Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Русская современная проза » Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы - Галина Врублевская

Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы - Галина Врублевская

Читать онлайн Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы - Галина Врублевская
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Кроме компьютерщиков могли получить заказ на стороне и научные работники других специализаций: исследователи вибраций, разработчики звукоизолирующих покрытий. Они адаптировали технологические решения, полученные для судовых конструкций, в гражданские отрасли: в домостроение, на транспорт. Здесь тоже начала складываться рыночная ниша. Но сам институт, как организация, оказался не конкурентоспособен для таких заказов ввиду больших накладных расходов. Новые ЦНТТМ, как юркие моторные лодки, были гораздо маневреннее и «съедали меньше бензина».

Чуть позже, когда в вузах отменили обязательное распределение, приток молодых специалистов в ЦНИИ затормозился. За смешные деньги оставались работать лишь сотрудники старшего поколения, частью из-за научного энтузиазма, частью из-за своей невостребованности на вновь образовавшемся рынке труда.

Новые реалии вокруг меня

Мне исполнилось в год прихода к власти Горбачева сорок лет, и запомнилось, в связи с этим, безалкогольное торжество в лаборатории. Указ об ограничении продажи крепких напитков и запрете употреблять их в рабочих коллективах вышел как раз в месяц моего юбилея – в мае.

Сорокалетние, занимая пограничное положение между молодежью и пожилыми, еще имели достаточно энергии и тоже стремились урвать «халтурку» на стороне, но меня обошел стороной всеобщий ажиотаж зарабатывания денег, потому что я уже была заражена вирусом писательства. Я только-только приоткрыла для себя дверку в литературу. Ровно за год до своего сорокалетия я начала посещать литобъединение при заводе «Электросила» – сокращенно, ЛИТО.

Помню, как я волновалась, рассказывая новым товарищам о себе! С какой дрожью в голосе читала свой рассказ перед незнакомой аудиторией. Я не знала там ни одного человека, ведь пришла сама незванной, услышав о работе ЛИТО по радио.

Участники литобъединения собирались в редакции заводской многотиражки. Прозаиков среди нас были единицы, большинство составляли поэты. Руководителем являлась тоже поэтесса. Однако у нее имелся и богатый редакторский опыт, поскольку она работала на тот момент и в редакции журнала ленинградского «Звезда», так что могла квалифицированно оценить и прозу. И умела, как и стихи, безжалостно разнести в пух и прах любой прозаический опус учеников.

А год спустя я представила на суд своих товарищей по ЛИТО первую повесть «Ошибка? 99» – ту самую, о молодых ученых, помянутую выше при рассказе об овощебазе. Строгая наставница дала моей работе высокую оценку, похвалила и способности автора. Хотела даже выдвинуть меня на какую-то конференцию молодых авторов, однако, узнав, что мне уже сравнялось сорок, беспомощно развела руками. Выяснилось, что молодыми считаются авторы до тридцати пяти лет. Я поняла, что могу рассчитывать только на скромные публикации в многотиражках или городских газетах. Позже я стала посещать другое ЛИТО – юмористической прозы, совершенствуясь в еще перспективном для меня жанре. И теперь на работе, когда мои коллеги лихорадочно выполняли подряды по сторонним договорам, я, закатив глаза к небу – мой стол был развернут так, что я сидела лицом к окну – сочиняла новые рассказики.

Однако и моя инженерная карьера бежала по накатанным рельсам. Я, будучи прикладным программистом, работала теперь под началом авторитетного ученого – он был не только кабинетным профессором, а много времени уделял натурным исследованиям звука, выходя на морские испытания. Поэтому назову его здесь Практиком.

В свою очередь я и сама курировала группу работников, рангом ниже. Наша группа под руководством Практика постоянно ездила в командировки на заводы, чаще всего на Север. К тому времени мои дети уже подросли, и я оставляла их на мужа и бабушку.

Женщины участвовали в измерения шума только на «стоянке», на лодках, пришвартованных к причальной стенке завода. Помню, как трудно было спускаться по слегка опрокинутому на меня трапу, слабые женские руки едва удерживали вес собственного тела. Однако я сама устанавливала измерительные датчики на переборках и шпангоутах, ползая на четвереньках между по днищу между прочным и легким корпусом. Там, на строящихся объектах, проверялась правильность наших гипотез и расчетов.

А другие сотрудники в то же время – из ребят помоложе и покрепче – бороздили на подлодках толщи океана, наряду с экипажем преодолевая все тяготы такого похода. В те же годы появилось и научно-исследовательское надводное судно «Академик А.Н. Крылов» – на нем проводились исследования в теплых морях. Если учесть, что работающим в ЦНИИ сотрудникам запрещалось из-за режима секретности выезжать на отдых даже в Болгарию или другие страны соцлагеря, то можно понять, как завидовали счастливцам, попавшим на исследовательское судно – ведь оно заходило даже в порты капстран.

Утешением для «невыездных» коллег впоследствии становились заморские товары, привезенные нашими путешественниками из-за бугра. Одни получали в подарок мелкие сувениры, другие – уже за деньги – приобретали у вернувшихся модные джинсы. И все с нескрываемым интересом листали каталоги буржуйских товаров, неведомые у нас – это добро нашим мореходам доставалось бесплатно.

Импортной одеждой торговали и оборотистые сотрудники, никуда не выезжавшие, чаще всего женщины. У кого-то родственники работали в торговле, кто-то привозил вещи из советской еще Прибалтики, где легкая промышленность всегда была на высоте. За глаза их осуждали, как спекулянтов, наживающихся на разнице между магазинными фиксированными ценами и реальными, но, если товар нравился – кофточки, свитерочки, красивое дамское белье – то его охотно покупали. Тесноватый женский туалет часто служил примерочной для покупательниц. Там было относительно чисто, хотя вид удручающе казенный: окрашенные зеленой краской стены, местами с отвалившейся штукатуркой; подтекающие краны, оставляющие желтизну на фаянсовой раковине; огрызок едкого хозяйственного мыла и ужасающее серое полотенце. Вафельное полотенце висело на стене, на деревянной рейке, и было зашито кольцом – за рабочий день десятки рук проворачивали это кольцо, вытираясь об одни и те же участки. А однажды я застала с поличным «чистюлю», которая, приподняв колено, вытирала о ручное полотенце и свои сапоги.

До настоящей перестройки в сознании и тогда, и сейчас, нам еще далеко – «Разруха не в клозетах, а в головах», говорил персонаж романа Булгакова. И все же гражданская активность сотрудников в конце 80-х заметно выросла. И даже я, прежде отбрыкиваясь от любых общественных дел, кроме работы в стенгазете, вдруг оказалась втянута в самый водоворот общественной жизни.

Мое хождение «во власть» и уход из профессии

В стране возникли свежие структуры самоуправления: СТК – Совет Трудового Коллектива. Мы тоже надеялись, что через новый орган общественность сможет повлиять на производственную жизнь: и на составление плана научных исследований, и на распорядок труда, а также сможет контролировать распределение социальных благ среди сотрудников.

Представители в Совет выдвигались в коллективах открыто, на предварительных неформальных собраниях, совсем не так как прежде, когда решения спускались сверху – слово «гласность» не сходило с уст. На собрании нашей лаборатории опять общим вниманием овладела профорг – женщина скандальная и громогласная: когда разыгрывались дефицитные наборы, ее голос перекрывал голоса всех. Стоя, как обычно, на председательском месте, она заявила, что хочет работать в новом органе. Однако ее желание большинство присутствующих проигнорировали, стали предлагать другие кандидатуры. Я тоже активно обсуждала выдвинутых товарищей. И вдруг, уже на исходе этих предвыборных дебатов, одна из лаборанток обратила внимание на мою персону:

– А давайте изберем в СТК Отделения от нашей лаборатории Галину Владимировну! – к сорока годам в лаборатории к моему имени приросло и отчество.

Профсоюзница недовольно поджала губы. На тот момент Отделение представляло коллектив в четыреста человек, видимо, пост члена СТК показался ей привлекателен. – А я недоумевала: почему я? И неуверенно отозвалась отказом из дальнего угла комнаты, где стоял мой стол:

– Нет. Ну как? У меня и голос не сильный, мне в этом совете никого не удастся перекричать (тонкий намек в сторону нашей профсоюзницы).

Но лаборантка возразила:

– Мы вас слышим, услышат и они.

Еще несколько человек высказались в мою поддержку. Я поднялась со стула:

– Спасибо за доверие, конечно. Все это для меня неожиданно, но могу сказать, что меня изберут в СТК, то действовать буду в общих интересах.

Мою фамилию вписали мелом на коричневую грифельную доску, где во время «мозговых штурмов» обычно рисовали функции и выводили формулы. Затем перешли к обсуждению других кандидатур. Мы только-только постигали значение новых понятий: выборы на альтернативной основе. К концу дебатов на коричневой грифельной доске неровным почерком секретаря были написаны пять фамилий. Проголосовали поднятием рук, оставив в списке две – выбрали меня и молодого компьютерщика, из тех, кто активно подрабатывал на стороне. Окончательные выборы должны были происходить на общем собрании всего Отделения. Тогда и решится, кто из нас двоих станет заседать в Совете.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈