Морские титаны - Александр Калантаев

Осмотр повреждений корабля развеял мужественные иллюзии, не оставив радужных надежд. Броненосец, по версии историка И. Бунича, получил 15 попаданий тяжелых «чемоданов» (так называли двенадцатидюймовые снаряды матросы и офицеры 1–й эскадры) в подводную часть корпуса, но особо серьезных проблем корабль не имел. Писатель А. Н. Степанов в романе «Порт–Артур» цифры дает те же, но добавляет: «Вследствие подводных пробоин оба отсека с правого борта оказались залиты водой. Рулевое отделение было совершенно разрушено, руль поврежден. Внутри оказались разбитыми адмиральская каюта, лазарет и много других помещений…»

По сути, самым серьезным и неприятным явилось то роковое попадание, оборвавшее жизнь адмирала. Снаряд разворотил основание многотонной фок–мачты, и эта искореженная конструкция грозила рухнуть в сторону кормы, сминая переднюю трубу и доламывая крышу рубки. Этот последний «подарок» японцев и предопределил дальнейшую судьбу российского броненосца. Попытки закрепить качающуюся массу металла талями (тросами) обрекались на неудачу — требовался серьезный капитальный ремонт в ближайшем нейтральном порту.

Так эскадренный броненосец «Цесаревич» оказался в китайском порту Циндао, аннексированном немцами. Рядом с его массивным корпусом волны играли еще двумя русскими кораблями: крейсером «Новик» и миноносцем «Бесшумный». Позднее «Новик» уйдет, влекомый все тем же фатальным приказом о далеком городе, примет бой около поста Корсаковского, схлестнувшись при приемке угля с крейсером «Цусима», и, получив страшные раны, будет затоплен своим экипажем Матросы отправятся в сопки, и этот прорыв к вожделенному Владивостоку одного из осколков обреченной 1–й Тихоокеанской эскадры тоже не случится… Но «Цесаревич» об этом не знал Подставив свой огромный серый борт в разводах ржавчины и черных подпалинах от попаданий еще двум пришедшим из Порт–Артура миноносцам, он притих на гостеприимном рейде. На корабле 31 июля приняли поздравительную телеграмму от государя со словами благодарности за героический бой и прорыв, а уже через два дня над избитым броненосцем в страшном бело–кровавом саване поднялся призрак, некогда витавший над легендарным «Варягом» в корейском Чемульпо, — история неотвратимо повторялась: на горизонте грязными дымящими пятнами замаячила эскадра японского адмирала Дева, Развернули дальномеры, оценили противника — силы приличные, головным — старый знакомец по Порт–Артуру, броненосный крейсер «Якумо». Чуть поодаль чернили небо однотипный «Адзума» и демоны смерти —миноносцы. Наступал последний парад и для «Цесаревича».

Немцы, единственные из европейцев, хоть как‑то симпатизировавшие России в этой малопонятной войне, сделали все возможное по оказанию помощи экипажу корабля. Комендант крепости капитан Труппель полагал, очевидно, что русские сохранили боевой дух. Практически лишенный реального командования «Цесаревич» на безнадежный прорыв не пошел. То, что со своими машинами броненосец не дойдет ни до Владивостока, ни даже до опостылевшего Порт–Артура, сомнений не вызывало ни у кого (от офицера до трюмного машиниста).

Тогда, в июле 1904 года, капитан Труппель вздохнул с облегчением — «Цесаревич», поколебавшись, поднял зеленый флаг интернирования. Война, открывшая кровавый счет XX века, для корабля, пришедшего на нее последним в 1–й эскадре империи, окончилась… Будут затоплены и позже обретут другую, японскую, жизнь его броненосцы — побратимы по Порт–Артуру. Кильватерными следами прочертят путь от Балтики до Тихого океана корабли 2–й эскадры, среди которых будут четыре самых могучих броненосца российского флота — «Суворов», «Александр III», «Бородино» и «Орел», улучшенные копии «Цесаревича».

Три первых корабля найдут свою могилу в свинцовых водах Японского моря, в проливе Цусима, изжаренные снарядами, начиненными страшной взрывчаткой — шимозой. Четвертый, «Орел», избитый и переполненный ранеными, под злые взгляды матросов взденет на рее, по адмиральскому приказу, белую тряпку. Позднее этот символ капитуляции снимут, а флагшток украсит огромное знамя Страны восходящего солнца. Случится невиданный в истории флота и государства позор, и на его фоне унижение другой страны, Испании, в ее морской битве с янки за Кубу в 1892 году будет казаться чем‑то малозначительным и жалким.

С лучшими броненосцами империи уйдут на дно и другие корабли, все те, кто предпочтет смерть позору плена Россия потеряет практически все то, что создала для войны, которую так неосмотрительно спровоцировала и недооценила. В Либаве, на Балтике, начнут наскоро собирать 3–ю эскадру, и лишь Портсмутский мир спасет новых несчастных и обреченных…

В итоге из 15 броненосцев, принимавших участие в войне с Японией, уцелел один — эскадренный броненосец «Цесаревич». 14 ноября 1905 года последний герой начал свой путь домой, туда, где он еще никогда не был. Одинокому кораблю, успевшему за этот год изрядно постареть и превратиться в ветерана, лишенному одной мачты (срезали в Циндао) и потерявшему былой оливковый лоск, предстоял путь через два океана и несколько морей. Капитан 2–го ранга Шумов, георгиевский кавалер, человек, не раз выводивший броненосец из крутых передряг, довел своего любимца до Либавы за два с половиной месяца. С «Цесаревичем» на Балтику пришли броненосные крейсера «Россия» и «Громовой» из Владивостокского отряда, бронепалубные крейсера «Аврора», «Диана», «Богатырь» и «Олег» из 2–й эскадры. Вместе со вступившим в строй в 1905 году эскадренным броненосцем «Слава» — пятым из серии «Бородино» — они представляли теперь главные силы Балтийского флота.

«Надо было создавать флот заново», — напишет А Поленов, сын командира «Авроры» в 1920–х годах. Для осуществления хоть каких‑то имперских планов у России оставался лишь один боеспособный инструмент — флот Черноморский, загнанный в тесную акваторию Понта и, в случае проблем с Турцией, рискующий остаться в стратегической западне. Но не о стратегических замыслах приходилось думать тогда. Редкий народ прощает своим правителям проигранные войны, да еще проигранные с таким треском Огромная Российская империя вступала в полосу хаоса и безвременья — начиналась кровавая вакханалия революций и переворотов. Теперь это уже будет борьба своих против своих.

Еще до прихода «Цесаревича» в Россию, в октябре 1905 года вспыхнуло восстание моряков Кронштадта, подавленное стянутыми к столице войсками. Кронштадт еще не раз будет бросать вызов власть имущим, став в эти тревожные годы своеобразной матросской вольницей. Здесь одинаково ненавидели сначала царя, затем не по–русски блеклое и бесхребетное Временное правительство, и на излете умирающих иллюзий о свободе, равенстве и братстве сойдутся в смертельном порыве с озверевшими от крови и безнаказанности большевиками. Столица резонировала с мятежной крепостью студенческими выступлениями и рабочими стачками. Юг России уже пылал: крейсер «Очаков» и сильнейший броненосец российского флота «Князь Потемкин Таврический» изрядно подпортили репутацию и нервную систему как адмиралам, так и государственным мужам Мятежи подавлялись все с нарастающей жестокостью, но вспыхивали вновь, уже в другом конце России, на Дальнем Востоке…

Под огнем 28 орудий, 10 пулеметов и почти полка пехоты приткнулся между зданиями Окружного и Военно–морского судов Владивостока пылающий миноносец «Скорый». Крошечный кораблик с огромным красным полотнищем на мачте носился по гавани города больше часа, отстреливаясь всем, чем мог! Прорыв в море не удался, а после безвыходного выброса на берег рассвирепевшие жандармы кинулись на миноносец добивать и вязать уцелевших. Здесь приклад полицейского оборвал жизнь первой морской мятежницы — Марии Масликовой! (По другой версии, ошеломленные жандармы деликатно снесли революционерку в ближайший госпиталь, где та и скончалась, проклиная самодержавие и своих спасителей.)

Шел октябрь 1907 года, и большевики, не гнушаясь никакими методами, начинали расшатывать основы самодержавия — его флот и армию. В. И. Ленин в те дни писал: «Во флоте мы видим блестящий образец творческих возможностей трудящихся масс, в этом отношении флот показал себя как передовой отряд».

Пройдет чуть больше 10 лет, и от «передового отряда» станет плохо уже самому Ленину с его опричниками. Сделав все, чтобы дезорганизовать такой уникальный, чуткий к потрясениям и тонкий организм, как флот, вождь мирового пролетариата, использовав моряков в своем стремлении к власти, отшвырнет их позднее под сабли и штыки красногвардейцев. Перед этим, разумеется, устроив невиданную вакханалию террора по отношению к морским офицерам.

А пока, в июле 1906 года, вновь полыхнуло матросским гневом Восстал гарнизон крепости Свеаборг. Карать мятежников решили основательно. Подошли и с суши, и с моря. Пока подтягивали верные части из Прибалтики, крепостью уже вплотную занимались броненосцы. То, что каменные стены крушили снаряды орудий «Славы», сомнений не вызывает. Участвовал ли в этой акции «Цесаревич», до сих пор не совсем понятно. Историки к единому мнению не пришли. Броненосец, вернувшись в воды Северной Пальмиры, сразу прошел серьезный ремонт; ему основательно заделали все японские повреждения и срезали французский изыск в виде все тех же ранее упоминавшихся боевых марсов. Слегка подправили конфигурацию надстроек, и теперь отличить его от внучатого племянника — «Славы» — стало делом непростым.