Талтос - Энн Райс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С бабушкой все прекрасно, тетя Беатрис, – ответила Мэри-Джейн, глядя при этом прямо в глаза Моне. – Знаете, что случилось с бабушкой, когда мама забрала меня с собой в Лос-Анджелес? Мне тогда было шесть лет. Слышали вы эту историю?
– Да, – сказала Мона.
Все слышали. Беатрис до сих пор не могла без содрогания вспоминать о том, что произошло. Селия уставилась на девочку, словно на гигантского москита. Лишь Майкл, казалось, пребывал в полном неведении.
Случилось вот что: бабушку Мэри-Джейн, Долли-Джин Мэйфейр, внезапно запихнули в приходский дом, после того как ее дочь уехала с шестилетней Мэри-Джейн. Долли-Джин умерла в прошлом году и была похоронена в семейном склепе. Погребение прошло пышно, как и полагается в тех случаях, когда умирает кто-то из Мэйфейров. Кто-то позвонил в Новый Орлеан – и все Мэйфейры выехали в Наполеонвилль, где били себя в грудь, скорбя и сожалея, что старая женщина, бедняжка Долли-Джин, умерла в приходском доме. Хотя, если честно, большинство о ней никогда даже не слышали.
И в самом деле, никто из них по-настоящему не знал Долли-Джин. Во всяком случае, такой, какой она была в старости. Лорен и Селия видели ее много раз, но лишь когда были маленькими девочками, разумеется.
Старуха Эвелин была знакома с Долли-Джин лучше других, но Старуха Эвелин никогда не покидала Амелия-стрит, чтобы поехать на сельские похороны, и никому даже не приходило в голову просить ее об этом.
Вскоре после погребения Долли-Джин Мэри-Джейн приехала в город и, услышав о смерти бабушки, подняла на смех всю родню и даже расхохоталась прямо в лицо Беа.
– Черт побери, она не умерла! Она пришла ко мне во сне и сказала: «Мэри-Джейн, приди и забери меня. Я хочу вернуться домой». Теперь я направляюсь в Наполеонвилль, и вы должны сказать мне, где находится этот приходский дом.
Всю эту историю Мэри-Джейн рассказала Майклу, и его удивленный вид вызвал у окружающих смех.
– Но почему же Долли-Джин не рассказала тебе во сне, где находился этот дом? – спросила Мона.
Беатрис метнула в нее неодобрительный взгляд.
– Да, она не объяснила, как найти дом. Это факт. И ты правильно его подметила. У меня есть своя теория о духах и причинах, по которым они, как вы знаете, все запутывают.
– Мы все так делаем, – хмыкнула Мона.
– Мона, сбавь тон, – обернулся к ней Майкл.
«Ведет себя так, словно я его дочь, – раздраженно подумала Мона. – И по-прежнему не сводит глаз с Мэри-Джейн».
– Дорогая, что же все-таки случилось? – участливым тоном поинтересовался Майкл, и в голосе его прозвучала нежность.
– Ну, знаете, старые люди все такие, – тем временем продолжала Мэри-Джейн. – Бабушка не всегда сознавала, где находится, не понимала иногда, сон это или явь, но знала, откуда она родом! Именно так все и произошло. Я вошла в дверь этого дома для престарелых, стремительно выскочила на середину комнаты для отдыха – или как там они ее называют? – и там сидела моя бабушка и смотрела прямо на меня. «Где ты была, Мэри-Джейн? – спросила она. – Забери меня домой, дорогая. Я так устала от ожидания».
Они похоронили какую-то постороннюю женщину, скончавшуюся в доме для престарелых.
Настоящая Долли-Джин Мэйфейр была жива. Она ежемесячно получала чеки для бедных с чьей-то чужой фамилией, но ни разу не удосужилась прочесть, что в них написано. Пришлось обратиться с просьбой о проведении специального дознания, чтобы досконально разобраться в обстоятельствах дела, и в конце концов бабушка Мэйфейр и Мэри-Джейн вернулись в развалины дома на плантации и вновь стали жить там… Пока семейство Мэйфейр обеспечивало их всем необходимым, Мэри-Джейн бродила по окрестностям, стреляла из пистолета по бутылкам из-под лимонада и уверяла всех, что у них с бабушкой все будет в порядке и они смогут позаботиться о себе сами. Имея всего несколько баксов, заработанных одной ей известным способом, девочка была настроена делать все по-своему.
– Итак, они позволили старой даме и тебе жить в этом затопленном доме? – невинным тоном спросил Майкл.
– Милый, после всего, что с ней сделали в доме для престарелых, а потом еще и перепутали ее с какой-то другой женщиной и написали ее имя на могильной плите, кто, черт возьми, мог возражать против ее жизни со мной? А кузен Райен из «Мэйфейр и Мэйфейр»! Вы знаете, что он сделал? Кузен Райен приехал и буквально разнес этот город в клочья!
– Это вполне в его духе, – улыбнулся Майкл, – держу пари, он именно так и поступил!
– Во всем случившемся была наша вина, – сказала Селия. – Мы не имели права терять этих бедняжек из виду и обязаны были позаботиться о них.
– Ты уверена, что не росла в Миссисипи или даже в Техасе? – спросила Мона. – Твоя речь звучит как амальгама всего Юга.
– Что значит «амальгама»? Видишь, в чем преимущество твоего образования перед моим? Я самоучка. Между нами глубочайшая пропасть. Существуют слова, которые я не осмеливаюсь произносить. К тому же я не умею читать транскрипцию в словарях.
– Ты хочешь пойти в школу, Мэри-Джейн?
Интерес Майкла к их разговору возрастал с каждой секундой. Его головокружительно невинные синие глаза тщательно фиксировали все вокруг каждые четыре с половиной секунды. Он был слишком умен, чтобы останавливать взор на грудках малышки и на ее бедрах, даже на ее маленькой головке, которая вовсе не была недоразвита, а скорее говорила о своего рода изяществе и природной утонченности.
– Да, хочу, – ответила Мэри-Джейн. – Когда я разбогатею, у меня будет частный преподаватель, как у Моны, которая уже сейчас знает, что она получит все, что захочет. Вы меня понимаете? Это будет по-настоящему умный парень, который может назвать вам каждое дерево, мимо которого вы проходите, и скажет, кто был президентом через десять лет после Гражданской войны, и сколько индейцев участвовало в битвах у Бегущего Быка, и что такое теория относительности Эйнштейна.
– Сколько тебе лет? – спросил Майкл.
– Девятнадцать с половиной, парниша, – объявила Мэри-Джейн, покусывая маленькими белыми зубками нижнюю губу, поднимая одну бровь и подмигивая.
– Эта история о бабушке… Ты не шутишь? Неужели все так и случилось? Ты забрала оттуда свою бабушку и…
– Дорогой, все произошло именно так, – сказала Селия, – в точности как говорит эта девочка. Однако, думаю, нам лучше пройти в дом. Мне кажется, мы расстраиваем Роуан.
– Не уверен, – покачал головой Майкл, – быть может, она слушает. Я не хочу уходить отсюда. Мэри-Джейн, можешь ли ты заботиться об этой пожилой леди самостоятельно?
Беатрис и Селия разволновались. Будь Гиффорд жива, она бы тоже занервничала. Еще бы! «Оставить старую женщину без присмотра!» – как в последнее время часто повторяла Селия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});