Хроники Вандербурга (СИ) - Печёрин Тимофей Николаевич

— Простите, — неожиданно подал голос Леон, отошедший от страха, помноженного на удивление тем фактом, что его напарник беседует с самим Лесным Хозяином, да еще торгуется, — а вы о чем вообще?

— Твоему дебильному дружку — Лесной Хозяин показал на меня скрюченным пальцем, — делают предложение, от которого трудно отказаться. Сменить меня на месте Лесного Хозяина. Порулить, так сказать, живой природой. А он отказывается, ему лучше, если вас с ним зверолюди сожрут. Одно слово — дурень.

— Это правда, Леон, — подтвердил я, — у меня своя жизнь, я как-то не расположен кого-то заменять.

— А если я? — робко осведомился Леон.

— Что — ты? — ласковым голосом переспросил Лесной Хозяин.

— Если я соглашусь? Разве я не подойду?

— Да подойдешь, вообще-то. Вот только…

— А в чем дело? Мы с Гусем, — все-таки надо ему в морду дать, — напарники. Мы равны. Почему именно он решает нашу судьбу?

Хороший вопрос. Интересный. В данном случае я более подходящий кандидат, потому как ближе к природе. Но, похоже Хозяину Лесному на это класть.

— А тебе не надоест? — спросил он, — эта же волынка на тыщу лет, не меньше. Уверен, что выдержишь?

— Сикоко? — переспросил Леон.

— Тыщу лет. Ты не ослышался. Мне хватило. Но можно и продлить.

— То есть, всю эту тысячу лет я буду жив?..

— Даже болеть не будешь. Лес — он исцеляет.

— А потом?

— Можешь на следующий срок остаться. Можешь вернуться к обычной жизни. Ты не будешь стареть, а когда срок закончится — будешь доживать свой куцый людской век.

— Так, какие проблемы? Я согласен, согласен! Сог-ла-сен!

— Да как же это ты так, Леон?! — воскликнул я, — ну ладно я — нелюдим, одинокий человек. Но ты-то… у тебя же семья, друзья.

— Семья, говоришь? Жена умерла. Сын… ну, он грызет гранит науки в универе, и, вообще, живет отдельно. Скажешь ему, что я погиб на охоте. Что касается друзей… так называемых, то это все туфта. Знаешь, что такое «тусовка»? Хотя, куда тебе… Это та же волчья стая. Нужно завоевывать статус, держать его, грызться с себе подобными. А еще — говорить в глаза одно, за глаза — другое, а думать вообще третье. Так лучше уж лес. Тут все то же самое, но честнее.

— Погоди. А как же наша охота? На дракона?

— Для тебя это так важно? Для тебя, не для меня? Не знаешь, что ответить? А у меня есть выход. Не надо переть его голову напоказ «коллегам». У тебя в мобильнике есть камера или фотоаппарат?

— Не знаю. Не проверял.

— Ах, да, у тебя нет. Зато у меня есть. Так даже лучше. Заснимешь его, покажешь тем придуркам, которые хвалятся, что «дракона видели». Видели или нет — еще неизвестно, а вот Леон Метумор сделал уникальный в своем роде снимок. Ценой, так сказать, собственной жизни.

— Оно неплохо, конечно. Нечего сказать, удивил ты меня. Приятно удивил. Но, Леон, если бы дракона легко было снять, почему его фотографий так никто не сделал?

— Очнись, Гусь. Ах, простите, Густав Ван Фаррен Второй, — Леон впал в какое-то веселое возбуждение, — ты не догоняешь, что наше положение уникально. Сделаем снимок… по блату. По блату Лесного Хозяина, которого мы успешно держим за жабры.

Ну, загнул! Как бы Лесной Хозяин не обиделся. А нет, тот вроде ничего. Стоит, ухмыляется.

— Уважаемый Лесной Хозяин, — обратился к нему с притворно-приторной вежливостью Леон, — можно вас попросить сопроводить нас до ближайшего дракона? И дать нам его запечатлеть для истории. Это, если угодно, дополнительное условие сделки. С моей стороны.

— Как хотите, — Лесной Хозяин вздохнул. Так вздыхают, когда понимают — предстоит что-то неприятное, но неизбежное. Странно… Уж от него-то, такого могущественного, я подобных вздохов не ожидал.

Для среднестатистического асфальтового вандербуржца лес представляется какой-то идиллической картинкой, или увеличенной копией городских парков, случайно уцелевших от переваривания мегаполисом. Где деревья подстрижены, трава ровная, а фауна… фауны либо нет вовсе, либо она умело прячется, боясь самопровозглашенного Царя Природы. Если есть там хищники, то со служебными обязанностями. Например, волк ест больных и слабых животных, а здорового зверя или человека проигнорирует, даже если будет подыхать от голода. Медведи в представлении «детей асфальта» питаются исключительно малиной и медом, а если ни того, ни другого нет — тупо лежат в берлоге и сосут лапу. Зверолюди, ясное дело, типа наших младших братьев — пугливые, дикие, невежественные, но вроде разумные.

Насчет последнего, я, в принципе, согласен. Только разумное существо может использовать какие-либо технические средства, даже примитивные типа палки. Но ни малейшего сочувствия эти мохнатые и хищные твари у меня не вызывают, равно как и желания «обогреть и накормить». Я не против, что их стравливают на подпольных боях без правил; после того нападения я совершенно не против. Драконы, конечно, страшные, здесь мнение среднестатистического обывателя и охотника совпадают. Но тем более вторым непонятна нездоровая тяга первых к этим чешуйчатым монстрам.

В магазинах игрушек плюшевые драконы идут нарасхват. Самая популярная компьютерная игра — «Нападение драконов», причем играть можно как за людей, отражающих вышеназванное нападения, так и за самих драконов, ни с того ни с сего собравшихся в стаю. Ночной клуб «Дракон» — самая престижная тусовка в городе. Рок-группа «Крылья Дракона» до сих пор собирает полные залы, хоть и начинала во времена моей молодости. Драконов изображают на логотипах фирм и вывесках. Слово «дракон» в различных падежах встречается в названиях магазинов, журналов, жвачек, даже туалетной бумаги. Как вам туалетная бумага «Чешуя дракона»? Лично я не завидую тем, кто ей пользуется. И не будет для меня большой неожиданностью, если какая-нибудь газетка, или телеканал выложит за снимок живого дракона кругленькую сумму.

Насчет мирных обитателей леса представления вандербуржцев не менее глупы в своем простодушии. Принято, например, считать, что единорог — это прекрасное, грациозное животное, похожее на лошадь, но с рогом во лбу; покрытое белой нежной шерстью и с тонкой золотистой гривой. Причем, совершенно мирное и безобидное существо, рог у него, это так, для украшения.

Насчет сходства с лошадьми — это правда. Они родственники в той же мере, как собаки и волки. Все остальное — чушь. Те единороги, что подходят под это описание, выводятся на специальных фермах под Вандербургом исключительно в декоративных целях. Для выставок или для богатых клиентов. Часто — и то и другое. Этим нежным существам делать в дикой природе так же нечего, как таракану на танцполе. Или школьному чемпиону по шахматам — в вотчине Повелителя Темных Улиц. Про мирный нрав этих существ я уже молчу, этот стереотип почище медведя, сосущего лапу. Или хищники обходят единорогов стороной за красоту?

Единорог, мимо которого я прошел в компании с действующим и будущим Лесными Хозяевами, не был ни шибко красивым, ни, тем более мирным. Просто грязная серая лошадь, чей лоб венчал рог в руку толщиной и такой же длины. Заметив чужаков, он фыркнул, начал по-бычьи рыть копытом землю, готовясь оборонять свою территорию. Но вскоре до него дошло, что перед ним целых два Лесных Хозяина, и лучше в этой связи на рожон не лезть. А мы продолжили свой путь к ближайшей берлоге дракона.

Место, где обитает дракон, легко узнать. Это, как правило, обширная поляна, окруженная поломанными деревьями и засыпанная костями съеденных животных, либо огромная пещера в горе. Дракон, бывший целью наших поисков, относился к первой категории. Как он называется по-научному? Дракон Лесной?

Дракон Лесной в данный момент отсутствовал. Видимо, крылья разминал, либо искал себе обед. Когда мы достигли поляны, Лесной Хозяин развел руками.

— Ну, я свою часть сделки выполнил, — сказал он, — теперь разрешите откланяться. Поздравляю вас Леон Метумор со вступлением так сказать в должность. Надеюсь, следующая тыща лет будет не менее плодотворной.