Подземелье - Кирилл Партыка

По дороге блондин поведал, что зовут его Андреем Владимировичем, когда-то начинал инструктором в райкоме комсомола, потом был депутатом райсовета, а сейчас по коммерческой части, но какая тут коммерция!.. Вечеринка организована в Раисину честь, да и так, знаете ли, дыра-дырой и жизнь здесь соответственная, надо иногда пообщаться по-человечески.

— Вот и прибыли!

Блондин свернул с осклизлой тропинки и, подобрав долгополый плащ, запрыгал по грязи к калитке в заборе, за которым светились разноцветные окна.

Внутри просторный коттедж был обставлен в стиле уездного модерна с непреднамеренными элементами «сюра». В гостиной за столом сидела — и, чувствуется, неплохо уже сидела — веселая компания.

Раисе предоставили кресло с протертыми подлокотниками, похожее на старого, хромого бегемота. Остальные гости разместились кто на чем, включая продолговатый фанерный ящик, поставленный «на попа».

Пиршество освещал торшер под желтым абажуром, напоминающий подсолнух. В полумраке Сергей разглядел двух ярко накрашенных дамочек — молодую и неопределенного возраста; бородача с могучими плечами, обтянутыми черным свитером; особь мужского пола в мятой пиджачной паре и мятой же рубахе мышиного цвета. Во главе стола оживленно жестикулировал раскрасневшийся лысый толстяк с рыжими кошачьими усами. По правую руку от него потупил взгляд в тарелку абориген в очках, примеченный Сергеем еще в аэропорту. (Тесен мир, а в Октябрьске и того на три размера меньше!) Всего собралось здесь человек с дюжину, хорошо выпили, правительство, кажется, уже обругали, но до скабрезных анекдотов еще не дошли.

Андрей Владимирович представил нового гостя, знакомство прошло шумно и бестолково. Сергей, однако, уяснил, что народ здесь собрался не простой. Усатый толстяк, например, оказался заместителем редактора районной газеты и хозяином гостеприимного дома; бородач — местным геологическим начальством. Мятая личность возглавляла дом культуры. Юная особа секретарила в газетной редакции, а та, что постарше, олицетворяла районную администрацию. Абориген в очках, назвавшийся Григорием Олконтовичем, сеял разумное, доброе, вечное в роли завуча средней школы. Другие гости оказались подстать. Бомонд!

Сергея усадили рядом с Раисой и первым делом внушительно «оштрафовали» за опоздание. Он к вечеру основательно проголодался и еще с порога примеривался к нескудному столу, но, опрокинув в себя фужер коньяку (коньяк здесь пили фужерами), вдруг потерял аппетит. Спиртное шарахнуло по мозгам, и пришлось приложить усилие, чтобы остановить зыбкое кружение стен. Намазав горбушку красной икрой, он откинулся на спинку стула.

Раиса уплетала деликатесы. Сидевший по другую сторону от Сергея геолог, мужик простой и компанейский, тут же налил по новой. Но Сергей не поддержал, на вопросы отвечал односложно, и дружбы у них не вышло. Впрочем, к нему особенно и не приставали.

Веселье вступило в фазу всеобщей непринужденности, присутствующие галдели все разом, но это и к лучшему, потому что ни о чем, кроме окаянной своей работы, Сергей толком рассуждать не умел, и, оказавшись в эдакой компании, слегка робел: не выставиться бы круглым болваном. Хоть и во хмелю, но говорили эти люди гладко, слова находили, какие он если и знал, то не привык употреблять.

Впрочем, ничего в этой вечеринке особенного не было: обычный треп и возня.

Замредактора острил направо и налево. Мятый труженик культуры что-то излагал миленькой секретарше, временами переходя на стихоговорение и, похоже, попутно норовя осязать ее под столом.

Бородач внезапно, словно продолжая прерванную беседу, сообщил Сергею, что эта сволота из геологоуправления опять урезала фонды. Дальнейший смысл тирады от Сергея ускользнул из-за обилия геологических терминов вперемежку с матюгами.

Единственный без затей был человек, но и тот принял лишнего.

Когда схлынула волна первой одури, Сергей поднял бокал и подмигнул Раисе.

Охладев к закуске, журналистка как-то скисла, в общем бедламе не участвовала.

Скучала и, похоже, начинала тихонько свирепеть.

— Что же это вы, Раиса Петровна? — склонился к ней Сергей. — Люди ради вас собрались, а вы в меланхолии.

— Пожрать они собрались и выпить! — фыркнула Раиса, забыв, как недавно сама уписывала за обе щеки. — Вот еще милиция меня этикету не учила! Лупишь, небось, там, у себя несчастных уголовничков.

— Что значит — лупишь? Примитив какой! — в тон ответствовал Сергей. — А железную деву не желаете? Испанский ботинок, кресло ведьм?

— Сапог!

— Чего?

— Испанский сапог, а не ботинок. Специалист! Лучше бы вон секретуточку оградил, а то культуртрегер скоро весь под подол ей залезет.

— Это по части милиции нравов. Не мой профиль.

Но балагурство у них не получалось. Раиса окончательно расхандрилась и принялась излагать предысторию своей поездки.

«Эти паразиты» из областного правительства на прошлой неделе собрали на совещание журналистское начальство. (Драть не дерут, но жизни поучить любят.) Попеняли, что в публикациях криминала много, а позитивных моментов мало. Жизнь глубинки почти не отражена. Нельзя отрываться… Редакторам от казенной кормушки отрываться тоже не полезно. Главный, как вернулся, сразу давай командировки организовывать. Но у клуш причины: ребенок болеет, муж ревнивый, женские болезни… Кому, кроме Раисы незамужней?!

А тут еще октябрьский «мэр» много стал о себе понимать и впал в амбицию.

Правильно, между прочим, впал. Лес вырубили, поселки глохнут, кормиться нечем, народ водку пьет и дичает. Всегда был неперспективный район, а по нынешним временам — полный марш Шопена.

Октябрьский «мэр» приезжал в город, стакнулся с корреспондентом «желтой» газетенки, наговорил ему всякого. А газетенка напечатала. Плевать, конечно, но на совещании порекомендовали «отобразить ситуацию объективно». Вот Раису и отправили отображать. Что остается? Если на клетке с тигром увидишь надпись «буйвол», не верь глазам своим!

— Я-то думал, пресса нынче независимая. Четвертая власть!

— Власть! — передразнила Раиса. — Вторая древнейшая профессия! Никакого покоя.

— Не рановато о покое мечтать? Он, вообще-то, на кладбище.

— Ага! Черта с два — на кладбище! Лежишь, а тебя отрывают и ввиду крайней скученности покоящихся сверху другой гроб становят.

— Неужели?

— Медицинский факт. Будни тружеников погоста.

— Кстати, насчет погостов, — встрял вдруг острый на ухо замредактора, переключившийся на старые анекдоты. — Идет раз женщина ночью через кладбище. Глядь — мужик ее догоняет. Она к нему: ах, как хорошо, что вас встретила! Проводите, а то покойников боюсь. А он ей: чего нас бояться, мы безвредные!