Огненная река - Виктория Угрюмова

– Кто здесь? – Ее голос прозвучал спокойно, хотя на сердце уже царила кутерьма.

– Это я, госпожа, – ответил тихий, бесцветный голос. И из темноты на неярко освещенный пятачок пространства выступил... Нил.

– Это ты? – удивилась она. – Что ты здесь делаешь? Ты уже заходил к отцу? Он ведь с ума сходит. Нил! Где ты пропадал?

– Не помню, – безразлично ответил моряк.

Каэ стало страшно: с ним что-то было не так, ох не так! И главное – она не могла положиться при этой встрече на свои верные клинки. Она не представляла себе, как будет смотреть в глаза Яртону, если убьет его сына из-за того, что струсила. По этой же причине она побоялась звать и свою охрану. Странным образом ей не пришел в голову естественный вопрос: как Нил сумел пройти мимо сангасоев?

– Госпожа, – произнес тем временем парень, – меня просили отдать вам вот эту вещь. Мне очень жаль...

«Почему жаль?» – хотела было узнать Каэтана, но тут молодой человек вытащил из-за пазухи что-то похожее на обычный оберег – невзрачный камешек зелено-золотого оттенка на невзрачной же бечевке. И форма у этого камня была самая что ни есть неприметная: словно грубый осколок от куска побольше.

Что-то взвизгнуло под самым ухом. Каэ показалось, что этот резкий звук издал один из клинков, но удивиться этому она уже не успела. Каюта заволоклась туманом, а может, это ее зрение ослабло настолько, что перестало различать привычные предметы. Тень упала на нее сверху, словно стервятник на слабую добычу, утратившую силы и волю к сопротивлению. Ее память, издав жалобный стон, отделилась от остального сознания и стала медленно удаляться прочь, не имея возможности противиться страшному приказу. Невероятной силы удар за ударом посыпались на беззащитную ее душу, разрывая на части, испепеляя ледяным пламенем, затаскивая на дно мертвого океана, откуда уже не было пути к спасению. Последняя четкая мысль пронеслась у нее в голове с быстротой молнии: «Это уже было однажды! Камень Шанги!..»

И наступила тишина.

Светает. Рассеянные лучи неизвестного светила окрашивают неизвестное пространство в сиренево-серый цвет. Почему светает? Она не знает доподлинно и не может объяснить, но зато чувствует уверенность. И ей этого достаточно. Место, в котором она находится, способно удивить кого угодно. Но она не удивляется, воспринимая как должное то, что бесконечная лента, на которой она стоит, на севере и на юге уходит за горизонт, а по краям четко обрезана и обрывается в пропасть. Если быть точной – в бездну. Между пропастью и бездной есть одно серьезное различие: у бездны на самом деле нет дна. Она свешивается с края серо-сиреневой ленты и убеждается в этом.

Что же ей напоминает это место, похожее на мост, висящий в небытии и ведущий в никуда? Мост? Ну конечно же, Мост. Только она сразу не узнала его.

Каэ немного растерянно стоит на Мосту, пытаясь угадать, что может случиться. Что будет, когда Истина этого места столкнется с ней? А потом она медленно оборачивается и за спиной, всего в нескольких шагах, видит его.

– Я увидел, что ты здесь, – говорит он, торопливо и нежно обнимая ее, – и испугался. Что с тобой сделали, что ты пришла?

Она знает, что с ней, потому что никакая ложь на этом Мосту невозможна, и правда легко находит путь из глубин ее сознания.

– Меня отправили в небытие камнем Шанги. Знаешь, ведь и в прошлый раз меня именно этим камнем уничтожили. Это плохо, что теперь будет с ними со всеми?

– Это хуже, чем ты думаешь, – отвечает он. – Ты что, не собираешься сопротивляться?

– Если бы ты знал, какая это тяжесть...

– Мне тоже нелегко.

Она смотрит на него сквозь слезы:

– Прости меня. Возможно, я пришла сюда только за тем, чтобы произнести это вслух. Прости меня.

– Мне нет нужды тебя прощать, но если ты нуждаешься в этом, то я прощаю тебя, как отпускают птицу из клетки. А теперь слушай, я не пущу тебя дальше. Мост – это всего лишь граница, зыбкая грань, и с него одинаково легко ступить на любой берег.

– Я устала, – говорит она жалобно.

– Да, – отвечает он. – Но усталость и смерть – разные величины.

– Мне больно, – она подносит руку к груди, – вот здесь.

– Бывает, – улыбается он. – Но ты же сильнее боли, и горя, и слез, и тоски. Ты Истина, а Мост – это истина в последней инстанции. И он решил пропустить к тебе именно меня, а я не пущу тебя дальше. Так что считай, что это не я решил.

– Я уйду и никогда больше тебя не увижу?

– Нет, – качает он головой. – Мы встретимся. Я не знаю, как это произойдет, но мы обязательно встретимся. Я не утешаю тебя: лживые утешения здесь не в ходу.

– Я помню.

– Помни, что ты должна жить и ждать – ради меня. Ради всех нас. Пойдем, я тебя провожу...

Он берет ее за руку и ведет к противоположному краю моста. В каком-то месте они останавливаются и замирают.

– Я не могу пойти с тобой, – говорит он, – пока не могу.

Она стоит, не в состоянии оторваться от него, но неодолимая сила тянет ее назад, словно выталкивает из глубины на поверхность. Она знает, что он является большей частью этой силы.

– Спасибо, – шепчет она, уносясь ввысь. – Я буду ждать...

Она летит в бескрайнем сиреневом небе, а под ней уходит за горизонт Мост. И стоит на Мосту тот, кто вобрал в себя всю ее боль, всю надежду, всю печаль и вину. Она смотрит на него до рези в глазах, до боли, и горячие слезы, прожигая плотный воздух, жемчужинками катятся вниз. Она бы не смогла уйти от него сейчас, но на Мосту все ясно и без слов, и ясно, что он возвращается...

Услыхав грохот падающего тела, сангасои без церемоний ворвались в каюту своей госпожи и увидели там пропавшего сегодня без вести Нила, который лежал без признаков жизни на полу, возле ложа, и саму Каэтану, выглядевшую ничуть не лучше парня. Вопль, изданный солдатом, мог по праву считаться одним из главных достижений его жизни. Еще не разобрав, что это был за звук и в чем кроется его причина, почти вся команда галеры, капитан Лоой, Куланн, а также Магнус, Рогмо, Номмо и Барнаба уже примчались на место событий. Даже лоцман Яртон одним из первых добрался на верхнюю палубу.

Два воина вынесли бездыханное тело Нила. Остальные стояли с растерянными лицами перед громыхающим и мечущим молнии командиром, силясь объяснить ему, а заодно и себе, каким образом молодой человек попал в каюту госпожи.

– Он не входил туда, это точно, – доложил невысокий коренастый сангасои, который, казалось, был наспех сработан из корней деревьев и кряжистых стволов. Глядя на него, капитан Лоой подумал, что этот человек шутя мог бы свернуть шею медведю. Так оно и было на самом деле, просто капитан не удосужился поговорить с воином.

Магнус уже сидел возле Каэ, приводя ее в чувство.

– Как она? – спросил Барнаба, подходя поближе.

– Честь и хвала тому, кто ее хранит. Она уже приближается к нам.

– Что это значит? – спросил Рогмо хриплым, севшим от волнения голосом.

– Это значит, что на нашу госпожу было совершено покушение и ее дух снова пытались разъединить с телом и душой...

– А разве есть какая-нибудь разница между духом и душой? – спросил ошарашенно полуэльф.

– Есть, – буркнул альв. – Разреши, мы после почитаем тебе лекцию.

– Она где-то здесь, совсем рядом, – сказал Магнус. И словно в подтверждение его слов, Каэ вздохнула удивленно-жалобно и в первый раз пошевелилась.

– А это что? – Номмо поднял с пушистого ковра, который покрывал весь пол каюты, странного вида не то талисман, не то оберег – осколок зеленовато-золотистого камешка на грубой бечевке.

– Дай-ка сюда, – Магнус повертел вещицу в руках, – вот и еще один фрагмент головоломки. Каэ, дорогая, – обратился он к ней, – пора приходить в себя. Нам без вас никак не обойтись.

– И ты туда же, – произнесла она ровным голосом, пытаясь сесть. Все облегченно выдохнули, и только тут Рогмо заметил, что весь взмок от нечеловеческого напряжения. А чародей сделал знак рукой, и командир сангасоев подбежал к ним:

– Госпожа! Как же вы нас напугали.

– Это я напугала?! – возмутилась Каэтана, сразу становясь самой собой. – Мало того что меня чуть не... как бы это правильно выразиться? – так еще я и напугала. Спасибо, Куланн.

Командир весело рассмеялся, разглядев, какую рожицу скорчила ему из полумрака каюты его обожаемая богиня.

– И все же, – мягко молвил Магнус, – хоть все и обошлось, нам надо бы выяснить, что произошло. Вы можете ходить?

– Могу. И хочу. И требую, чтобы мне позволили ходить. – Она внезапно посерьезнела. – Куда унесли тело Нила?

– По-моему, на корму.

– Тогда пойдем туда, узнаем, где он был все это время.

Старик Яртон стоял около бездыханного сына, крепко сцепив зубы. Мало того что любимое дитя попало в беду, так еще и странная история с покушением на госпожу. Лоцман не мог поверить, что его Нил – такой чистый, честный и добрый – мог стать предателем. Но все сходилось к тому, что именно так оно и было. И старику хотелось умереть до того, как выяснится правда, чтобы не слышать ее. И только безумная надежда на то, что все выяснится и доброе имя его мальчика будет восстановлено, держала его на этом свете. Крохотная слезинка выкатилась из глаза, проложив на загорелом лице блестящую дорожку.