Инфернальная мистификация - Александр Арсаньев

Затем мы расстались с Луневым, который все это время нас молча выслушивал.

– Как надобность появится, зови! – велел он мне на прощание.

Дома, к моему удивлению, меня вместе с Мирой ожидала моя несравненная Божена Феликсовна.

– Bonjor, ma cousine. Здравствуй, моя милая – улыбнулся я. – Чему обязан вновь лицезреть вас?

– Mais, mon cher, ты должен понимать, что история с графиней Элен меня заинтриговала, – проговорила моя светская родственница и изящным движением руки оправила заменявшие ей манжеты лионские кружева на запястьях.

– Разумеется, понимаю, – продолжая улыбаться, ответил я.

Сегодня Божена была одета в костюм для визитов из английского золотистого газа, который изумительно сочетался с нижним изумрудно-зеленым перкалевым платьем. Ее великолепные волосы были зачесаны наверх и закручены на затылке в пышный узел, сколотый атласной зеленоватой токой с золотыми булавками.

– Так что же за нечисть терзает Елену Оленину? – поинтересовалась она.

– Ну, мне кажется, что эта нечисть вполне материального происхождения, – неопределенно проговорил я в ответ. – Вряд ли она имеет какое-то отношение к упырям, вурдалакам, оборотням или вампирам…

– И это все? – откровенно изумилась Божена. – Яков, я о тебе была лучшего мнения. Мне-то казалось, что ты в два счета распутаешь весь этот узел!

– Мне жаль, дорогая кузина, что я тебя разочаровал, – усмехнулся я. – Лучше расскажи мне, были ли у Элен враги в высшем свете?

– Враги? – Божена изумленно округлила свои сапфировые глаза, мерцавшие на свету, словно драгоценные камни. – Ты имеешь в виду соперниц?

– Да, да, – закивал я головой. – Именно это мне и хотелось сказать! Я просто немного неправильно выразился. Возможно, вся эта история с Раневским имеет какую-то неприглядную подноготную? Сам Андрей со мной разговаривать наотрез отказался!

– История с Раневским! – Божена возвела глаза к потолку. – Сделали из мухи слона. – Ну, совершил молодой дворянин несколько необдуманных шагов, запутался… И что, его сразу казнить за это? Яков, ты, что ли, в свое время карточных долгов не делал? Не ставил свою жизнь и батюшкино состояние валетом на «пе»?! Если бы не Кутузов, скакать бы тебе сейчас игривым меринком в какой-нибудь захолустной чиновничьей конторе. Это ты теперь без проигрышей выучился играть, – она намекала на некоторые мои таланты, обретенные вашим покорным слугой в ордене «Золотого скипетра», но используемые им исключительно в целях борьбы со всеми мыслимыми м немыслимыми силами зла.

– К чему вы клоните? – сухо осведомился я, заметив, что Мира, затаив дыхание, слушает Божену Феликсовну с несвойственным для нее вниманием. Нет, я вовсе не думал, что Мира разлюбит меня, узнав обо мне более того, чем ей следовало бы знать. Однако мне все равно было неприятно от того, что моя индианка выслушивает из уст Божены не в меру откровенные излияния на мой счет.

– К тому, что грешки-то за всеми водятся, – отозвалась Божена. – Только не всех нас за них казнят!

– Что ты хочешь этим сказать? – Я все еще не понимал мою обожаемую Божену Феликсовну. Мне казалось, что индийский бог укоризненно взирает на меня с шифоньерки.

– Только то, что помолвка Элен Олениной с Раневским, на мой взгляд, намеренно кем-то была расстроена, – откликнулась она.

– То есть, не было никаких долгов, способных увлечь незадчливого жениха в пропасть, вместе с невестой? – проговорил я задумчиво.

– Ну, наконец, ты начинаешь кое-что понимать, – облегченно вздохнула Божена Феликсовна.

– Но, если мне не изменяет память, – вкрадчиво начал я, – ты сама говорила, что Раневский… – Я даже не заметил, как перешел на «ты», чего себе обычно не позволял.

– Да мало ли что я говорила, – сердито перебила меня Божена Феликсовна. – Не верю я в его страшные преступления, – заявила она. – Нет такого греха, который нельзя было замолить перед любящей женщиной…

– Вот как? – искренне удивился я. – Вы, Божена Феликсовна, меня удивляете! Уж не связана ли такая перемена во мнении с каким-нибудь вашим новым романом? А?

– Не твое дело! – Божена игриво щелкнула меня веером по руке, но глаза ее при этом блеснули весельем, из чего я сделал вывод, что у моей сестрицы появился какой-то новый интересный поклонник.

– Но вы мне так и не сказали, были ли у Элен соперницы, – напомнил я.

– Конечно, были, – повела плечами Божена Феликсовна, – Елена Оленина довольно милая девушка.

– Я питаю надежды, что вы назовете мне ее имя, – проворковал я ей на ушко, чем окончательно вывел Миру из равновесия.

– Я, собственно, за этим к вам и пришла, – кокетливо призналась Божена.

– Ушам своим не верю! – схватился я за голову. – Моей сестрице захотелось поиграть в полицейского. – Мира! Вели пунша подать! – обратился я к моей индианке. – За это надо обязательно выпить!

Мира бросила на меня укоризненный взгляд, но все-таки дернула за шнур от сонетки.

– Я страсть как люблю всякую каббалистику, – с загадочным видом проговорила Божена, привычным движением убирая золотистый локон со лба.

– Итак… – я уже начинал терять терпение.

– Яков, ты слышал о Кити Карпушевой? – поинтересовалась Божена.

– Признаться, нет, – пожал я плечами.

– Так вот, за ней ухаживал Андрей Раневский, прежде чем сделать предложение графине Элен, – многозначительно произнесла Божена.

– О! Мне уже не терпится с ней познакомиться! – воскликнул я.

В этот момент в дверях появился лакей, которому Мира что-то шепнула на ухо, и тот в мгновение ока скрылся в полумраке прихожей.

– Я велела ему идти за пуншем, – мрачно проговорила Мира в ответ на удивленный взгляд моей дорогой сестры.

– Ну, Яков, это уже лишнее, – усмехнулась она, обмахиваясь веером. Я почувствовал, что в гостиной и в самом деле стало душновато. Жарко горел камин. В бронзовых канделябрах таяли воском свечи.

– Так ты представишь меня своей Кити? – снова спросил я. – Вдруг это она подстроила эту мистификацию!

– Ну, это-то вряд ли, – Божена сложила свои очаровательные губки в трубочку. – Эта девица не способна даже на ажитацию! Но знать что-нибудь этакое она может, пожалуй. Что ж, милый братец, я принимаю сегодня, как всегда, после трех, – она лукаво подмигнула мне. – Я думаю, что Кити непременно осчастливит меня своим присутствием. Так что жду тебя у меня!

Итак, мне предстояло сегодня вновь навестить Божену Феликсовну, чтобы познакомиться с Кити, бывшей невестой господина Раневского, и выведать у нее все обстоятельства этого дела. Я вполне представлял, какая сложная и деликатная задача стояла передо мной. Я должен был умудриться во время разговора не затронуть ее чувства и одновременно узнать все, что мне было необходимо.

После встречи с Карпушевой меня ожидало еще одно весьма важное свидание с Кузнецовым, который, якобы, спас Олениных от бесчестья и в самом ближайшем времени должен был венчаться с графиней Мари.

– Ты снова уезжаешь? – грустно спросила Мира, когда я примеривал перед зеркалом фрак. – Это дело отнимает у тебя все больше и больше времени. А что это еще за история с карточным долгом?

Я мысленно отметил, что слова моей кузины произвели на индианку должное впечатление.

– Я же говорил тебе, что обязан Ивану Кутузову своим добрым именем, честью и состоянием, – ответил я.

Мира нахмурилась.

– Не нравится мне все это, – протянула она, поправляя мне галстук. – Фамильная легенда прямо на глазах обрастает все новыми именами и персонажами.

– Я найду этого вампира! – заявил я уверенно. Я сам чувствовал, что начинаю входить в азарт.

– Наверное, – ответила Мира и махнула мне рукой на прощание.

Кинрю спустился за мной следом по лестнице. Он на ходу набросил себе на плечи фризовое пальто.

– Яков Андреевич, – осведомился японец, – вы на самом деле думаете, что эту мистификацию подстроила какая-то отвергнутая девица?!

– Не знаю, – пожал я плечами в ответ. – Даже если Кити не имеет к этому отношения, она может устроить мне встречу с Раневским. Что-то мне подсказывает, что молодой человек может искать у нее утешения.

– Вам виднее, – коротко ответил Кинрю.

Божена вся лучилась от счастья, когда я вошел в ее роскошно обставленную гостиную. Она, как всегда, была в центре внимания и купалась в лучах своей светской славы.

Два господина вели какой-то важный разговор о политике. Божена то и дело вставляла какое-нибудь веское слово, которое каждый раз принималось на «ура». Она постоянно сыпала фразами на французском. Наконец, Божена Феликсовна заметила мое появление и поспешила ко мне на встречу.

– А я уже думала, что ты не придешь, – шепнула она. – Кити в буфете. Хочешь я тебя провожу?

– Был бы вам весьма и весьма признателен, моя Цирцея, – признался я.

– Пойдем! – повелительно сказала Божена, увлекая меня за собой сквозь анфиладу комнат.