Не называй меня майором - Леонид Словин

- Нет...

- В электропоезде!

- Я сейчас узнаю...

- Ничего не надо узнавать! Бери машину и срочно гони сюда . Хотя нет, не надо. Я сам. А ты - на телефон... Еще раз срочно обзвони вокзалы. Накрути хвосты! Министерство уже начало проверку. Если что найдут - я тебе первому голову оторву! Понял?

- Есть, товарищ генерал!

- Что ты понял?

- Мне первому головы не сносить...

- Всех обзвони и транспорт к подъезду. Прямо сейчас.

Машина за Скубилиным пришла быстро.

Генерал уже дожидался её у подъезда.

- Давай по вокзалам... - Он сел рядом с водителем.

- Понял...

Водитель был обстоятельный, немногословный. Умел держать язык за зубами. На долгом веку своем перевидал много начальства, понимал с полуслова. Сразу погнал на Белорусский.

Вокзал был к дому ближе других.

Ехать было недалеко.

Ночной Ленинградский проспект был почти пуст. Доехали быстро.

Скубилин вышел из машины недалеко от входа в уже закрытую станцию кольцевого метро, дальше пошел пешком.

На тротуаре, несмотря на поздний час, не прекращалась мелочная торговля. Торговали водкой, свежим хлебом, дешевой дорожной снедью. Неумолкавшее вокзальное радио передавало сообщения о поездах...

Высокий, холеный, в щегольской куртке Скубилин прокладывал себе дорогу среди многочисленных бомжей, таксистов, людей кавказской национальности. Тут и там мелькали испитые физиономии дешевых вокзальных девок.

Скубилин прошел в вокзал.

Внутри был полный порядок. В зал для транзитных пассажиров впускали по билетам. Сержант - средних лет, энергичный здоровяк с медалью - ветеран Чеченской войны находился здесь же.

Едва Скубилин появился, сержант мгновенно его заметил, замер по стойке "смирно".

Приблизившись строевым, отрапортовал по форме. Охранник сбоку тоже вытянулся.

Скубилин не заблуждался на их счет - его тут ждали.

Дежурные по Управлению, посылая машину начальству, сразу оповещали Белорусский.

- Приготовь постовую книжку...

Сержант уже держал её в руке.

- Вот, товарищ генерал.

Скубилин сделал отметку о проверке несения службы.

Холодно кивнул, прощаясь.

Идти по залам не имело смысла. Дальнейшее было вполне предсказуемо.

Пока он выйдет на перрон, сержант поставит в известность соседние посты и командира отделения. Через несколько минут о его прибытии будет оповещен весь дежурный наряд. А сам дежурный тут же сообщит о визите соседям на Киевский , Савеловский, Рижский...

Садясь в машину, Скубилин приказал водителю:

- Давай по Садовому Кольцу прямо...

Мимо Министерства внутренних дел махнули дальше, на Валовую. К Павелецкому.

Скубилин высадился на площади, пустынной улицей, у музея "Траурный поезд В. И. Ленина", не заходя ни в какие залы, открытым полуэтажом прошел на перрон.

Он так и не нашел ответа на мучивший его вопрос.

"Кто мог сообщить в Министерство, что на вокзале разбой... И что именно в электричке. И что его не зарегистрировали! Кто же этот верный человек, что сообщил Жернакову..."

Генерал Скубилин не долюбливал Линейное Управление по Каширскому ходу. О его ссоре с тамошним начальником ходили скандальные сплетни.

Все было известно всем в мельчайших подробностях.

Нынешний начальник много лет назад был у него, у Скубилина - личным шофером, адъютантом, денщиком.

"Пацан прибывший в столицу откуда-то из глухомани - со станции Поназырево, только что демобилизовавшийся из Армии..."

Долгое время тот входил в генеральскую семью как свой человек.

Возил дочку шефа сначала в школу, потом в институт. Оказался способным: между дел заочно закончил с красным дипломом Академию МВД. С помощью генерала сделал стремительную карьеру. Получил отдел, а затем и Линейное Управление. Подполковника...

Однако стоило креслу под Скубилиным зашататься, как его протеже немедленно поменял свои привязанности. За предательство соперник пообещал ему место своего заместителя и тот согласился.

Теперь он был вместе с врагами Скубилина и Жернакова.

"Мог и нарочно свинью подложить... Например, дал команду не регистрировать разбой и сам же стукнул в Министерство. Подчиненные его не выдадут. Их, конечно, накажут. А он к ближайшему празднику не только снимет взыскания, но ещё и выпишет материальную помощь..."

Несколько мрачных личностей - обычная публика железнодорожных станций и морских портов - потянулись навстречу, скользнули по нему обостренными взглядами.

Менты и воры быстро находили здесь друг друга.

Скубилин был без вещей и, следовательно, не был пассажиром.

Из осторожности участники ночной вокзальной жизни ускорили шаги.

Мимо висевших на стене телефонов-автоматов с оборванными трубками, генерал направился повернул в сторону дежурки.

"Интересно, кто у них дежурит из розыскников?.."

В технике укрытия заявлений существовало четкое распределение обязанностей. Непосредственно этим занимались сотрудники уголовного розыска. Дежурных старались не вмешивать. Те были людьми официальными, потом заявители всегда могли на них указать...

Внезапно шагах в десяти впереди Скубилин увидел своих подчиненных : начальник розыска Игумнов - тяжелый, без куртки, быстро, не глядя по сторонам, направлялся к дежурной части. Рядом вышагивал один из розыскников - в вязаной шапке-бандитке, коренастый, в очках.

Кто стоял за укрытым разбоем в электричке, генералу уже не надо было объяснять. Все стало ясно.

"Пусть чуть расслабяться, надо застать врасплох..."

Скубилин резко свернул в сторону. Спустился в подземную часть вокзала.

Рейд по тылам - мимо камер хранения ручной клади - оказался удачным, никто из дежурного наряда его не опознал.

Скубилин мог себя поздравить не только с этим.

То, что виновным в укрытии разбоя оказался сам начальник розыска было наруку.

"Ударить, как следует, и материалы отправить в Транспортную

прокуратуру. Чтобы мало не показалось..."

То, что советывал замминистра.

Крутые меры к начальнику розыска должны в полной мере быть оценены Наверху.

За верность, поддержание дисциплины железной рукой, точное следование указаниям руководства министр прощал многое.

"Авось и эту Коллегию переживем..."

Прежде чем вернуться назад на перрон Скубилин ещё постоял у киосков с сувенирами - днем это и в голову бы не пришло да и не было времени.

Покрутившись на перроне с четверть часа, Скубилин снова двинулся на перрон.

Вокзал он знал хорошо. Мимо киосков, заполненных газетами, женскими детек

тивами, видео и аудиокассетами он напрямую быстро вышел к дежурной части.

Еще подходя, почувствовал запах гари. Вспомнил:

"Пожар в магазине с электроникой!.."

В нескольких метрах напротив Линейного Управления ещё дымилось свежее пепелище. Молоденький милиционерик с автоматом, охранявший вход, чему-то улыбался , созерцая мокрые угли.

Генерал обратил на него внимание:

"Телок...Уведут вместе с автоматом. Нашли кого поставить на подъезд..."

Тут же рядом с пепелищем ещё стояло несколько зевак.

Скубилин, не раздумывая, решительно двинулся вперед.

Молоденький автоматчик попытался преградить ему путь, но в последний момент узнал.

От неожиданности перешел на шепот:

- Здравия желаю, товарищ генерал!

Скубилин вошел в коридор, и первым, кого он увидел, был дежурный.

Майор-дежурный по-домашнему - с полотенцем на плече, в расстегнутой форменной сорочке - рукава засучены, без галстука - нес чай в кружке. Скубилину показалось, что он даже насвисты

вает в избытке благодушия.

Увидев генерала, майор на мгновение замер.

- Где Игумнов сидит? - спросил Скубилин, проходя.

Дежурный молча показал. На секунду он потерял дар речи. Генерал бывал здесь ночью раз в сто лет.

- Кто там с ним?

- Качан, старший оперуполномоченный...

Скубилин вошел без стука.

Качан, сидевший лицом к двери, увидел начальника Управления первым.

Вскочил:

- Товарищ генерал!

В голове пронеслось:

"Скубилину известно про пистолет!"

Ночной приезд начальника Московского Управления объяснялся только этим.

Игумнов, заканчивавший разговор с матерью Витеньки, успел крикнуть в трубку:

- Постараюсь быть!

Он вышел из-за стола.

Не здороваясь, Скубилин проплыл на хозяйское место - крупный фигуристый мужчина, с ухоженным лицом, с манерами актера или театрального деятеля.

- Садитесь, орлы... - пронзительный фальцет словно принадлежал другому.

Если закрыть глаза, казалось, говорит кто-то другой - худой, дерганый. Но с этим уже ничего нельзя было сделать.

- Ничего не скажешь, отличились...

Начало не обещало ничего хорошего.

- . Мне все известно. Поэтому я здесь.

Оперативники молчали.

Лицо Качана пошло пятнами. .

"Кто мог дознаться?!"

Кроме него и Игумнова никто не знал о пистолете.

Скубилин сразу заметил: .