Секреты прошлого - Анна Солейн

Чем ближе я подходила к Сорину, тем сильнее от улыбки болели щеки, тем больше мне хотелось его обнять — что я и сделала. Обхватила руками за плечи, прижалась всем телом и уткнулась носом в шею, вдохнула самый родной и вкусный запах.

Сорин вздрогнул, но не пошевелился, даже не попытался обнять меня в ответ.

— Что ты делаешь? — спустя целую минуту спросил он.

Глава 18

Что я делаю, что я делаю… Ну и вопросы! А разве непонятно? В носу защипало, потому что я наконец-то смогла его обнять. Чувства внутри клубились самые разные, больше всего там было радости, влюбленности и желания разреветься неизвестно отчего.

Сорин дернулся, как будто пытался обнять меня, но так и не решился.

— С ребенком все в порядке?

Я кивнула, не прекращая утыкаться носом в шею Сорина. Так приятно было снова до него дотрагиваться! Мы как будто на минутку опять оказались в Бьертане, в той самой гостиной с камином. А вокруг — снег, и больше ничего. И мы вдвоем, а остальное все неважно.

— Я тебя искала, но заблудилась в этом дурацком замке. А король все никак не хотел тебя выпускать, — нажаловалась я, забыв и про свою ревность к божественной графине де Авен, и про все на свете.

Хотя со стороны Сорина все, должно быть, выглядело странно, а я должна была казаться ему вздорной и безумной женщиной. Отчасти, возможно, так оно и было. Нужно было собраться с силами и рассказать Сорину о том, откуда я взялась в этом мире. Это расставит все по своим местам.

— Сорин, мне нужно… мне нужно поговорить с тобой.

Он окаменел, а потом пальцами обхватил меня за запястья и отцепил мои руки от своей шеи. Отстранившись, я посмотрела на его лицо и не увидела ничего, ни единой эмоции. Даже когда мы встретились в первый раз, лицо Сорина, его голос и взгляд всегда были очень выразительными. Раздражение, интерес, любопытство, беспокойство, нежность — он никогда не видел смысла прятать свои чувства, всегда был как на ладони. Это не было похоже на простодушие, больше в этом было непробиваемой уверенности в своей силе. Сорин никогда и никого не боялся, даже на короля смотрел с открытым презрением.

И только сейчас — ничего. Непроницаемый взгляд, твердая линия губ, спокойное лицо.

— Куда ты шла? — низким голосом спросил он.

Даже тон незнакомый, какой-то… чужой, по-другому и не скажешь. Спокойный, ни единой эмоции. Так со мной мог бы говорить стражник, которого я увидела в первый раз.

— К тебе, — оторопела ответила я. — Послушай, я хотела тебе объяснить тебе все. Про то… Но это будет сложно. Тебе придется во многое поверить. Ты сможешь меня выслушать?

Я сглотнула, вглядываясь в черные глаза Сорина, ловящие желтые отсветы огней. Совершенно спокойные.

Шеи коснулся холод, и я раздраженно поправила сползший шарф. Да, я опасалась гуляющих по замку сквозняков. И так чувствовала себя не лучшим образом большую часть времени, не хватало только простудиться.

Взгляд Сорина тут же скользнул по моей шее — кожа привычно покрылась мурашками, потому что… потому что Сорину, кажется, всегда нравилась моя шея. По крайней мере, он любил ее целовать, любил касаться губами ложбинки между моими ключицами, сгиба плеча и чувствительного местечка за ухом. Об этом мы не говорили, как и обо всем, что происходило между нами. Но Сорин обычно был очень нежным со мной, от этого у меня внутри что-то замирало. Кажется, нежность, — это то, против чего я не могу устоять. Куда там блестящим украшениям в шкатулках и красивым словам.

Я понадеялась, что Сорин тоже вспомнил о чем-то таком, робко улыбнулась, подняла глаза и наткнулась на взгляд, в котором наконец-то появились эмоции. Правда, не те, которых я ожидала. Не тепло и нежность, а ярость и… презрение?..

— О чем ты хотела со мной поговорить? — холодно спросил он, отойдя на шаг. — О том, что побрякушки тебе оказались нужнее?

— Ты что такое говоришь? — отшатнулась я.

— Это ожерелье Игрид, ты знала? Этот кусок заледенелой кошачьей мочи даже не соизволил потратиться тебе на новые драгоценности, отдал те, которые Игрид подарил ее отец. Она любила рубины.

Я вспыхнула от ревности. Игрид, значит! Любила рубины.

— А ты, конечно, в курсе, что любила принцесса Игрид, чтоб она мозоль натерла! — прошипела я и прикусила язык, сообразив, что говорю о ней, как о живой.

Но Сорину, кажется, было не до того, чтобы подмечать детали.

— Не смей так о ней говорить.

— Ах вот как!

Я задохнулась от злости, от обиды, от ревности. Сердце бухало в груди огромным барабаном, было больно и как-то до глупого обидно. Ну я ведь знала, с самого начала знала, как Сорин любит “покойную” принцессу. Да чтоб тут все провалилось, мы встретились на озере, в глубинах которого она исчезла!

И все-таки, как я умудрилась так глупо в него влюбиться и поверить, что он может ответить взаимностью, отнестись ко мне не только как к собственности или к вире, но и как к любимому и важному существу? Но Сорин же предложил мне медальон. Это что-то да значит, верно?

— Послушай, — мягко начала я своим “профессиональным” переговорным голосом. — Мы друг друга не так поняли, мне нужно…

— Нет, я понял все правильно. — Сорин молниеносно приблизился, схватил меня за подбородок кончиками пальцев и хмыкнул. — Ты решила выбрать этого пустозвона, как знакомо. Не думал, что ты такая глупая и поверхностная.

И в этот момент мои благие намерения быть спокойной и рассудительной испарились ко всем чертям. Пустозвон, значит. Значит, глупая и поверхностная. Знаешь, Сорин, если твоя распрекрасная Игрид так ошиблась, то это еще не значит, что я такая же.

И все-таки что-то во мне требовало уколоть Сорина посильнее. Хотелось сделать ему больно, так же больно, как было мне. И, к сожалению, я знала, где его слабое место.

— Этот пустозвон, — начала я, — не надевал на меня рабский ошейник и предложил брак. Не тащил в постель силой. Может, дело не в моей глупости не в глупости Игрид, а в тебе?

Господи, ну зачем я все это наговорила? Хотя в моих словах, безусловно, была доля истины. И все-таки об этом стоило бы промолчать. Ну вот ничему меня годы счастливого брака не научили!

Вот какая у меня сейчас цель? Разругаться окончательно? Или объясниться с человеком (драконом), которого я люблю?

— Прости, — с усилием произнесла я. — Это было… слишком неожиданно. Я растерялась