Огонь и ветер - Иар Эльтеррус

— Я не издеваюсь, а проговариваю все возможные варианты, чтобы охватить проблемы по максимуму, — возразил Скрипач.

— У тебя получилось.

— Ну, прости, — попросил Скрипач. — Я же не со зла…

«На дорожку» всё-таки немного посидели, но посиделки получились какими-то странными, это чувствовали все, хотя вслух не произнесли ни слова. Накрыли стол в гостиной, с серебром, с фарфором; Скрипач кое-что приготовил, но немного, «без фанатизма», по его собственным словам. Ит достал из загашника бутылку хорошего вина, а Ри, повоевав с гитарой полчаса, сумел настроить её так, что можно стало с грехом пополам что-то сыграть.

Часа полтора просидели, говоря ни о чём, кое-как доели курицу с картошкой, в которую Скрипач переложил перца, из-за чего рот горел так, что чуть слёзы из глаз не начинали литься, потом отправили отдыхать Берту, наскоро ополоснули посуду, хотя этого можно было бы и не делать… привычки, привычки… и разбрелись по комнатам, спать.

Среди ночи Ит проснулся, осторожно высвободился — Скрипач, разумеется, спал, как и привык, уткнувшись ему в плечо, и побрёл на кухню. Захотелось курить. В коридоре у двери он остановился и вдруг, по наитию, оглянулся.

Дом.

Сердце защемило…

…Высокие, выше обычных, дубовые двери — как они тогда готовили сюрприз для Кира, который ещё не знал, что они решили принять его в семью, и как непривычно для него это было… Его уже давно нет, а на косяках этих замечательных дверей до сих пор сохранились кое-где царапины. Вернулся как-то домой, после задания и, не снимая формы и амуниции, через всю квартиру, искать… ободрал краску, потом перекрасили, но царапинки всё равно видно, если приглядеться.

Вытертая ковровая дорожка на полу, которую так и не удалось отчистить от Фишкиной шерсти… А ведь это он, Ит, притащил в дом облезлого несчастного котёнка, которого подобрал в подворотне. Притащил и сунул в руки Скрипачу, у которого как раз было обострение. Когда же это было? Как раз через год после смерти Кира.

— Это что? — оторопело спросил тогда Скрипач.

— Кошка, — мрачно ответил Ит.

— И что мне с ней делать?

— Дай пожрать для начала. Потом разберёмся.

В результате Скрипач большую часть обострения возился с котёнком — и ему как-то незаметно стало лучше. У Фишки оказался чудесный характер. Она не орала вёснами, не драла мебель, нигде не гадила, ничего не портила. На балконы не выходила, боялась — поэтому они спокойно открывали двери, когда шли курить, знали, что кошка за ними не сунется и не упадёт. Смешно играла с мухами — прихватывала несильно лапой, потом отпускала. И очень любила хозяев, особенно Скрипача. На мордашке у неё с первого дня в доме поселилось выражение робкой признательности, умильное, трогательное, почти человеческое. За Скрипачом Фишка ходила хвостиком, и он в шутку часто называл её кошко-собакой.

«Как же её жалко и как же без неё плохо, — подумал Ит. — Ведь никто больше в нашей жизни не будет любить нас всех — вот так. Бескорыстно и преданно. Никто больше не подойдёт, не потрётся о ногу, не потрогает лапкой штанину, не запрыгнет на колени. Никто не станет будить по утрам, мурлыкая и ластясь, никто не будет затевать долгого и обстоятельного разговора с холодильником, в котором спряталась рыбка, и некому, совсем некому будет следить за птицами в окнах. Как же пусто в квартире… Коша, коша, ну что же ты так… Совсем стала старенькая, а теперь и вовсе…

И ведь может скоро, уже через несколько часов, получиться так, что и нас самих тоже не будет… и вспомнить Фишку станет некому…»

Горло сдавило, но не от страха, а от отчаяния, от безвыходности, да он и сам не понял в тот момент, от чего. Сигареты, по счастью, нашлись на кухне, на столе, но не его привычная «Прима», а «Ява», которую курил Ри. По мнению Ита, эти сигареты были слабоваты, но сейчас — вполне сойдут, какая разница. Свет он включать не стал, сел за стол, закурил и снова задумался.

«Нелепо, — билось в голове. — Нелепо, совсем нелепо… Мы бежали с Орина тогда, да, мы бежали… потому что тут для нас была свобода… здорово мы сбежали. В тюрьму. Все стараются сбежать из тюрьмы, а мы сбежали в тюрьму и, придурки такие, ещё и гордились этим… не понимая, куда сами себя загнали. Нет, всё немного иначе — пока все были живы, тюрьма нас устраивала. Конечно, мы понимали, что это неправильно, но… а теперь? Что теперь?»

Надо было ещё раз прогнать вторую часть сценария — если, конечно, сработает первая часть и они пройдут портал. Спать не хотелось совершенно, поэтому он закурил следующую сигарету.

— Ребята, работаем следующим образом. Если всё получится… тут… то там, сразу, как только выйдем, делаем вот что. Берта и мелкие — тут же на землю, мы трое — в круг. Рыжий, лупи парализатором по всему, что будет двигаться.

— Ясен пень…

— Ри, импульсник в парализующем режиме, поэтому — то же самое.

— А ты?

— И я, разумеется. Мелкие, на какое расстояние сможете просканировать?

— Полкилометра, — Брид задумался. — Хватит?

— Дом в трехстах метрах, поэтому хватит. Попробуйте вызвать Маден, у вас должно получиться.

— Ит, а если… ну, если её там не будет? — Тринадцатый с сомнением посмотрел на Ита.

— Скорее всего, она там будет. Но даже если нет, для нас это не принципиально. Нам главное — как-то начать переговоры.

— Парализовав всех, кого сумеем? — усмехнулся Ри. — Хорошее начало, ничего не скажешь. Шарахнут нас всех разом и…

— Нет, — отрицательно покачал головой Ит. — Нас не шарахнут.

— Почему?

— Потому что я так сказал.

— Опять твои загадки. Ладно, допустим, — Ри задумался. — И что мы требуем? Транспорт?

— Конечно, — кивнул Скрипач. — Нам нужно будет уйти с планеты. Сразу же.

— Не выпустят, — возразил Ри. — Ребята, давайте серьёзно. Вы работали с руководством гораздо меньше, чем я, и… Поставьте себя на секунду на место тех, с кем нам придётся иметь дело. Шестеро заложников одновременно покидают мир привязки. По закону, в этом случае их полагается уничтожить. Да, после разбирательства. Да, не сразу. Но в любом случае — это смертный приговор. Который мы сами себе подписали, хочу напомнить.

— Ри, всё так и есть, ты прав. Если бы речь шла о любом другом случае, ты был бы совершенно прав. Но у нас всё несколько иначе, — Ит задумался. — В первую очередь, это всё-таки… это наш дом. Дом дочери. И территория — принадлежит не официалам, а Сэфес. И Встречающим. Которые разрешают официалам на этой территории находиться, но не более того. Это даёт нам шанс.

— Какой?

— Что нас не убьют сразу.

— Может, ты и прав…

— В любом случае — вы, трое, садитесь, чтобы не маячить, мы держим оборону, а дальше уже по обстоятельствам, — подытожил Ит.

— Хорошо, — сдался Ри. — Собственно, ничего другого нам не остаётся.

Складской ангар, в котором сейчас стояли ящики, оказался сделан из дюраля и, конечно, не отапливался, поэтому к ночи все порядком подмёрзли. Дождь барабанил по металлу, пахло свежей землёй, соляркой, сыростью. Час тянулся за часом, а сигнала всё не было и не было. Скрипач начал нервничать, оба Мотылька тоже. Ри, Берта и Ит старательно изображали спокойствие, но на самом деле их терпению уже подходил конец — в общей сложности они просидели в ящиках уже почти восемнадцать часов.

— Ну когда же, а?.. — с тоской спросила Берта.

— Думаю, скоро, — Ит погладил её по голове. — Ты только держись хорошо, ладно? Смотри, не упади.

— Главное, не задушить Ри случайно, — тихо засмеялась она.

— Ничего, он крепкий, — Ит обнял Берту, прижал к себе. Она положила голову ему на плечо, вздохнула. — Совсем замёрзла?

— Не совсем, но замёрзла… только любовь и греет.

Конечно, целоваться, сидя в деревянном ящике — полный идиотизм, но сейчас они целовались… Ит мельком подумал, что, может быть, вообще в последний раз в жизни, и, наверное, правильно, что она сейчас плачет… беззвучно, просто слёзы из глаз, и губы солёные, и щека совсем мокрая… он изо всех сил гнал от себя сейчас это проклятое чувство вины и беспомощности, но оно возвращалось снова и снова…

— Я ни о чём не жалею, — прошептала она. — Разве о том, что Рыжий не здесь…

— Душою с вами, — шепнул тут же Скрипач. — Бертик, я тебя люблю. Ит, поцелуй её и за меня тоже, ладно?

— Хорошо. Ребята, вы заметили, что стало тихо?

— Правильно, ночь уже, — согласился Ри.

— Значит, скоро. Ри, как ноги?

— Порядок.

— Отлично.

Первого человека очень удачно снял Скрипач — тот, кажется, и сообразить ничего не успел. На выходе из ангара остановились, сначала вышел Ит, через несколько секунд позвал остальных. Площадь и дебаркадер оказались совершенно пустыми, но это пока что ничего не значило. Весь комплекс ИВК был отлично освещён, причём свет использовался не местный, а автономный — в воздухе парили флерлайты, длинные, прозрачные, и светло было почти как днем.