Королева Шотландии в плену - Джин Плейди

Джордж прошел в свою комнату и принялся вышагивать из угла в угол. Он был сердит. Как посмел Джеймс выгнать его из собственного дома! Он поразился, осознав, как ненавидит Джеймса. Всю жизнь ему прививали восхищение сводным братом. Джеймс Стюарт почитался почти как бог всем семейством Дугласов. Леди Дуглас позаботилась об этом; и Джордж никогда не завидовал, что мать отдавала предпочтение незаконнорожденному сыну, поскольку по природе не был завистливым. Джордж не отличался слишком высоким мнением о себе, и только охваченный любовью к королеве, он восстал. Теперь гордость заставляла его стремиться покинуть замок, но все личные чувства отступали перед желанием поступать так, как лучше для королевы.

Если бы он мог остаться в Лохлевене на неделю-другую, тогда он, возможно, смог бы усовершенствовать какой-нибудь план побега. Если его отправят с острова, как он сможет общаться с королевой?

Дверь медленно отворилась, и появилась усмехающаяся дерзкая мордочка.

— О-о, Вилли, уходи.

Но Вилли вошел в комнату.

— Я слышал, что тебе приказали убираться, — сказал он.

— Ты слишком много слышишь.

— Не будь глупцом, Джорди. Никто не может слышать слишком много.

— Я не настроен сейчас болтать с тобой, Вилли.

— Что говорит о том, насколько ты мягок, Джорди. Ведь если тебя не будет здесь, — он указал за окно, — и если тебе запретят приезжать на остров, то откуда она узнает, что ты подготовил ее побег… если только Вилли Дуглас не скажет ей об этом?

Джордж уставился на Вилли, улыбка которого стала почти смущенной.

— Ты будешь там, Джорди Дуглас, — продолжал он, — но Вилли останется здесь, и он может сделать все, что делал бы ты… и даже лучше.

Джордж пересек комнату и схватил мальчика за плечо.

— Ты готов ввязаться в это? Ты поможешь?

— О да, я сделаю это. — Он усмехнулся — Она — красотка.

Джорджа охватило возбуждение. Он направился в апартаменты королевы, почти побежал, поскольку знал, что нельзя терять ни минуты.

Сетон была у королевы. Мария тотчас приняла его и попросила Сетон оставить их наедине. Сердце Джорджа бешено забилось, когда он остался один с королевой. Он с трудом мог говорить из-за переполнявших его чувств. Затем слова полились рекой. Морэй заметил его преданность ей, и в результате его высылают из замка. Королева побледнела.

— О, нет… Джордж, — прошептала она, — я этого не вынесу.

Он с изумлением досмотрел на нее, не веря своим ушам.

— Это правда, — продолжала она. — Ничто так не придавало мне смелости пережить эти ужасные месяцы, как ваше присутствие.

— Ваше величество…

— О, Джордж, как я ненавижу Морэя. Это его рук дело.

— Ваше величество, кажется, он догадался о моей любви к вам.

— Когда вы станете старше, Джордж, то научитесь скрывать свои чувства.

— Я никогда не смогу скрывать чувства, переполняющие меня.

— Мне посвящали сонеты, Джордж, но ничто никогда не радовало меня так, как эти ваши слова. Вы пришли попрощаться?

— Надеюсь, что нет. Морэй уехал, и, возможно, у меня осталось несколько дней. Мне бы хотелось встретиться с вашими друзьями на материке и поведать им о случившемся, а потом рассказать вам о том, что они собираются предпринять.

— Мой побег теперь придется отложить до весны.

— Зато у нас будет три месяца для доработки наших планов, ваше величество.

— Но это может означать, что в любой день, возможно, даже завтра, я буду напрасно искать вас и мне скажут, что вы уехали.

— Это вполне возможно.

Она сняла с уха сережку с жемчужиной.

— Возьмите это, Джордж, — сказала она. — Одна будет у вас, а вторая — у меня. Если вы пошлете кого-нибудь ко мне с этой сережкой, я пойму, что посланник действительно от вас.

Он взял сережку и с благоговением положил ее на ладонь. На какое-то мгновение он казался зачарованным, а затем произнес:

— Ваше величество, я уверен, что юный Вилли Дуглас заслуживает, чтобы вы воспользовались его услугами.

— Тот маленький веснушчатый мальчик? Я часто замечаю, как он наблюдает за мной.

— Он — странный мальчик, ваше величество, но он — мой друг… и ваш.

— Мне нужны любые друзья, какие только могут быть, особенно когда самых преданных из них отбирают у меня. Я могла бы посылать Вилли Дугласа с посланиями к вам, если возникнет такая необходимость?

— Я знаю, что он мне все передаст, ваше величество.

— О, Джордж, — воскликнула она, — мне будет так не хватать вас.

Он опустился на колено и поцеловал ее правую руку, в то время как она положила левую руку ему на голову. Внезапно она поцеловала его волосы, а когда он удивленно поднял лицо, она импульсивно наклонилась и поцеловала его в губы.

Он был поражен, но затем его лицо засветилось.

— Я никогда не думал… — начал он. — Я никогда не надеялся… — А потом поспешно продолжил: — Ваше величество, вы разрешаете мне удалиться?

На мгновение ей захотелось удержать его, затем она кивнула и повернула голову так, чтобы не видеть его недоумевающее лицо.

Ему пора было уходить. Если бы он остался, то ей, вероятно, захотелось бы изменить их отношения. А этого не должно было произойти. Совсем недавно она поступила бы иначе, удержала бы его подле себя; но она изменилась после Карберри Хилла. Она стала умнее; она больше не позволит своим чувствам привести ее к бедствию. По крайней мере она попытается обуздать свои чувственные желания, чтобы они уже никогда не могли управлять ее судьбой.

«Возможно, — думала она, оставшись одна, — никто прежде не любил меня так, как любит Джордж».

Она будет вспоминать об этом в течение ужасных месяцев, которые ей предстоит прожить.

Вилли Дуглас всегда свободно бродил по замку и его окрестностям; когда лодки отправлялись из замка, он часто ездил на них. Если его не было в течение нескольких часов, никто особо не обращал на это внимания. Вилли всегда находился на каком-то привилегированном положении, и хотя сэр Вильям делал вид, что не замечает мальчика, слуги инстинктивно понимали, что он не приветствует какие-либо замечания в адрес озорника.

Поэтому Вилли вел себя как хотел. Когда королева гуляла в окрестностях замка, его часто видели с ней. Казалось, ее забавляли его проказы. А Вилли не обращал на нее внимания и вел себя, как будто считал, что королевы ничем не отличаются от поварят.

Джордж покинул Лохлевен, поскольку даже леди Дуглас не сумела добиться, чтобы его оставили. Морэй мог приехать к ним в любой день, а кроме того, на остров с материка и обратно постоянно приплывали купцы и прочие люди, поэтому до него могли дойти слухи, что Джордж еще в Лохлевене.

И леди Дуглас, и сэр Вильям знали, что Джордж находится неподалеку. Они также знали, что в окрестностях Кинросса, в домах верноподданных горожан, поселились многие сторонники Марии в ожидании того дня, когда будет предпринята попытка освободить королеву из плена. Конечно, это не Должно случиться, поскольку в ее побеге обвинят сэра Вильяма. Он не верил, что такая попытка будет предпринята до наступления весны, но тогда ему надо будет быть еще более бдительным, если это возможно. Он был уверен, так же как и леди Дуглас, что Джордж примкнул к лорду Сетону и его друзьям и что они находятся всего в нескольких милях отсюда.

Резкий свист юного Вилли Дугласа можно было услышать повсюду; он вышагивал слегка нарочитой походкой, что казалось характерным признаком переходного возраста. Он то и дело подбивал стражников на азартные игры, а в карманах у Вилли постоянно позванивала пара монет. Никто не спрашивал, где он раздобывал деньги. У Вилли ответ был наготове, если бы кто-то поинтересовался этим. Ему дал их какой-то купец на материке за оказанные услуги. Вилли никогда не терялся.

Играя со стражей, он следил за приплывающими лодками и за разгрузкой припасов для замка.

— Ты очень наблюдателен, паренек, — сказал один из стражников. — Тебя могут заставить для разнообразия немного поработать, а тебе вряд ли это понравится.

— О да, — ответил Вилли, отрешенно уставившись на прачек, идущих в замок забрать грязное белье, чтобы увезти его и привезти обратно чистое.

Наступил март, и в окрестностях появились первые признаки весны. Еще дули сильные ветры, но они то и дело стихали, а когда выглядывало солнышко, то в воздухе ощущалось настоящее тепло.

— Поедешь с нами, Вилли? — спросил один из лодочников.

— О да, — небрежно ответил Вилли.

— Тогда залезай, парень: мы возвращаемся в Кинросс.

Вилли насвистывал, пока лодка скользила по воде. Когда она коснулась земли, он выскочил, махнул лодочнику и убежал.

Он устремился в сторону города, то и дело срываясь на бег, иногда подпрыгивая от избытка чувств. Поднявшись на небольшой холм, он ненадолго остановился и огляделся. Отсюда виднелись крыши домов Кинросса, а примерно в четверти мили — леса. Убедившись, что его никто не преследует, Вилли быстро направился в сторону леса и вскоре оказался на узкой лесной тропинке.