Карлотта Кортес - Эдвард Айронс

— Посмотрели на близних подступах?

— Мы пытаемся. Но шансов мало.

— Официантка не знает, куда он ушел?

— Нет. Просто выглядел перепуганным: кусал ногти, раза два поднимался, как будто не мог решить — остаться или уйти и в конце концов смылся. Минуты за две до нас. — Келз замолчал. — Здесь есть кое-кто еще.

— Кто?

— Ваш вчерашний приятель из переулка — Пабло О'Брайн. Он тоже не в духе.

— Как он там оказался?

— Мы вели Хустино по городу. Пабло занимался тем же. Хотите, чтобы мы забрали его?

Дарелл подумал.

— Да, привези его, нужно поговорить. — И повесил трубку.

Прошло минут пять, и телефон зазвонил снова. Опять Барни Келз. Он был краток:

— Пабло исчез…

На обед Йнесен приготовил кофе с бутербродами. Дарелл метался по дому, словно зверь в клетке. Почти физически ощущал, как бежит неумолимое время. Бомбы могут оказаться в любом конце страны или — еще хуже — за ее пределами. Страшно подумать, какая тогда начнется чертовщина. В ООН целый день посвятят пропагандистской шумихе, обвиняя Соединенные Штаты в реставрации тирании при помощи атомного оружия.

Пожалуй, такой ход событий удастся чуточку оттянуть, размышлял Дарелл. Просто под тем или иным предлогом задержать Генерала со всеми приближенными в Нью-Йорке. Ничего не произойдет, если Генерал лично не возглавит путч. Здесь есть над чем подумать. Он подошел к телефону и набрал номер Виттингтона в Вашингтоне. Тому тоже пришла в голову подобная мысль, так что кое-какие шаги в этом направлении уже предприняты, хотя результаты невелики. На сегодняшний день, сухо подытожил Виттингтон, никаких заявлений о разрешении на выезд или выдаче паспортов от Кортесов не поступало.

В час дня из дома вышел профессор Перес, и за ним по пятам послали наружку. Через час в город на такси выехали Карлотта Кортес и Генерал. Дареллу очень хотелось последовать за ними самому, но он предоставил эту возможность другим. Плежер, кроме Хустино, никого больше не признала. А Хустино еще не вернулся.

Поступило сообщение, что профессор заглянул в кино.

Карлотта и Генерал прибыли в шикарный пригородный дом, где сотоварищи Кортеса по эмиграции собрались на коктейль. В три часа к ним присоединился Хустино.

Дарелл попытался уснуть. Выбрал комнату на втором этаже в задней части дома, задернул шторы и закрыл глаза. Однако помешал Фрич — вошел и тяжело опустился на край кровати. Дарелл услышал, как мучительно тот дышит, и спросил:

— Ты при таком состоянии принимаешь какие-нибудь таблетки, Гарри?

— Я-то принимаю, а ты что предпринимаешь?

— Пока ничего.

— Будешь докладывать о моей физической непригодности?

— Придется, Гарри.

— Понятно. — Какое-то мгновение Фрич молчал, потом заговорил просительным тоном. — Все-таки хотелось бы закончить это дело. Признаю, что обошелся несколько грубовато с твоей с горной козочкой.

— Она не моя.

— Знаю, Я не то хотел сказать. Не представляю себе, куда податься, если отстранят от дел.

Дарелл ничего не ответил.

— Разреши мне остаься хотя бы на один день.

— Не знаю.

— Я не буду высовываться, — пообещал Фрич. — И ты можешь на меня рассчитывать.

— Неужели? — Дарелл посмотрел на Фрича и пожалел: зря съязвил. Представил себя на его месте — самоуверенность, знание дела, которым занимаешься, не щадя живота своего, какие бы чувства оно не рождалдо, как бы не было противно. — Ну ладно, — неуверенно произнес он. — До завтра.

Фрич выдохнул с облегчением:

— Огромное тебе спасибо.

— Меня благодарить совершенно не за что.

— До завтра я успею покончить со всей этой петрушкой.

Дарелл опять взглянул на него:

— Каким же образом?

— Выдавлю из них правду, разом накрою всю эту шоблу. Мы ведь точно знаем — яички умыкнули они. Надо любым способом вернуть бомбы, пока беда не случилась.

Дарелл прекрасно понимал — Фрич не колеблясь применит силу и прочие крайние методы, только бы заставить говорить. А кто расколется? Не Карлотта. Не Генерал. И уж, конечно, не Хустино. Разве лишь Перес.

— Не пойдет, — спокойно отверг он.

— Почему? — вскинулся Фрич. Он встал и принялся ходить туда-сюда по комнате. Судя по всему, другого выхода в создавшейся ситуации просто не находил. — Я заставлю любого заговорить, любого! Сейчас не время для всяких там цирлихов-манирлихов. Отдай их мне, Сэм.

— А тебе не приходило в голову, что они тщательно разрабатывали план похищения и заранее подготовились к возможным методам, которые ты имеешь в виду?

Фрич открыл было рот, но быстро совладал с собой.

Дарелл свесил ноги с кровати.

— Только тронь их, прикоснись пальцем и начнется. Нам нечем крыть, ибо в их руках козыри, то есть бомбы, Гарри. Такие уж людишки цивилизованные, обходительные, прекрасно воспитанные, а за власть перегрызут горло. Естественно, они знают, где бомбы. И отдают себе отчет, что могут натворить с их помощью. План родился не вдруг. Они проиграли разные варианты и готовы к ответным действиям в случае ареста и допроса.

— Ты уверен, что нас будут шантажировать взрывом бомбы? — спросил Фрич.

— Да.

Дарелл спал, но, когда Плежер открыла дверь, проснулся и понял, что проспал несколько часов. Еще не до конца придя в себя услышал, как девушка очень осторожно, почти не касаясь пола, проскользнула в комнату. Он не пошевелился и дышал так же ровно, как и прежде. А сам незаметно, сквозь ресницы, наблюдал за ней.

Плежер в очередной раз переоделась. Теперь на ней был костюм Сайдони Осборн. По одной из журнальных картинок изменила прическу.

И тут Дарелл почувствовал, как под ее весом дрогнула кровать — она присела рядом с ним.

— Не обманывайте меня, мистер Сэм. Вы не спите.

Он открыл глаза.

— А как ты узнала?

Она мягко засмеялась.

— Вообще-то я не знала. Просто вы такой человек. Думается, с одной стороны — я вас хорошо знаю, а с другой — совсем нет.

— С какой такой — другой?

— Ну, как вы себя со мной поведете, — откровенно выложила она. Боитесь папаши?

— Твоего отца?

— Он ведь заставил вас пообещать, что не обманете меня, будете обо мне заботиться.

— Да.

— Поэтому вы даже не поцелуете меня?

Дарелл не успел увернуться, как она навалилась, тесно прижимаясь к нему своими прелестями — упругими, молодыми грудями. — Я буду для вас, кем захотите, мистер Сэм. Буду делать, что пожелаете, слышите? Я научусь. А что сама не смогу, вы подскажете.

Он не нашелся, что ответить, а может, она и не ждала ответа, тут же припав к нему губами — удивительно мягкими, податливыми, неумелыми. Похоже, в этом порыве ярко высветились необузданность ее природы.

— Возьми меня, — захлебываясь шептала она. — Я никогда не была с Джонни, веришь?

— Ну, если ты так говоришь…

— А тебе отдамся.

— Почему?

— Не знаю. Я все время думаю о тебе.

— Но у меня же есть девушка.

— Она далеко. А я — здесь.

Не так уж она наивна, подумал Дарелл, мыслит вполне логично. И прекрасно понимает его состояние — ведь он едва владеет собой.

— Мистер Сэм, вы отпустите Джонни?

— Так ты стараешься из-за него?

— Нет, нет. Но о нем я тоже думаю.

— Не могу, Плежер.

— Ну, как хотите, — сказала она и стала расстегивать жакет. Под ним наверняка ничего не было.

Быстрым движением Дарелл остановил ее и, когда попытался отодвинуться, почувствовал нешуточную силу ее молодости — еле удалось вырваться из объятий. Он сел и прислушался к тишине в доме. Вечерело. День прошел. От Барни Келза ни слуху, ни духу, по-видимому, ничего не произошло, иначе его разбудили бы. Стало муторно на душе, виной чему не столько сегодняшняя неудачная операция, сколько Плежер.

Он перешел в гостиную. Плежер поплелась следом.

— Мистер Сэм!

— Что еще?

— Мне, наверное, лучше уехать, — сказала она.

В доме Кортесов свет горел только в одном месте — в полуподвале.

— Почему?

— Вы не любите меня. Прямо не знаю, как себя вести.

Сделала все, что вы хотели. Показала человека, который был на Пайни Ноб. Да и Джонни едва ли придет сюда. — Она показала на улицу за окном. Не хотелось бы мне видеть, как вы его схватите. Я этого не вынесу.

А Дарелл думал о своем: надо пробраться к Кортесам, когда совсем стемнеет, и, пока не вернулись Карлотта с Генералом, самому все осмотреть.

Плежер уткнулась в стену, закрыла лицо руками, согбенная, несчастная, и залилась горькими слезами.

12

Когда Дарелл спускался по лестнице, ему встретились Йенсен и Фрич. С кухни доносился спокойный голос Келза, говорившего с одним из своих людей.

— Они потеряли профессора, — клокотал от ярости Фрич. — Он вошел в испанский кинотеатр в Гарлеме и утек через боковую дверь, наши умники умудрились этого не заметить. И мы не имеем ни малейшего представления, где сейчас Перес.