты вовсе не такой просвещенный и продвинутый, каким себя мнишь, чтобы спокойно смотреть, как она раз за разом платит по счету. Конечно, сейчас она считает, что все нормально и вполне соответствует образу жизни современной свободной женщины эры постфеминизма, но вот после того, как твой борд впервые окунется в ее волну… О, вот тогда-то она и начнет задумываться — и все ее друзья-коллеги заодно, — совместим ли ты с ней или нет.

Бун открыл еще две банки пива и передал одну Дэйву.

— Спасибо, — поблагодарил Дэйв. — И могу тебя уверить, как-нибудь ночью, когда вы будете лежать без сил после секса, она мягко и нежно спросит у тебя, а не подумывал ли ты… Ох, даже произнести это не могу.

— Да давай уже, выкладывай.

— Не подумывал ли ты поступить в юридический колледж, ведь тебе там самое место.

— Господи, Дэйв, — ужаснулся Бун.

— И в этот день, друг мой, — продолжал Дэйв, — ты и сбежишь. Ты бросишь все — всю свою одежду, все свои вещи — в конце концов, на новую футболку у тебя всегда денег хватит. Ты будешь грести к берегу, мельтеша руками, как мой очередной тонущий клиент. Но мы все придем тебе на помощь.

— Такого никогда не будет, — уверенно сказал Бун.

— Конечно-конечно.

Юридический колледж? Чтобы стать кем — адвокатом? Приходить каждый день в офис к девяти утра и сидеть там в костюме и галстуке? Перекладывать бумажки и спорить с людьми. Причем с теми, кто обожает спорить.

Мерзость какая.

Несколько минут друзья сидели молча, потягивая пиво в тишине ночи, наполненной влажным соленым воздухом.

Лето подходило к концу. Вместе с жарой уйдут и оцепенение, охватившее океан, и всеобщая апатия. Скоро задуют ветры Санта-Ана, принося с собой большие волны и большие пожары. Затем, когда воздух станет прозрачным и холодным, настанет черед осенних и зимних волн.

Но все равно жаль, что лето почти закончилось.

Друзья сидели и болтали о всякой чепухе.

Бун так и не сказал Дэйву, что взялся за дело Кори Блезингейма.

Глава 28

Было и еще одно дело, над которым Бун до сих пор работал, — дело Рэйн Суини.

Рэйн было шесть лет, когда она исчезла со двора собственного дома. Бун тогда служил в полиции.

Главным подозреваемым стал мерзкий типчик по имени Расс Расмуссен. Бун со своим тогдашним напарником, Стивом Харрингтоном, выследил Расса. Харрингтон хотел выбить из того показания силой, но Бун ему не позволил. Вскоре он ушел из полиции. Харрингтон же остался на службе и стал сержантом в отделе по расследованию убийств.

Расмуссен так и не рассказал, что же он сделал с Рэйн Суини.

Его выпустили на свободу, и он исчез из поля зрения полиции.

Рэйн Суини так и не нашли.

Бун стал парией в полиции Сан-Диего и вскоре уволился.

Все это произошло пять лет назад, и Бун с тех пор не прекращал поиски Рэйн, хоть и понимал, что она почти наверняка уже мертва.

Сейчас Бун сидел за компьютером и просматривал в почте специальный список обнаруженных и неопознанных тел, соответствующих возрасту и описанию Рэйн. Каждый год Бун платил специалистам, и те, предположив, как девочка выглядит сейчас, составляли ее примерный портрет. Бун сравнивал «фото» одиннадцатилетней Рэйн с фотографиями из моргов Орегона и Индианы.

Среди погибших детей Рэйн не было.

Буна это обрадовало. Открывая очередное фото, он замирал; каждый раз, когда на нем оказывалась не Рэйн, его переполняли смешанные чувства. Конечно, он был рад, что среди погибших девочки нет; но и жалел, что не может внести хоть какую-то определенность в жизнь ее родителей.

Затем Бун зашел на другой сайт и проверил, нет ли какой информации о Рассе Расмуссене.

Используя знакомых, своих и Джонни Банзая, Бун умудрился связаться с отделами по расследованию половых преступлений в крупнейших городах и с полицейскими подразделениями штатов. Уроды вроде Расмуссена никогда не останавливаются, рано или поздно его снова поймают возле какой-нибудь школы или парка, где играют дети.

И когда это случится, Бун будет неподалеку.

Как раз на этот случай у него в тумбочке лежит пистолет 38-го калибра.

Но сегодня, как и раньше, никаких новостей не было.

Расмуссен исчез.

Вместе с Рэйн.

Испарился.

Но Бун все равно написал письма еще в три полицейских участка, отправив им фотографии Рэйн и Расмуссена на случай, если этот извращенец умудрился сменить имя и сидит в какой-нибудь тюрьме совсем под другой фамилией.

Затем Бун рухнул на кровать и постарался уснуть.

Иногда это совсем не просто.

Глава 29

На следующее утро конвоиры вновь собрались на пляже. Волн все еще не было.

Океан походил на плоское стекло — любой мало-мальски компетентный хирург мог бы легко провести операцию на мозге, сидя на лонгборде посреди такого океана. Микеланджело, лежа на доске в такой воде, мог бы расписывать Сикстинскую капеллу, а… в общем, идея понятна.

Джонни решил развеять тоску.

— Вот скажите, — заговорил он, — а утки действительно ходят рядами?

— Утки? — не понял Дэйв. — Рядами? Почему?